Я положила голову на её плечо.

— Ты всегда мне будешь нужна.

И так мы просидели некоторое время, пока Рейчел не встала и не улыбнулась мне.

— Пойду приготовлю ужин, а потом мы проведём тихий вечер, только ты и я.

— Мне нравится.

Я отнесла сумку в свою старую спальню, приняла душ и переоделась после продолжительного дня в дороге. Стоя в дверях спальни и вытирая волосы, я не могла не подумать о смехе и слезах, которые видела эта комната. Лучшие годы моей жизни прошли здесь, и каждая фотография, каждый предмет хранил для меня воспоминания.

Я бросила полотенце в бельевую корзину и открыла дверь шкафа. В глубине шкафа стояли три большие пластиковые коробки, в которых хранились почти все подарки, подаренные Крисом мне за все эти годы. Я не открывала эти коробки уже много лет, и только лишь добавляла туда вещи, которые он присылал после своего отъезда. Я не знала, поможет ли мне или наоборот станет ещё хуже, если посмотрю содержимое коробок, но у меня возникло внезапное желание пересмотреть содержимое сейчас.

Схватив верхнюю коробку, я отнесла её в комнату и поставила на пол у кровати. Я села на ковёр, сорвала крышку и тут же потерялась в прошлом.

В этой коробке были подарки ранних лет, поэтому там было полно игрушек и плюшевых животных. Среди содержимого я нашла изысканную китайскую куклу, поношенного набивного медведя, с которым спала много лет, крошечный лук и колчан со стрелами, и деревянный меч с настоящими кожаными ножнами.

Улыбка подёрнула мои губы, когда я вспомнила, какой взбудораженной была, получив в подарок меч на девятый день рождения, и как Крис часами занимался со мной потешными дуэлями. Целый месяц я тренировалась каждый день, чтобы показать ему насколько хорошо овладела мечом в его следующий приезд. Рейчел в итоге приказала мне ходить с мечом на улицу и перестать портить мебель. Хорошо, что лезвие было тупым, или я бы резала всё, что попадало на глаза.

На дне коробки я нашла толстый фотоальбом и помедлила, прежде чем открыла его. Я знала, что он был полон фотографий нас с Крисом. Иначе он бы не оказался в этой коробке.

Я открыла первый лист альбома, и на меня нахлынули воспоминания о первом Рождестве в Лонгстоне, спустя шесть месяцев как Крис нашёл меня. На первых фотографиях была я, открывающая подарки, моё лицо разрумянилось от радостного возбуждения. Перевернув страницу, я увидела снимок — мы с Крисом стояли у ёлки. Моя голова едва достигала его талии, я обнимала его за ногу, задрала голову и широко улыбалась ему. Он улыбался мне в ответ, и с лёгкостью можно было увидеть привязанность, которую мы испытывали друг к другу.

Могла ли Рейчел быть права? Могли ли мы с Крисом тянуться друг к другу, потому что наши Мори каким-то образом уже знали, что мы были парой? Возможно ли было, чтобы настолько юный Мори ощутил свою потенциальную пару?

С кружащими вопросами в голове, я пролистала альбом, вновь переживая воспоминания, которые приносили фотографии. Одно я никак не могла оспорить — какова бы ни была причина отъезда, Крис когда-то любил меня. И этому были доказательства в каждом снимке, где мы были запечатлены вместе. Но было ли этого достаточно, чтобы простить его и отпустить всю ту боль, что я пронесла в себе многие годы?

Я легла на пол, прижимая фотоальбом к груди. Казалось, моё сердце по-прежнему было в тисках, но слёз у меня не осталось, по крайне мере, на сегодня.

Я всё ещё лежала на полу, когда через тридцать минут в дверном проёме показалась Рейчел. Она посмотрела на альбом в моих руках и на вещи, разложенные вокруг меня, и улыбнулась мне.

— Я приготовила куриный фахитас. Если хочешь, принесу тебе сюда?

— Нет. Я хочу вместе поужинать.

Я села и положила альбом на кровать. Я проделала весь этот путь не для того, чтобы прятаться в своей комнате.

Она подала мне руку. Я приняла её помощь, и она подняла меня на ноги.

— Пошли, — всё ещё держа меня за руку, она повела меня из комнаты. — Ты же знаешь, мой фахитас всегда улучшал тебе настроение.

— Думаю, на этот раз потребуется нечто большее.

— Что если я скажу, что у меня есть в холодильнике твой любимый десерт?

— Чизкейк? — с надеждой спросила я.

— Называй это материнской интуицией, но сегодня утром мне внезапно захотелось приготовить чизкейк "Нью-Йорк".

Я вырвала руку из её хватки и обняла.

— Я соскучилась по тебе.

— Я тоже по тебе соскучилась. А теперь пошли есть чизкейк.

Я впервые рассмеялась, как казалось за несколько дней, и пошла за ней в кухню.

КРИС

Вампир ухмыльнулся, показав свои змеевидные клыки, пока мы кружили вокруг друг друга в вестибюле заброшенного многоквартирного дома. Ещё два его сородича, стоящие рядом, подбодряли его как парни в уличной драке. Идиоты и понятия не имели, что глотают свои последние вздохи.

Я ударил, и вампир юркнул в сторону, живой, но заимев скверный порез на груди. Он завизжал и бросился на меня, улыбка исчезла.

— Когда я вздёрну...

