Я не очень-то эмоциональный парень, но у меня прямо в горле застревает противный комок. Сейди разрывается на части из-за того, что беспокоится обо мне. Что я буду чувствовать себя отрезанным и не смогу общаться со своим ребенком, как на самом деле должен был бы. Дэйл решил образовать семью с этой женщиной, но я не знаю, что ей сказать. Я сделаю все что угодно для своего брата, но то, что описывает Сейди, так же не кажется мне правильным.

То, что мы делаем, кажется сумасшествием, но что насчет других вариантов? Усыновление? Это может быть чище. Найти ребенка, которому нужен дом, и дать его ему. Донорская сперма? Мне это не нравится. Я даже не могу себе представить, каково это не знать своего настоящего отца. Каждый раз, когда ты будешь смотреть в зеркало и рассматривать свое лицо, ты не будешь знать, что ты от него унаследовал. Нет. Лучше знать, кто твой отец.

Лучше, если бы они знали, что я их дядя, а Дэйл – отец.

– Я могу с этим жить, Сейди. А ты?

Она переступает с ноги на ногу, будто лишь одна такая мысль доставляет физический дискомфорт.

– Я не знаю, Картер. Не хочу лгать своему ребенку. Не хочу, чтобы за счастьем скрывался какой-то неприятный секрет.

Я понимаю. Ложь имеет свойство гнить и поднимать свою уродливую голову, чтобы сделать жизнь в миллион раз сложнее, чем озвученная неприглядна правда.

– Тогда мы не будем лгать. Мы расскажем правду.

– Но что, если он захочет узнать тебя получше? Что если он захочет расти рядом с тобой?

Я тру лицо рукой. Когда я думал подняться наверх, чтобы проверить Сейди, то не рассчитывал на такой серьезный и содержательный разговор. Я беспокоился только о том, что мне придется иметь дело со слезами. Теперь же слезы кажутся таким сущим пустяком.

– Думаю, что мы решим это, когда все произойдет.

Сейди рассматривает мое лицо, смаргивая новые слезы, которые снова появляются в ее глазах. Печаль Сейди проникает в мое сердце, ощущение, к которому я не привык. Там, откуда я вернулся, это чувство может быть опасным для жизни. Я привык держать свои эмоции под крепким замком, но не могу так вести себя здесь. Сейди нужно надежное твердое плечо, чтобы выплакаться, и я обещал Дэйлу, что присмотрю за ней.

– Тебе пока нужно сосредоточиться на себе, Сейди. Ты должна думать о сохранении своего здоровья и позитивного настроя, так чтобы у нас был наилучший шанс зачать ребенка.

У нее розовеют щеки, и она отводит взгляд в сторону. Черт. Я не хотел ее смущать.

– Мы попробуем снова, как только ты будешь готова, сладкая.

Сейди ничего не говорит и не предпринимает, а время идет. Я не знаю, что она хочет сказать. Она может и желает иметь ребенка, но достаточно ли сильно она его хочет, чтобы продолжить, несмотря на все обстоятельства.

Мягкая прядь волос падает Сейди на лоб, и она смахивает ее. В конце концов, она просто кивает. Мы смотрим друг на друга в течение нескольких секунд. Может быть, она ожидает, что я что-то скажу, но мне нечего добавить. В моем мозгу рисуется картинка того, как Сейди лежит на спине на кровати, наполненная моим семенем. Я пытаюсь об этом не думать. Я стараюсь не думать о том, что происходит после того, как я передаю Дэйлу стеклянную банку, но это с каждым разом становится все труднее.

Я бы никогда не причинил боль своему брату, но кажется, я не настолько контролирую свои мысли, как свои действия.

Я делаю шаг назад, нуждаясь в физической дистанции между нами, чтобы я смог мыслить яснее. Сейди, должно быть, принимает это за окончание разговора, поскольку укутывается в кардиган плотнее и возвращается в их супружескую спальню, медленно прикрывая за собой дверь.