Зейн напрягается и стискивает зубы.

— Просто целуюсь с хорошенькой девушкой, которая заслуживает того, чтобы её поцеловали.

Руки Адама сжимаются в кулаки. Я пристально смотрю на него, волнуясь и гадая, что же он будет делать. Он ведь не станет бить Зейна, правда? Вена на шее директора пульсирует, но он не двигается. Я испустила крошечный вздох облегчения.

— Ты не в своей старой школе, Элма. Ты не должна делать… — его напряжённый взгляд скользит по моему наряду, задерживаясь на моих сиськах. — Это.

— Что? — я прикусываю нижнюю губу и нервно дёргаю за оборванный шнурок на свитере.

— Зейн, на выход. Я хочу, чтобы ты пошёл к мисс Боуден и сказал ей, что я велел найти тебе подходящее наказание. Делай, как она говорит. Я больше не хочу видеть твои трюки. — Он пронзает Зейна тяжёлым взглядом. — Всё понятно?

Брови Зейна приподнимаются, как будто он удивлён, что его больше не наказывают. Прежде чем покинуть офис он быстро подмигивает мне, что заставляет Адама зарычать. Как только приятель уходит, Адам подходит к двери и поворачивает замок.

— Ты, — бормочет он.

— Что насчёт меня? — дерзаю я с фальшивой бравадой.

— Целоваться с ним недопустимо. — Он бросает мне вызов жарким взглядом.

— Почему?

— Потому что я, блядь, так сказал, — огрызается Адам.

Я выгибаю бровь, глядя на него.

— Потому что это противоречит школьной политике?

Он подходит ко мне, вторгаясь в моё личное пространство. Сегодня он пахнет пряно и мужественно. Это делает сумасшедшие вещи с моими гормонами. Это напоминает мне ту ночь, когда он держал меня, и мы оба кончили, занимаясь петтингом.

— Потому что мне это не нравится. — Он поднимает руку и убирает прядь тёмных волос с моего лица. Его черты лица слегка смягчились.

— Это неубедительная причина.

— Тем не менее, лучше бы это больше не повторялось.

Я насмехаюсь над ним.

— А если это произойдёт?

— Этого не будет.

— Как ты можешь быть так уверен?

Жёсткий нефритово-зелёный взгляд пронзает меня насквозь.

— Потому что я позабочусь о том, чтобы ты вспоминала о своём наказании каждый раз, когда даже подумаешь о том, чтобы поцеловать его.

— Наказание?

Он хватает меня за плечи и поворачивает спиной к себе. Его ладонь скользит вниз по моей спине и ложится на ягодицу.

— Я собираюсь выпороть тебя так, как давно должен был сделать твой отец.

Я задыхаюсь и издаю испуганный звук.

— Что ты сделаешь?

Он сжимает мою попку, и мои трусики быстро становятся влажными.

— Именно то, что я сказал.

— Будет больно?

Губы Адама находят мою шею, и он прижимается поцелуем к моей коже.

— Надеюсь, что будет.

Дрожь проходит сквозь меня.

— А что, если я этого не хочу?

Он тяжело вздыхает.

— Тогда ты должна сказать мне об этом прямо сейчас, Элма. Прямо сейчас, блядь. Я еле сдерживаюсь, а ты уже подтолкнула меня краю. Я взрослый мужчина. Я слишком стар, чтобы играть в детские игры. Если ты просто собираешься дразнить меня и не хочешь доводить дело до конца, то можешь пойти и принять своё наказание от мисс Боуден. — Его губы снова целуют мою шею. — Но если ты готова нырнуть вместе со мной, то примешь своё наказание от меня.

— Я… — я так ошеломлена его внезапным перепадом настроения, что не могу вымолвить ни слова.

— Я позабочусь о тебе. Ты можешь довериться, детка.

Детка.

Я таю в его объятиях, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях.

— Я была плохой, директор Реннер.

Из него вырывается рычание.

— Очень плохой.

Адам отпускает меня, подходит к своему стулу и садится. Сегодня он также сексуален, как и всегда, в чёрных брюках и накрахмаленной белой рубашке на пуговицах. Его галстук аккуратно завязан на шее. Я хочу потянуть за него и освободить мужчину из его оков. Я хочу рвать пуговицы на рубашке Адама и исследовать твёрдые линии его груди, которые я чувствовала раньше. На этот раз я бы с удовольствием провела по ним языком.

— Подойди, — приказывает он и похлопывает себя по коленям.

Мои глаза прикованы к тому, как его член натягивает брюки. Член, о который я тёрлась раньше и довела себя до оргазма. Когда-нибудь, я надеюсь, что этот самый член будет внутри меня, растягивая и владея мной.

Я медленно подхожу к Адаму. Наши глаза встречаются, в них горит желание. Это побуждает меня продолжать двигаться вперёд. Когда я подхожу, встав между его разведённых ног, я тяжело выдыхаю.

— То, что ты была плохой девочкой, делает тебя мокрой? — Его голос глубокий и хриплый, властность сочится из каждого его слова.

Его ладонь скользит вверх между моих бёдер, и он ласкает мою ногу чуть ниже трусиков большим пальцем. Это заставляет меня извиваться. Я хочу, чтобы он поднялся еще выше.

— Ответь мне, — громыхает он.

— Д… Да.

Его тёмная бровь выгибается дугой, и он скользит рукой выше под мою юбку, словно проверяя, не лгу ли я. Когда его большой палец касается моих мокрых трусиков, его зелёные глаза темнеют от похоти.

— Такая плохая девочка, — бормочет Адам. — Подними свою юбку.

