— Понял! — прогремел в ответ Редекер.

Парни из машины стреляли в нас, но мы неслись сломя голову, и само расстояние было небольшим, не то что в Сан-Франциско пару дней назад. Поэтому тот факт, что мне удалось добраться до машины и нырнуть внутрь, прямо на парня, сидевшего там, не был особо большим достижением. Редекер не отставал — метнувшись к окну со стороны водителя, он уже боролся за руль.

Машина рванула вперед, затем подпрыгнула и остановилась, а нас резко тряхнуло. В ограниченном пространстве автомобиля были слышны только звуки ударов кулаками и тяжелое дыхание. Редекер пытался вырубить водителя и одновременно дотянуться до замка зажигания.

Скрючившись на заднем сидении, я выронил пистолет на пол и упал на него сверху, застряв, но при этом я оказался способен пнуть парня, на которого навалился, в челюсть. От удара голова того резко мотнулась в сторону, и он отрубился, а я уже успел ухватить за запястье второго человека с заднего сидения, лишая его возможности выстрелить в меня. Но парню на переднем пассажирском сидении совсем ничего не мешало, и он выстрелил мне прямо в лицо.

Звук выстрела внутри маленького пространства оказался до жути резким. Но от удара снизу рука стрелявшего дрогнула, и пуля прошла мимо, пробила сиденье, проделав приличного размера дыру, и полетела в багажник, откуда послышался звук удара о металл, и в это время машина вновь ускорилась.

— Какого черта ты творишь? — парень, с которым я боролся, заорал на того, который был на пассажирском сидении. — Ты же убьешь меня, мать твою!

— Прирежь ты его к херам! — завопил водитель, все еще борясь с Редекером.

В мерседесе Е-класса, в котором мы оказались, было удобное пространство для ног, но после недавнего резкого торможения мы все были в куче. Я перехватил руку парня, с которым боролся, и ей же ударил того в лицо, вкладываясь в удар настолько, насколько это возможно из положения между спинкой сиденья и коленями нападавшего.

Большой силы вложить не получилось, особенно когда он двинул ногами, и я просел ниже. Мы оба продолжали изворачиваться, толкаясь, чтобы сесть.

— Да где же твой гребаный нож?

В мыслях промелькнула бабочка или складной ножичек… Но чего я точно не ждал — тесак Крокодила Данди¹³, насквозь прошивший сиденье и задевший мой бицепс.

— Твою мать! — ахнул Редекер, заметив нож, когда парень, сидевший на пассажирском сидении, выдернул его обратно. И тут Редекер изловчился ударить водителя под таким углом — ну наконец-то, — что тот крутанул руль в сторону.

На свой пистолет рассчитывать не приходилось: он оказался подо мной, и хоть я и был довольно гибким, но мелким не был точно. Мышцы были вполне приличные, а грудь и плечи достаточно широкие, чтобы я мог застрять почти вверх ногами. Когда машина врезалась в то, во что врезалась, я на секунду подумал, что мой позвоночник сломался, а потом над консолью я снова увидел нож, поблескивавший изгибом лезвия.

Адреналин зашкаливал. И побуждал на безумные поступки.

С трудом поднимаясь, я напоминал дельфина. Я выкрутился так, что Ян был бы шокирован — он всегда удивлялся тем позам, которые я мог принять, — и просунул левую ногу между передними сиденьями, так что у Редекера получилось перехватить запястье человека с ножом, когда тот на него бросился.

— Лежать, — крикнул Кэллахэн, внезапно оказавшись надо мной. Парень, с которым я боролся, склонился, и Кэллахэн направил на него пистолет, а тому, который был на пассажирском месте, двинул локтем в рожу.

— Блядь, — выдохнул я, все еще находясь вниз головой.

— Обычно мы не бросаемся в машины, — раздраженно фыркнул Редекер, ударив в морду водителя, а Кэллахэн собрал пистолеты из авто и отбросил их подальше.

— Правда? — я тяжело дышал, пытаясь распрямиться, прежде чем смог открыть заднюю дверь, спотыкаясь, выйти из машины и встать на улице рядом с Кэллахэном. — А в Чикаго мы именно так и делаем. Мы крутые парни в Городе Ветров.

— Ох, — простонал Редекер и исчез из поля зрения. Он выбрался из машины и наклонился, чтобы перевести дух.

— Мой босс сожрет тебя за такое, Джонс, — донес до меня Кэллахэн.

— Зато никто, кроме нас с Редекером, не пострадал, — возразил я, указывая вокруг. — За что сердиться?

Кэллахэн удивленно поднял брови.

— Ладно, — сказал я через мгновение, — ему придется встать в очередь.

Боже.

Я ДУМАЛ, Чикаго — сумасшедший город. Но в Городе Грехов в понедельник вечером случился полный дурдом. Полицейское управление в Новом Орлеане потребовало этих преступников, потому что их дело связано с угрозой жизни Джосуэ, но полиция Лас-Вегаса заявила, что они оставляют стрелков у себя, так как инцидент произошел на их территории. Служба маршалов оказалась круче обоих полицейских управлений, но только до тех пор, пока ФБР не заявило, что поскольку Алесси разыскивался за рэкет и незаконный оборот наркотиков в нескольких штатах, то этих людей забирают они под стражу федералов.

Это были Барнум и Бейли.

