Он кивнул, и я наконец-то удостоился подобия улыбки.

Мы уже собирались вернуться, чтобы подать рапорт, когда увидели тех, кого выкурили из квартиры. Все трое парней теперь сидели снаружи на тротуаре.

— Что там происходит? — спросил я офицера поблизости, указывая на задержанных.

— Мы их отпускаем.

— Что? — отчеканив, переспросил Ян, явно раздраженный.

— Эй, приятель, — устало ответил коп. — Мы уже прогнали этих парней в NCIC⁴ на наличие выданных ордеров на арест, и они чисты. Нет смысла их держать.

— Не возражаете, если мы проверим? — предложил я, стараясь, чтобы голос звучал успокаивающе.

— Только если сами возьмете их под стражу, — раздраженно ответил он. — У меня нет времени торчать здесь, страдая херней, и ждать вас.

— Конечно, — согласился Ян, его тон стал вкрадчиво-опасным. — Передайте их нам.

Что и было сделано в мгновение ока, а освобожденный от обязанностей офицер тут же подбежал к своему сержанту, чтобы доложить ему. Его начальник кивнул нам, явно полагая, что мы из УБН, так как не мог видеть заднюю часть жилетов. Если б он знал, кто мы, то не дал бы добро. Никто никогда не передавал людей маршалам, потому что с нашей информационной базой ордеров мы всегда могли хоть что-нибудь да нарыть — просто чуточку больше, чем все остальные, — и унижение от этого факта основательно выводило всех из себя. Никто никогда не гнушался просить нашей помощи, чтобы взять кого-то постфактум или по остывшему следу, но дать маршалам унизить себя на месте преступления раздражало их не на шутку.

Ян вытащил телефон, а я присел на корточки перед одним из парней.

— И кто же ты, блядь, такой будешь? — спросил наш первый подозреваемый.

— Маршал, — ответил я. — Мы пробьем вас по базе еще раз.

Похоже, это никого не взволновало.

Майк Райан и его напарник Джек Дорси в то утро дежурили за рабочим столом, отвечая на звонки, а значит, им и выпало поискать записи на парней, сидевших на обочине. Мы отпускали подозреваемых одного за другим — Райан и Дорси записывали все по телефону, — снимая с них наручники и желая доброго дня. «Иди на хер» был самый популярный ответ на жизнерадостность Яна, а вариант «отъебись» недалеко от него ушел.

Оказалось, что за последним парнем значился ордер за покушение на убийство и побои с отягчающими обстоятельствами.

— Выигрыш есть, можно поесть, — объявил я, ухмыляясь ему.

— Гребаные маршалы, — проворчал Дарио Батиста. — А я уж думал, это дело рук УБН.

Ян посмеивался, пока мы поднимали его на ноги.

— Да ладно тебе, мужик, — запротестовал он. — У меня есть информация, которую я могу вам предложить. Давайте заключим сделку.

— Мы маршалы, — напомнил Ян, когда мы втроем направились к «таурусу». — Мы не заключаем сделок.

Я доложил, когда мы запихнули его на заднее сиденье.

— Что за гребаная клоунская тачка? — пожаловался Батиста.

— Она экономично расходует топливо, — объяснил я, устанавливая защитный замок на задней двери, перед тем как сесть.

— Боже, как же я ненавижу эту машину, — раздраженно проворчал Ян.

Я пообещал, что мы посмотрим, не появилось ли чего нового, когда вернемся в офис.

***

ОКАЗАЛОСЬ, что именно Батиста перевозил деньги для преступной семьи Мадеро, которая была связана с картелем Соло из Дуранго, Мексика. УБН, может, и сумеет заставить его заложить семью, если им удастся заполучить свидетелей по обвинению в отмывании денег и рэкете, но это слишком рискованно. Хотя они бы с удовольствием попробовали. Однако полиция Сан-Франциско уже предъявила Батисте обвинение в покушении на убийство и нанесении побоев при отягчающих обстоятельствах. Так что поскольку Сан-Франциско выдал ордер на его арест — и именно поэтому мы Батисту и подобрали, — то мы его оформили, тут же уведомили их о задержании, и в течение часа те посадили своих людей на борт самолета. Все произошло быстрее, чем УБН успело сообразить, что именно случилось с их потенциальным информатором.

После того как агенты УБН вытащили свои головы из задниц и проверили информацию от чикагской полиции о том, что маршалы фактически взяли под стражу Батисту, они наконец появились у нас около шести часов вечера.

Главным был Корбин Стаффорд, он ворвался в наш офис с четырьмя своими людьми и потребовал поговорить с маршалами, которые были в Блумингдейле в тот день.

Это было ошибкой.

Возможно, если бы они вошли тактично и уважительно, все сложилось бы по-другому. Но как бы то ни было, мой босс, недавно назначенный главным заместителем Маршала США Сэм Кейдж, вышел из своего кабинета и ждал, пока Стаффорд орал на него и в недвусмысленных выражениях объяснял, почему он должен немедленно передать Батисту в УБН.

Кейдж подождал, пока они успокоятся.

— Ну? — рявкнул Стаффорд.

— Нет, — решительно ответил Кейдж.

Тому потребовалось некоторое время, чтобы обработать это слово.

— Нет?

Кейдж выжидал.

— Что, черт возьми, значит «нет»?

Кейдж вздохнул, после чего мы все обычно убегали.

— Маршалы США являются правоприменительной силой большинства федеральных агентств, включая ваше, и поэтому мы оставляем за собой право производить аресты по своему усмотрению.

Все открыли рты, чтобы что-то возразить, может, даже снова закричать, но мой босс поднял руку, заставляя молчать.

— Как главное силовое ведомство, мы имеем больше власти, чем вам, очевидно, известно в вашем ограниченном восприятии нашего офиса.

— Я…

— Поэтому в данном случае мы не считаем нужным выполнять вашу просьбу.

— Посмотрим, что думает по этому поводу твой босс…

— Мой босс, Том Кенвуд, был утвержден на должность Сенатом всего неделю назад и является новым маршалом США, ответственным за Северный округ Иллинойса, — объяснил Кейдж, и я заметил, как в его улыбке мелькнуло злорадство. — Уверен, он будет рад первым делом узнать, что вы ставите под сомнение решение его главного заместителя.

В комнате стало очень тихо.

— Но ваш босс может передать от меня почтение моему боссу, — весело закончил он.

Когда Кейдж вернулся в свой кабинет, взгляд Стаффорда скользнул по помещению.

Я помахал ему рукой.

И Ян тоже.

Подразумевая «валите на хер».