Рита была вне себя в отделении скорой помощи и крутилась около Доминика, как курица-наседка. Ее отрезвили лишь нормальные результаты анализов. Но тогда страх превратился в гнев, и она целый час полоскала ему мозги насчет сыновей-идиотов. Доминик очень надеялся, что Леви не заведет ту же шарманку.

Но детектив лишь покачал головой с непонятной полуулыбкой.

— Что? — не выдержал Доминик. Он забрался внутрь пикапа, чувствуя себя неуютно на пассажирском сиденье собственной машины.

— Она немного напоминает мою мать. — Леви пристегнулся и завел двигатель. — Внешне, конечно, они совсем не похожи, но... Что-то общее в их манере говорить.

— Это хорошо или не очень? — Доминик припомнил, как в его присутствии Леви разговаривал со своей матерью и был раздражен.

— Хорошо. — Улыбка Леви стала еще шире. Сдавая назад по подъездной дорожке, он добавил: — И моя мать тоже считает, что я тощий.

Доминик махнул на это рукой.

— Не тощий, а жилистый. Разница существенна.

Он втайне восхищался стройным, подтянутым телом Леви, скрытым под модными костюмчиками. Но увидев вчера, на что способен детектив, Доминик задумался: наверняка мускулы на этом теле определялись гораздо четче и рельефнее, чем он себе навоображал.

Леви покосился, открыл рот, словно сбирался что-то спросить, но затем прикусил губу и сосредоточился на дороге.

Доминик закрыл глаза и помассировал виски. Головокружение и тошнота давно прошли, но боль раскалывала череп надвое, и усталость после бессонной ночи ее усугубляла. Доктор сказал, что лучше всего оставаться под присмотром, особенно во время сна, и Доминик надеялся, что Карлос сможет выделить для него несколько часов.

Дальше ехали в тишине, но без всякой неловкости. Леви, казалось, глубоко ушел в свои мысли, а Доминик «наслаждался» головной болью. Ему удалось слегка задремать, но из полусна его вытащил тихий голос Леви:

— Мы приехали.

Доминик с трудом открыл глаза.

— Еще раз, спасибо большое за помощь. Не хочешь подняться, пока за тобой не приедут?

— Я... Конечно, спасибо. Кстати, твой пистолет в бардачке.

Доминик не сомневался, что детектив правильно разрядил пистолет, но все равно перепроверил и сунул его в сумку с вещами. Леви пошел за Руссо через придомовую лужайку и вверх по лестнице.

Около двери квартиры Доминика стояла огромная подарочная корзина высотой по колено, упакованная в целлофан и перевязанная лентой. Доминик наклонился за подарком и поморщился от прилива крови, отдавшегося стуком в висках.

— От кого? — спросил Леви.

— Понятия не имею. Может, от какой-нибудь сестры? Хотя вряд ли новость разлетелась так быстро.

Леви отдал Доминику ключ от квартиры. Пока детектив набирал номер водителя, который его заберет, Доминик поставил корзину на стол в кухне, раздвинул жалюзи на окнах и закинулся парой таблеток парацетамола. В ящике с мелочевкой он нашел ножницы, чтобы срезать ленту и избавиться от пленки.

Корзина оказалась набита различными закусками и играми. В центре сидел плюшевый медведь, который держал в лапах большое сердце с надписью «Выздоравливай поскорее!». Карточки или адреса отправителя Доминик так и не нашел. Покопавшись в содержимом, он добрался до середины и замер.

На первый взгляд в колоде карт не было ничего подозрительного, если не считать, что защитная пленка была содрана, а края упаковки смяты, словно ее уже открывали.

Сестры никогда бы не прислали ему игральные карты. Он даже не имел права прикасаться к ним во время терапии.

— Леви, — позвал Доминик.

Завершив звонок, Абрамс подошел.

— Что?

Доминик кивнул на колоду. Он уже потянулся к ней, но Леви перехватил его руку.

— Погоди. — Детектив вытащил пару резиновых перчаток из кармана и натянул на руки. Затем достал упаковку и высыпал карты на стол. Они легли длинной ровной змейкой.

Все до единой оказались семерками пик.