Джосуэ я временно передал полицейским штата. Сначала они отвели его к нему в квартиру, чтобы забрать то, что потребовалось бы в путешествии, затем также под усиленной охраной сопроводили в гостиницу в мой номер. Где уже эстафету перехватило ведомство шерифа и оставило одного человека за дверью комнаты и одного внутри вместе с Хессом.

Я дал Джосуэ свой номер перед уходом. Хесс забил его в телефон и сфоткал меня улыбавшегося, когда я стоял на улице и истекал кровью.

Медики были обеспокоены видом крови и хотели отправить меня в больницу, проверить, не нужно ли наложить швы, но это же всего лишь порез, а не колотая рана. И самое большее, что мне требовалось, — пластырь.

Поскольку единственным, с чем никто не мог поспорить, было то, что я забираю свидетеля под защиту, бюро разрешило мне «продолжить процедуру взятия под охрану моего свидетеля». Федералы те еще придурки.

Редекер поинтересовался, не хочу ли я пойти перекусить с ним и Кэллахэном. Потому как был уверен, что Джосуэ находится в безопасности и что патрульные закажут еду ему в комнату, я согласился.

Они привели меня в Peppermill, который находился на самом Стрипе. Интерьер закусочной оказался довольно интересным: неоновое освещение, много зеркальных поверхностей, а еще — большой круглый очаг с открытым огнем. Ну и, конечно же, там было очень шумно. А так как настроения болтать у меня не наблюдалось, то громким звукам я был даже рад, хотя обычно они мне не нравились.

Я заказал сэндвич BLT¹⁴ с авокадо, сладкий картофель фри и воду, потому что меня невероятно мучила жажда. Сухой жаркий климат буквально иссушал.

Кэллахэн взял стейк портерхаус с пассированными грибами и, конечно же, воду, а Редекер — крылышки, пастрами бургер, луковые кольца, палочки моцареллы и все это запивал двойной «отверткой».

— У тебя будет сердечный приступ, и ты умрешь, — заверил я его, пока несли заказ.

Все порции оказались просто огромными. Себя Редекер ни в чем не ущемлял, даже в алкоголе.

— Я ему то же самое всегда говорю, — произнес Кэллахэн, — с таким питанием и количеством выпивки он не доживет и до пятидесяти.

Я фыркнул от смеха.

— Парень, тебе бы очень понравился Чикаго.

Редекер посмотрел на меня.

— С чего ты взял?

— Там тоже много хорошей еды.

Он кивнул.

— В Чикаго? — вмешался Кэллахэн, переводя взгляд с меня на него и обратно.

— Да, — кашлянув, ответил Редекер. — Джонс говорил, что его босс собирался набрать еще несколько парней, и я подумал, может, мы захотим сменить климат.

Каллахан чуть не поперхнулся водой.

— Мы? — произнес он, когда смог вздохнуть.

Редекер пожал плечами.

— Ну, да. А что я без тебя там забыл?

Кэллахэн медленно повернулся и посмотрел на меня.

— Что?

— Спасибо, что предупредил, Джонс, — сказал он негромко, словно говорил на полном серьезе.

Я улыбнулся ему, потому что понимал, каково это — узнать что-то новое о своем напарнике. В конце концов, я был на их месте.

ОНИ ПОДБРОСИЛИ меня до гостиницы. Я обнял Кэллахэна, пожал руку Редекеру и направился в комнату. На полпути позвонил Джосуэ, что меня удивило.

— Что случилось? Ты должен звонить только в крайнем случае, — упрекнул его я.

— Я волновался за тебя.

Я хмыкнул.

— Правда волновался! Ты был едва живой и истекал кровью. Для рыцаря в сверкающих доспехах тебя слишком легко ранить.

— О чем ты…

— Карты, — напомнил он.

— А, ну да, карты.

— Не смей говорить таким тоном о Таро. — Джосуэ был явно в ужасе, если судить по голосу.

Господи помоги.

— Ладно.

— Ты напугал меня до смерти. И я просто хотел узнать, где ты сейчас.

— Почти на месте, — сказал я и сбросил звонок.

Но он тут же снова перезвонил.

— Что еще?

— Можно и повежливее отвечать на звонки. Что-то вроде: «Привет, Джосуэ, дорогой, как у тебя дела?»

Я вздохнул громко и протяжно, мое раздражение не осталось незамеченным.

— Значит, ты из тех, кто предпочитает ощущения на грани боли?

— О чем ты?

— Я имею в виду любовь к страданиям в некотором смысле… например, употребление острой пищи, катание на американских горках или просмотр ужастиков.

— А кому это не нравится?

— Многим, а ты должен постараться, чтобы такая тяга не наложила жуткий отпечаток на жизнь или любовь.

О, прикольный у меня намечался ангел-хранитель.

— Когда доберемся до Чикаго, сплавлю тебя друзьям — Кону и Ковальски. У них как раз нет детишек.

— Я не ребенок, — капризно настаивал он. Совсем малыш еще. — И не надо меня никому перепоручать. Ты мой маршал, мой рыцарь!

Я тихонько рассмеялся.

— Вот видишь, какой клевый звук ты только что издал. Человека с искренним, теплым смехом должны любить.

Похоже, он окажется еще той занозой в заднице.

— А знаешь что?

— Не знаю… — я слишком устал, чтобы гадать. — Просто скажи.

— Я играл в покер с помощниками шерифа, Киркланд, дежуривший за дверью, тоже присоединился. И я выиграл двадцать баксов!

Карты? Почему парень играет в карты? Почему он не забился в дальний угол или не засел в ванне, нервно покачиваясь взад-вперед?