– Нет, я вторым режиссером к своему институтскому приятелю иду. – Обухов пропустил колкость мимо ушей. – Он уже пятый фильм снимает.
– Второй режиссер – это тот, кто артистов по утрам телефонным звонком из постели вытаскивает, кофием-чаем их в перерывах поит, за сигаретами всей группе бегает? – состроив невинно-сострадательную гримасу, уточнил Ненашев. – Или…
– Нет! – рубанул Обухов. Перевел дыхание и продолжил глухим, прерывающимся от еле сдерживаемого бешенства голосом: – Да какая тебе разница, чем я заниматься буду? Хоть биотуалеты на площадку завозить… Отработаю вторым пару картин, а через два-три года свой фильм сниму.
– И на что ты эти три года жить будешь? Жрать-пить чего станешь? Кильку в томате и политуру из хозяйственного? Ты ж совсем к другому привык: к семге, переложенной черной икрой и крабами, к спарже под винным соусом, к коньякам тридцатилетней выдержки. Или думаешь, Ненашев сейчас расчувствуется, поддастся твоему порыву творить великое и вечное и станет сумасшедшие бабки за снятый раз в два месяца ролик платить? Ошибаешься, дорогой!
– Так, – хлопнул себя по коленке Обухов и решительно поднялся со стула. – Значит, по-хорошему у нас с тобой не получится. Видит Бог, я старался. Ну не получится по-хорошему, значит, придется уйти по-плохому.
– Это как же? – угрожающе прищурился Ненашев.
– Очередной контракт у меня заканчивается через три недели. Я их честно отработаю, и все.
– Ты уверен, что будет именно так?
– А как? – дерзко ухмыльнулся Обухов. – Как ты заставишь меня на себя работать? Цепями к галере прикуешь?
– Зачем? Работать я с тобой после этого разговора вряд ли стану, если, конечно, ты не одумаешься и, размазывая сопли и рвя на себе волосы, не попросишь прощения: дескать, пощади, босс, моча в голову ударила, сам не знаю, что на меня нашло…
Обухов помотал головой:
– Ну и самомнение у тебя, Аркадий Сергеевич…
– Не самомнение, а знание себя и своих возможностей, – проникновенно, даже ласково поправил подчиненного Ненашев. – И вот это знание дает мне право полагать, что ты очень пожалеешь и об этом разговоре, и вообще о самой мысли…
– И что ты сделаешь? – бешено сверкнул глазами Обухов. – Посадишь, как Дегтярева? Ты думаешь, хоть кто-нибудь из наших поверил, что Стас векселя подменил? Все знают, что это сделал ты!
– Неужели?! – деланно изумился Ненашев. – Знают?! Все?! А чего ж вы тогда всем коллективом или хотя бы один из вас к следователю не явились или на суд, чтобы показания в его пользу дать?
– Сволочи потому что, – поник Обухов. – И трусы.
– Вот такая твоя самооценка мне больше нравится, – самодовольно ухмыльнулся Ненашев. – Ты иди, иди в отдел, там тебя куча неисполненных заказов дожидается. А вечерком заглянешь, сообщишь о своем окончательном решении. Уверен, оно будет правильным.
Выйдя из приемной, Обухов вначале застыл на месте, а потом круто развернулся и почти бегом устремился в отдел.
– О, начальство пришло! – не замечая полной отстраненности Обухова, завопил Алик. – Слушай, Кость, нам «Техносила» или «М-видео» ничего заказывать не собираются? Я после очередного развода быт налаживаю, а в съемной квартире ни холодильника, ни телевизора. Помнишь, как я классно в позапрошлом году кухню за треть цены приобрел? Кость, а ты че такой смурной?
– Голова болит, – еле выдавил из себя Обухов.
– Так ты иди, у себя в закутке на диванчи-ке полежи. Надежда тебе чайку принесет, таблетку.
– Да, пожалуй, – морщась, кивнул Костя и поплелся к небольшой двери, ведшей из отдела в крошечный кабинет.
– Алик, ну-ка расскажите мне поподробнее про то, как можно товар по дешевке у заказчика купить, – ухватилась за возможность сделать выгодное приобретение Агнесса Петровна. Глаза бренд-менеджера пылали огнем, как у хищника, выследившего в прериях дичь. – Мне новый гарнитур в гостиную нужен. Диванчик с парой кресел или один диван, только длинный, с загибающимся углом. Корвет, кажется. А шубу, шубу из щипаной норки тоже можно за полцены купить?
