Я не ожидал, что меня встретят с распростертыми объятиями или хотя бы с улыбкой, раз уж на то пошло. Но когда Абель открывает дверь, от выражения его лица у меня по спине пробегает холодок.

— Хадсон. — Он выходит из дома, прикрыв за собой дверь. — Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно поговорить с Мари.

Он скрещивает руки на своей бочкообразной груди.

— Мне жаль, но я не могу этого позволить.

Я слегка ухмыляюсь.

— Не можете позволить? Она же взрослая женщина. Я хотел извиниться перед ней и проделал весь этот путь, потому что она очень много для меня значит.

— Прости, Хадсон. Я не сомневаюсь, что она много для тебя значит, но она моя дочь, и для меня она тоже много значит, — говорит он. — Ты нарушил свое обещание. Ты обещал мне, что не обидишь ее, но обидел. Только за одно это я не позволю тебе увидеться с ней. К тому же, ты солгал мне. Ты пришел в мой дом, сказав, что влюблен в мою дочь и хочешь жениться на ней. Как выяснилось, ты просто использовал ее.

— Я уважаю ваши чувства, Абель, и вы правы. У вас есть все основания презирать меня и все, что со мной связано, — оправдываюсь я. — Но прошу, позвольте мне увидеть ее хотя бы на минуту. Я просто хочу извиниться, а после этого больше никогда не потревожу ее.

Абель сжимает губы в тонкую линию и нервно выдыхает воздух через свой раздувающийся нос.

— Послушайте, — говорю я. — Я никогда не умел принимать отказы, и именно поэтому мы оказались во всей этой заварухе. Я пытаюсь все исправить.

— Я ценю твою настойчивость, Хадсон. — Абель наклоняет голову. — Но я намного упрямее тебя. Если хочешь, я могу простоять с тобой здесь всю ночь, но все равно не позволю тебе увидеть мою дочь. Так что прекращай тратить мое и свое время. Возвращайся в свой город, где тебе самое место. Мы не разделяем ваши ценности. Не здесь.

— Справедливо. — Я вздыхаю, чувствуя себя побежденным, как никогда в жизни. — Вы можете просто передать ей, что я не злюсь на нее, да вообще не имел никакого права злиться?

Он ничего не отвечает, но это и не нужно. Ответ кроется в его холодном, бесчувственном взгляде.

Развернувшись, я ухожу, сажусь в свою арендованную машину и отъезжаю от дома Коллинзов, направляясь на север, к холму, где одним приятным весенним вечером мы гуляли вместе с Мари.

Проезжая мимо особняка в стиле королевы Анны и европейского романтизма, который в детстве Мари представляла своим замком, я сворачиваю за угол и замечаю обветшалый дом в стиле прерий с ярко-красной табличкой «ПРОДАЕТСЯ» на переднем дворе.

Обидно, что кто-то позволил прийти в упадок такому шедевру.

И я не могу добровольно оставить это историческое произведение искусства распадаться и дальше.

Свернув на заросшую подъездную дорожку, я достаю свой телефон из кармана. Прежде чем успеваю сообразить, что делаю, уже набираю номер, указанный на табличке.

— Алекса Лоуэлл, агент по недвижимости, слушает.