Его угроза резко оборвалась, когда мой меч прошёлся по его шее. Ещё до того, как его голова упала на пол, я уже занялся другим, вонзая меч в его сердце. Третий рванул в бега, но я сразил его клинком в спину. Он корчился на грязном ковре, когда я подошёл и прикончил его.

Я осмотрел помещение, вытирая клинки об одежду вампира. Обычно убийство трёх вампиров менее чем за две минуты принесло бы мне удовлетворение, но потребуется гораздо большее, чем это, чтобы поднять мне настроение.

Прошло три дня с отъезда Бет, и с каждым проходящим часом, становилось всё труднее не сесть на байк и не поехать за ней. Я знал, что она была в Лонгстоне, и что моим самым плохим поступком будет последовать за ней, но быть вдали от неё разрывало меня на части.

Когда я закрывал глаза, я видел только боль на её лице, когда она попросила меня уйти той ночью. Я не знал, что удержало её от разрыва связи, и я боялся, что после проведённого времени вдали от меня она сможет сделать это. Каждый раз, когда я думал об этой вероятности, казалось, будто нож вонзали мне в грудь. Большую часть последних трёх дней я провёл, работая и делая всё, что могло меня удержать от размышлений об этом.

— Снял двоих. Наверху всё чисто.

Голос Николаса послышался через порт связи, вырвав меня из мыслей и напомнив мне, что я должен был прочесать нижний этаж. Я был тем, кто предложил, что мы с ним будем теми, кто зачистит заброшенное здание, после того, как мы получили известие о нескольких вампирах, засевших здесь. Обычно мы на подобную работу посылали команду, но мне требовалось отвлечение.

Едва слышный скрип ботинка по ковру предупредил меня о том, что я не один. Я резко развернулся налево и почувствовал острую боль от когтей, задевших мою шею.

Вампир пролетел мимо меня и, крутанувшись, встал лицом ко мне. Вампирша, её лицо скривилось в гневе, когда она окинула взглядом тела, лежавшие вокруг нас. Она была быстрее, чем трое убитых ранее, и она едва не поймала меня на мушку. Я не мог припомнить последний раз, когда вампир смог тайно подкрасться ко мне, как сделала это вампирша. Ситуация с Бет не просто сводила меня с ума. Она делала меня расхлябанным.

— Твои дружки? — подначил я.

Два факта, которые я выяснил о вампирах — у них был вспыльчивый нрав и они имели склонность действовать опрометчиво, когда были разозлены.

— Ублюдок, — выкрикнула она и бросилась на меня.

Я был не в настроении дурью маяться. Я ударил быстро, разрубив мечом ей рёбра. Второй удар был направлен прямо в её грудь. Она удушливо ахнула и повалилась на пол.

— Крис? — через порт связи позвал Николас.

— Четыре внизу. Продолжаю обход.

Ко времени как я закончил проверять четвёртую квартиру на этом этаже, Николас появился в вестибюле и вызвал группу зачистки.

— Неплохая ночная работёнка, — сказал он, когда я подошёл к нему.

— Нет. Хотя я отчасти пожалел, что это были вампиры, а не инкубы.

Со времени атаки на ночной клуб Адель не было никаких признаков Лилин и его сыновей. Это отсутствие активности очень беспокоило меня. Лилин не откажется от своего стремления к размножению.

Если в отъезде Бет и было что-то хорошее, это то, что она была в Лонгстоне, далеко от Лилин. Я переживу её отсутствие, если это будет означать, что она останется в безопасности, пока мы охотимся на демона.

Мы с Николасом вышли на улицу и стали ждать группу зачистки. Его телефон зажужжал и, судя по его улыбке, звонила Сара. Она не обрадовалась, что мы оставили её сегодня в стороне. Она понимала, что это не имеет никакого отношения к её способностям, но ей всё равно это не понравилось.

— Она всё ещё пишет тебе злобные сообщения?

Он усмехнулся.

— Она сказала, что собирается поджарить нас двоих, если кто-то из нас пострадает.

Я рассмеялся, но мой юмор быстро испарился. В сотый раз за день мои мысли вернулись к Бет, и я стал гадать, будет ли у нас с ней когда-нибудь то, что имели Николас с Сарой. Или я очень сильно обидел её, чтобы она смогла забыть обо всём этом?

— Как ты держишься? — спросил Николас.

— Я не знаю, что сложнее... быть вдали от неё или не знать, как она собирается поступить.

— Она по-прежнему молчит?

— Нет, — я утомлённо прислонился к стене дома. — Она переписывается с Мейсоном, но так и не сказала ему, когда вернётся.

Он сочувственно кивнул. Если кто и знал, каково это было быть разлученным со своей парой, так это он.

— Знаю, ты не хочешь этого слышать, но дай ей время.

— Ты прав. Я не хочу этого слышать.

Я дам Бет всё время мира. Я просто не мог вынести этой тишины и не ощущать её поблизости.

Белый фургон и внедорожник подъехали к зданию. Мы дали парням краткое изложение с чем они столкнуться внутри, и потом направились к своим мотоциклам, которые мы припарковали чуть дальше по улице.

— Ты возвращаешься домой? — спросил я Николаса, когда он взял шлем.

— А ты нет?

Я завёл мотоцикл.

— Всё ещё рано. Думаю, я несколько часов попатрулирую.

Николас не колебался, вытащил свой телефон и послал сообщение. Я озадаченно посмотрел на него, и он улыбнулся.