– Ну для этого вам придется в агенты переквалифицироваться, Агнесса Петровна, – снисходительно посоветовал бренд-менеджеру Алик. – Взять список фирм, производящих нужные товары, и рвануть по адресам. А там пробиваться к директорам и умолять их заказать рекламу в «Атланте». Может, кто-то из них и согласится. Вот только гарантии, что для ролика они предоставят диван нужного вам размера и расцветки – никакой. Да и мощную скидку не каждый делает. Некоторые за пять процентов удавиться готовы.
– Но у вас же получилось? – не замечая издевки, продолжала пытать Алика Агнесса Петровна. – Вы мне механизм расскажите, а уж там я сама думать буду.
– Какой механизм? Не было никакого механизма, – уже не скрывая раздражения, буркнул Алик. – Поступил нам заказ на рекламу кухонных гарнитуров. А мы с третьей женой только квартиру купили. В новом доме. Кухня пятнадцать метров. Ну и решили ролик у нас снимать. Гарнитурчик там как влитой встал. Помнишь, Надюх, мы еще потом, после съемок пивка в шикарном интерьере шарахнули? Все поместились: и весь наш отдел, и тетка, которая хозяйку в ролике изображала, и актеры, что ее соседей играли. У нас тогда еще слоган был что-то вроде: «Ваши соседи умрут от зависти». Классная, между прочим, идея была. Для нашего человека «умыть» Нюру из квартиры напротив или Васю с нижнего этажа – самый что ни на есть стимул для покупки. Все равно чего: телика во всю стену, автомобиля или толчка в мелкую розочку. Пригласил соседа взглянуть на обновку, увидел его перекошенную от зависти физиономию – и все, считай, жизнь удалась.
– Что вы мне про слоганы толкуете? – рассердилась Агнесса Петровна. – Вы скажите, как вам удалось с заказчиком о такой немыслимой скидке договориться?
– Ну как, как? Я уж и не помню как, – проворчал Алик. – Договорился как-то…
– Не хотите говорить – не надо, – обиженно вскинула голову Агнесса Петровна и чеканным шагом отправилась в свой угол.
Грохотова, бросив в спину бренд-менеджера недобрый взгляд, подмигнула Алику: дескать, ничего, если и подуется, то недолго. А потом уточнила:
– Ты про «Техносилу» спрашивал? Вряд ли от них в ближайшее время что-то серьезное обломится. Я имею в виду телеролики. В журнальном, газетном формате, может, и будут заказывать, а для ТВ – нет.
– Чего так? Обеднели, что ли?
– Отнюдь. Ширятся и богатеют. Просто ТВ они на ближайшее время закрыли – скрытой рекламы в сериал про «ментов» напихали. Я тут один фильмец краем глаза посмотрела – там Дукалис полсерии в магазине «Техносила» микроволновку выбирает, а вторую половину – коробку с огромным логотипом фирмы на себе таскает.
– Да, богатенькие буратины! – вздохнул Андрюха. – По радио у них Филя Киркоров: «Техносила любит нас!» – поет, по телику знаменитые «менты» коробки разгружают. Так что, Алик, не видать тебе холодильника вполцены как своих ушей.
– А я вот давно хотела спросить, – подала голос из своего угла неугомонная Агнесса Петровна. – Когда в сериале или в кино то и дело какое-то лекарство, шоколад или технику показывают, а герои еще их хвалят, рекомендуют друг другу – разве по закону это разрешено?
– Пока, на счастье творцов, ляпающих сериалы, разрешено, – развел руками Алик. – Хотя я читал, в Англии, кажется, такой запрет уже приняли.
– Ну и правильно, – одобрила великобританских законодателей бренд-менеджер «Атланта». – А то двойной обман получается. Мало того что производители в погоне за прибылью тебе чуть ли не насильно товар подсовывают, так еще и скрытно это делать пытаются.
– Совершенно с вами согласен, многоуважаемая Агнесса Петровна. Поскольку, выйди такой запрет у нас, в России, денежки, которые рекламодатель нынче вкладывает в производство «мыльных опер», он понесет нам. Но вообще скрытая реклама – это, скажу я вам, промоушен убойной силы. Во-первых, не вызывает у потребителя раздражения и не кажется ему навязчивой, чего не скажешь о той, что идет в рекламном блоке, а во-вторых… Ну как же приятно хряпнуть пивка, регулярно потребляемого на экране твоим любимым «ментом», или покушать конфетки, которые килограммами трескает какая-нибудь «просто Мария». Потягиваешь ты пивко, заедаешь шоколадкой – и будто они тебя в свою компанию приняли.