Нет, это звучало как плохая реклама дезодоранта. Она снова вдохнула, на этот раз глубже. Аромат был… приятен и вызвал небольшой трепет в её животе. Он не был ни сладким, ни сосновым, он был необычным и непривычным. Харпер не встречала мужчин с подобным ароматом. Он был чистым, и она была рада этому, потому что поначалу усомнилась в гигиене Лукаса — ей было стыдно за подобные мысли, она находила их грубым, даже понимая, что никто и никогда не узнает о них, — но его запах был чистым каким-то очень естественным образом. Будто Лукас искупался в реке, лёг на берегу, чтобы высушил свое тело на солнце и…

«О, Боже, Харпер, прекрати! — Она отбросила одеяло и откинула голову на спинку сиденья. — Неудивительно, что я не сплю. Мой дурацкий мозг не отключается».

Кроме того, она замерзла. Харпер плотнее закуталась в одеяло, её зубы начали стучать. Кончик носа стал похож на кубик льда. Её мысли снова вернулись к крошечным лисичкам в норе, по которой чуть не проехала, и её сердце дрогнуло, когда подумала о том, как им должно быть холодно. Она представила их беспомощные маленькие тела, покрытые снегом; кусочки льда, запутавшиеся в их шерсти. Вернулась ли их мать?

Харпер вылезла из грузовика и отправилась к норе, расположенной у подножия массивной сосны. Она включила свет на своем телефоне и повернула его так, чтобы он не светил на лисят, но чтобы при этом могла рассмотреть маленьких существ внутри.

Изнутри донеслось тихое рычание, и Харпер сделала шаг назад, но сумела заглянуть в нору. В ней лежала лисица, кормившая своих детей, и тихо рычала, предупреждая, чтобы она не подходила ближе.

— Не буду, — прошептала она. — Вы в безопасности.

Она в последний раз взглянула на них, сухих и довольных, а затем выключила свет и отошла.

Харпер не сумела сдержать слёз, и они потекли по её лицу. Она не была уверена, чем именно они были вызваны, но эмоции так внезапно нахлынули на неё, что не смогла с ними справиться, и теперь стояла там, тихо плача в снегу.

Она чувствовала себя напряженной и… одинокой.

— Ты можешь спать внутри, если хочешь.

Она повернулась на его голос, снова включив свет. Он прищурился, и она опустила телефон, вытирая слёзы на щеках, смущённая тем, что её застали врасплох, плачущей над лисьим логовом. Смущённая, что её вообще застукали плачущей. Как он сумел так тихо и незаметно к ней подкрасться?

— Она вернулась, — тихо сказал Харпер, наклонив голову в сторону норы, — их мать…

Лукас помолчал немного.

— Хорошо.

Харпер снова вздрогнула, и он кивнул в сторону её грузовика.

— Возьми оружие и спи внутри, — сказав это, Лукас повернулся и направился к своему дому, оставив дверь открытой. Внутри было тепло и горели свечи. Выглядело уютно.

Она схватила одеяло из грузовика и сжала губы, рассматривая ружьё. Было невежливо брать его с собой, когда он предлагал ей тёплый ночлег, хотя ему и не нужно было этого делать. Но… но, он всё ещё оставался незнакомцем, лесным и диким котом, человеком, вовлечённым в расследовании убийства. Не говоря уже о том, что многие плохие вещи в этом мире случались с девушками, только потому, что они побоялись показаться грубыми. Харпер схватила ружьё, поднялась по ступенькам и вошла в хижину, закрыв за собой дверь.

— Спасибо тебе. Я, хм… ты даже не заметишь, что я здесь.

Лукас выглядел смущенным.

— Я буду знать, что ты здесь.

— Я просто хочу сказать, что не буду тебя беспокоить.

Харпер рассматривала три пустые кровати, но ни на одной из них не было матрасов, а спать на голых металлических пружинах казалось совсем неудобным, поэтому она села на пол, прислонившись к стене, и положив оружие рядом с собой. Она снова завернулась в одеяло и притворно зевнула, чтобы показать ему, что её всё устраивает.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказала она. — Если я как-то могу отплатить за твою доброту, пожалуйста, дай мне знать.

Харпер могла поклясться, что видела, как губы Лукаса слегка дрогнули, но потом он отвернулся к стене, лежа теперь спиной к ней.

— Если ты не станешь стрелять в меня, пока я сплю — это будет просто замечательно, — сказал он, не оборачиваясь, и Харпер могла поклясться, что услышала улыбку в его голосе.

«Он пошутил?»

Эта мысль потрясла её, но при этом вызвала взрыв восторга и удовольствия.

— Обещаю, что не буду, — сказала она и неожиданно для самой себя услышала улыбку в своём голосе.

Плечо Лукаса слегка пошевелилось, но он не ответил, и через мгновение Харпер закрыла глаза, наслаждаясь теплом, окутывающим её, дрожь полностью прекратилась.

Ей было удобно, но она знала, что не уснёт. У Харпер вообще были проблемы со сном, не говоря уже о том, чтобы уснуть, сидя у чужой стены рядом с возможно опасным незнакомцем, спящим в двадцати футах от неё. И всё же, несмотря на простоту обстановки, она чувствовала себя комфортно. Дело в огне? Мужчине? Глубокой, обволакивающей тишине окружающего их леса? Как бы то ни было, но она ощущала покой на душе.

…Всегда вместе, никогда врозь…

Нет, она не будет спать, но, слава богу, ей тепло. Довольно удобно. А до рассвета всего несколько часов...