Глава 2.

Жнец

МЕЛОДИ

Первые три часа поездки пролетают, как в тумане света фар и размытых пейзажей за окном, в голове на повторе проигрывается прошедший день. Тот факт, что Райан, оказывается, разговаривает, плюс, столкновение с незнакомцем без манер и навыков общения с окружающими. Незнакомцем, который толкает других так, что они шлепаются на задницу, и даже не предлагает помочь подняться.

Я включаю радио громче и, пока песня «Now» группы Paramore наполняет машину, отказываюсь и дальше думать об этом ублюдке. Мое внимание привлекает загоревшийся индикатор топлива, когда начинаю барабанить пальцами по рулю, подпевая песне перед тем, как вскрикнуть и во все горло заорать слова, перекрикивая плавное пение из динамиков. Индикатор подмигивает мне, вынуждая включить поворотник, как только замечаю заправку.

Экран телефона вспыхивает светом от входящего сообщения. И хотя номер неизвестный, я точно знаю, что оно от Райана.

Итак, мой однокурсник нашел свою страсть. И, похоже, она состоит в проявлении агрессии по отношению к лицу качка. Кстати, его зовут Клайв. Может я и не говорю слишком много на занятиях, но обращаю внимание на все, что меня окружает.

Мой гнев разгорается от мысли, что качок ударил Райана.

После того, как добавляю номер Райана в список контактов и нажимаю кнопку «сохранить», я бросаю телефон обратно в сумку. Ненавижу заправки среди ночи, не смотря на освещение колонок, здесь все равно жутко.

Прохладный ветерок обдает кожу рук, вызывая дрожь, когда выбираюсь из теплой, безопасной машины. Зевая, я наливаю бензин до полного бака, затем иду в магазинчик и беру банку Рэд Булла, чтобы не уснуть на оставшемся участке дороге.

– Это все? – Я поднимаю взгляд и встречаюсь с карими глазами кассира; у него широкие плечи, квадратный подбородок и бритая налысо голова. Он продолжает облизывать губы, глядя на меня, от чего мне кажется, будто я выставлена перед ним напоказ.

– И бензин. – Я указываю на свою машину, единственную на заправке.

Он усмехается, задерживая взгляд на моей груди, пока пробивает мои покупки.

Боже, неужели он никогда не видел женщины до этого? Что ж сегодня все мужики стали вести себя, как полные придурки?

– Эй! – Я щелкаю пальцами у него перед носом, привлекая взгляд извращенца к своему лицу. – Это заправка, а не стриптиз-бар. И я не ними... – я указываю пальцем на свою грудь, – плачу за топливо, так что прекрати глазеть на мои сиськи так, будто они сейчас выпрыгнут из майки и станут танцевать на прилавке!

Его глаза слегка округляется перед тем, как парень выхватывает карточку у меня из рук. Когда ухожу, то чувствую на себе его взгляд.

Приму горячий душ до того, как заберусь в кровать по прибытии домой.

Я открываю дверцу машины и забираюсь на сидение, закрываю дверь, а затем хватаю телефон из сумки и отвечаю Райану.

Он тебя ударил? Как сильно? M x

Он отвечает немедленно, вызывая у меня тем самым улыбку.

Ничего серьезного. Я же говорил тебе, что мне идет черный цвет. Даже если дело идет о черных фингалах.

Надеюсь, ты хотя бы врезал ему в ответ. M x

Не-а, просто позволил ему меня ударить. Он хотел построить догадку на мой счет, вот пусть теперь думает, что я уродец.

Могу представить, как теперь у него в голове не укладывается, почему же ты не дал отпор, но серого вещества его мозга явно хватает лишь на то, чтобы придумать вариант «потому что он уродец». M x

Знаю, и лишь, чтобы сильнее его выбесить, я буду с гордостью носить данный титул. К слову о Данных Клайвом Титулах, ты причудливая милашка.

Буду носить этот титул с гордостью. M x

Я выключаю телефон и в зеркале заднего вида замечаю застывшую широкую улыбку на своем лице. Мне нравится этот парень, Райан. Он первый человек, познакомившись с которым, думаю, буду наслаждаться его обществом в течение учебного года.

Семь долгих, утомительных часов в машине, и вот я в миле от нашего дома. Я ворчу, доставая небольшую сумку с вещами на одну ночь из багажника, и оставляю свою застрахованную машинку.

Двадцать минут пешком до нашего дома по непроглядным темным улицам, когда тишину нарушает лишь стрекотание кузнечиков, для меня почти что рутина.

Хотя, эти кузнечики реально бесят! Однажды, в детстве, один кузнечик запрыгнул мне под платье и настроил меня против всех кузнечиков на остаток жизни.

Когда поворачиваю и шагаю по подъездной дорожке, меня охватывает знакомое чувство. Передо мной огромный, красивой конструкции, белый дом в окружении лишь природы. Мне здесь нравится; запах свежескошенной травы, влажный теплый воздух покрывает кожу липким слоем, но только подует столь редкий ветерок, как по телу бегут мурашки. Все это так схоже с долгими летними ночами моей юности.