Я удивлённо моргаю, услышав его дерзкие слова. Я не могу поверить, что мы делаем это, что бы это ни было. Я быстро хватаю подол своей юбки и начинаю медленно поднимать её. Он спросил, согласна ли я на всё. Я так глубоко увязла, что у меня никогда не будет никакой надежды выбраться обратно.

Его дыхание прерывается, как только мои трусики появляются в поле зрения. Чёрные кружевные прозрачные шортики. Судя по голодному выражению его лица, Адам видит всё, что хотел.

— Я хочу, чтобы ты лежала у меня на коленях.

Дрожь страха пробегает по мне, и я бросаю на него испуганный взгляд. Его жёсткий взгляд смягчается, и он улыбается мне.

— Я не сделаю тебе слишком больно, детка. Доверься мне.

Детка.

Я вздыхаю и затем опускаюсь к нему на колени. Я чувствую себя ребёнком, свесившимся с него и готовым к порке. Его гигантская ладонь ласкает мою задницу поверх трусиков с таким благоговением, что я едва сдерживаю стон.

— Дело в том, Элма, — бормочет мужчина. — Ты должна быть чертовски тихой. Здесь многое поставлено на карту.

Я решительно киваю.

— Понимаю.

— Ты можешь быть тихой?

— Могу.

— Как я могу быть в этом уверен?

Я поворачиваюсь и пытаюсь поднять на него глаза.

— Не знаю.

Он дёргает себя за узел галстука и начинает развязывать его.

— Может, нам заткнуть тебе рот, красавица?

Моя кожа горит от желания.

— Д… Да.

— Плохая девочка.

Он очень нежен, когда обматывает галстук вокруг моего лица. Он подносит шёлковую ткань к моим губам и крепко завязывает её на затылке. Слюни текут у меня изо рта и капают на пол.

— Сейчас я тебя отшлёпаю, — тихо бормочет Адам, открывая ящик стола. Что-то холодное и металлическое скользит по задней части моих бёдер. — Этим.

Я взволнованно всхлипываю, и он свободной рукой гладит меня по волосам.

— Не волнуйся, детка. Будет больно только мгновение. Хорошо?

Кивнув, я сжимаю свою задницу, готовясь к этому. От его мрачного смешка мои трусики почти промокли. Я никогда в жизни не была так возбуждена.

— Ты моя, чтобы целовать, — резко произносит он. — Понятно?

Шлёп!

Я задыхаюсь от крика, когда огонь обжигает мою задницу. Слёзы подступают к моим глазам, и еще больше слюны вытекает из моего рта. Моё сердце бешено колотится в груди. Я думаю, что сейчас заплачу, но тут он начинает массировать кожу.

— Плохие девочки заслуживают наказания, верно? — спрашивает Адам.

Слёзы капают из моих глаз, но я киваю. Я в восторге от того, что он перестал бороться. Видеть, как он теряет контроль, чертовски сексуально.

Шлёп!

И снова он быстро успокаивает боль ладонью. Я становлюсь возбуждённой и нуждаюсь в большем количестве его прикосновений.

Шлёп!

Этот удар самый сильный, и я не могу сдержать рыданий, которые вырываются из меня. Он развязывает галстук вокруг моей головы и подтягивает меня к себе, чтобы я оседлала его. По моим щекам текут слёзы. Я в равной степени смущена и возбуждена. Адам бросает линейку на стол и обхватывает моё лицо руками. Я наклоняюсь, чтобы заглянуть в его серьёзные зелёные глаза. Я просто теряюсь в них. Его большие пальцы смахивают мои слёзы, и он нежно целует меня в губы.

— Эти губы мои, чтобы целовать, — бормочет директор, прижимаясь к ним. — Верно?

— Д… Да, — выдыхаю я.

Адам ухмыляется.

— Хорошая девочка.

Я расслабляюсь рядом с ним. Его член твёрд и напрягается под брюками. Не спрашивая разрешения, я трусь об него, снова ища удовольствия. Он издаёт глухое ворчание.

— Ты думаешь, что раз я назвал тебя хорошей девочкой, то теперь ты можешь кончить? — у него игривый голос.

Я улыбаюсь ему.

— Да.

— Ты слишком много на себя берёшь, — упрекает он, но в его голосе нет злобы. Он хватает меня за горло своей рукой и притягивает ближе. — Дай мне этот сексуальный ротик.

Я тихонько застонала, раскрывая губы. Он просовывает свой язык мне в рот, ища мой. В тот момент, когда наши языки соединяются, искры между нами взрываются в бушующем аду. Мои руки блуждают по Адаму, отчаянно желая коснуться его везде. Его руки становятся моим прекрасным наказанием, когда он хватает, щиплет и шлёпает любую голую плоть, за которую может ухватиться. Когда он оттягивает мои трусики в сторону, я издаю громкий стон.

— Элма, — рявкает он, не разжимая рук. — Тихо.

— Да, сэр.

Его член дёргается подо мной.

— Хорошая девочка.

Он отодвигает мои трусики в сторону и приподнимает бёдра, чтобы усилить мои ощущения. Я могу чувствовать каждую вену на его члене, когда двигаюсь.

— Посмотри, как, чёрт возьми, ты перепачкала мне брюки, — рычит Адам собственническим и голодным тоном.

Я смотрю между нами и наблюдаю, как моё возбуждение размазывается по его чёрным брюкам, делая совершенно очевидной, задумку Адама. Это только ещё больше заводит меня.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — умоляю я. Пальцами, языком, членом.

— Скоро, — обещает он. — Только не здесь. Я хочу, чтобы ты была дома, детка.

Я таю от его слов и продолжаю использовать его для собственного удовольствия. Когда мой оргазм приближается, я хватаюсь за его рубашку.