В доме находится пять спален, и несмотря на то, что мы живем здесь втроем, мама смогла создать домашнюю атмосферу. Учитывая состояние отца, мама могла позволить еще больший дом, но, думаю, была довольно пассивна, когда дело дошло до покупки этого дома. Папа работает в банковском деле, и сделал несколько успешных инвестиций, из-за которых его состояние стремительно взлетело до миллионов. Но он приземистый и практичный до глубины души, и деньги этого не изменили. Так что в результате я оказалась в шоколаде со всех сторон: столько денег, что волноваться о них не стоит, а еще наличие душевного, разносторонне развитого отца.

Я стону в ожидающую меня темноту дома. Здесь не включена ни одна лампочка. Спасибо тебе, мама. Пока роюсь в сумочке, глаза адаптируются к ночной тьме; единственный свет исходит от отбрасывающей голубое свечение полной луны. Нащупываю ключи от дома и испытываю облегчение. Я так устала, что хочется просто принять душ и заползти в родимую кроватку, а утром проснуться от запаха маминого кофе и блинчиков.

Я начинаю было вставлять ключи в замок, но дверь слегка приоткрыта, почти незаметно для тех, кто не пытается войти в дом.

Должно быть, мама оставила ее открытой для меня.

Не спеша, я толкаю ее, и озноб бежит по моей спине. Я устала, но голова все еще варит. Мама не оставила бы дверь открытой, она знает, что у меня есть ключ. Интуиция говорит не входить, но я отмахиваюсь от нее, убеждая себя, что все это глупости. Как и большинство девушек, я уверила себя, что плохие вещи не произойдут со мной. Это же дом моей семьи, совершено безопасное место.

Опуская сумку на пол, я делаю несколько небольших шагов вглубь дома. Здесь тихо и темно, но уже поздно, так что все нормально.

Перестать параноить, ты просто устала.

Я подхожу к столику в коридоре и опускаю на него ключи. Они громко звенят, от чего так и хочется шикнуть на них. Мое собственное отражение в зеркале над головой вынуждает меня взвизгнуть и подпрыгнуть на добрый фут вверх.

– О, Боже мой, Мел. Возьми себя в руки.

Все происходит так же быстро, как когда туча закрывает солнце, или когда вспыхивает молния посреди бури, как падающая звезда в ночном небе. Тень мелькает в зеркале за секунду до того, как чья-то рука сжимает мое горло. Прохлада кожи перчатки, что надета поверх держащей мою жизнь ладони, подвергает в неверие происходящее, за которым следует невероятный страх, неведомый мне ранее. Страх, от которого кровь стынет в жилах.

«Это происходит не на самом деле, не на самом деле», – эхом отдается в голове.

Теплое тело толкает меня со спины. Запах мяты достигает ноздрей, когда его дыхание касается моего уха и щеки. С моих губ срывается хныканье, и я поднимаю руку, желая убрать его захват с моей шеи; инстинкты выживания жаждут освобождения от сжимающих клещей, что не дают мне сделать вдох.

Давление ослабевает тогда, как с его уст срывается слышимый «ах». На мгновение тепло его тела не касается моей спины, когда парень отступает на шаг назад. Но, еще до того, как у меня появится шанс хоть что-то сделать, он вновь обретает свое хладнокровие и возвращает руку на место. По его силе и размеру, мне очевидно, что это мужчина. Его запах окутывает меня, что-то напоминая какое-то специфическое мыло... очень специфическое.

Я смотрю в зеркало, но не вижу его. Он у меня за спиной, в тени, слегка согнув колени, чтобы скрыть лицо за моей головой. Тьма в коридоре будто дразнит меня. Кошмар каждого ребенка навсегда станет моим, не важно, сколько лет мне исполнится. Конечно, если я вообще выберусь отсюда.

Тени принимают форму, будто рождаясь из тьмы.

«Пожалуйста, пусть окажется, что ты спишь, Мелоди. Этого не может происходить на самом деле. Этого не может происходить на самом деле».

Он так крепко сжимает мою шею, что его пальцы почти смыкаются вокруг нее. Глаза слезятся, и одинокая слеза лижет щеку. Не могу поверить в происходящее; это и правда я? Кажется, будто собственными глазами наблюдаю за чужим кошмаром.

– Жизнь слишком коротка, Мелоди. И я хочу, чтобы ты жила. – Слова Зейна издеваются надо мной, вовсе не утешая.

Рычание моего жнеца смерти возвращает мысли в настоящее. Горло саднит, когда с трудом произношу свои последние слова. Смерть близка, я чувствую ее в воздухе. Я спустилась в собственную могилу, не прислушавшись к своим инстинктам, и войдя в этот дом.

– Ты гребаный трус. По крайней мере, взгляни мне в лицо, раз собираешься меня убить, – хриплю я, проливая последнюю каплю своей храбрости. Не хочу умирать, хныча, отказываю в этом чертовому извращенцу. Он не сломает меня. Я отказываюсь.

В следующее мгновение он так быстро разворачивает меня к себе лицом, что голова идет кругом. Парень столь сильный, что держит меня, будто пушинку. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться лицом к лицу со своим убийцей, но до того, как наши взгляды пересекаются, мою голову дергают назад. Острая боль пронзает затылок, мое тело обмякает, и сознание поглощает темный туман.

Голова раскалывается. Боже, она словно вот-вот развалится на две части. Издавая стон, я поднимаю руку к лицу.