Глава 23.

Перемены

МЕЛОДИ

Я абсолютно насыщенна в сексуальном, ментальном и эмоциональном планах. Никогда не ощущала подобного неистовства прежде, особенно в сочетании с чувством безопасности и неспешного исцеления. Секс всегда доставлял мне удовольствие. Зейн был нежным любовником, милым и заботливым, но, Боже, я никогда не знала, что секс может быть вот таким. Блейк больше Зейна на несколько дюймов, но дело, скорее, в страсти, интенсивности наших потребностей, это было новым для меня. Он будто читал мое тело, словно был создан для этого, он играл моим удовольствием, создавая безупречную симфонию. И я погрузилась в его греховное очарование, и не желаю от него спасения. Я хочу погрузиться во все, что он предлагает. Я очарована душой этого непоследовательного, сложного, завораживающего мужчины, который только что показал мне, что могу спастись. Я могу исцелить некоторые части самой себя, те части, которые, казалось, были потеряны. Я никогда не исцелюсь до конца, но могу научиться продолжать дышать, выздоравливать и выживать без некоторых кусочков себя.

Нежное прикосновение его пальцев, танцующих над моей кожей, вызывает у меня улыбку. У нас был секс еще дважды, и он не торопился, стараясь насытить свой сексуальный аппетит. Ноющее ощущение между бедрами напоминает мне о том, что это он всецело и полностью обладает контролем над моим удовольствием.

– Почему ты называешь меня Пуей?

Он немного отстраняется, прежде чем ответить:

– Твоя татуировка. Это не единственный редкий цветок. Пуйя – чилийское редкое растение, и цветет она еще реже, но когда это происходит, зрелище поистине уникальное. Эти цветы адаптируются почти ко всему и могут выжить при различных сменах условий.

Я пододвигаюсь к нему.

– Это прекрасно. – Его нос морщится, мимолетно, и он пытается скрыть это, глядя куда угодно, только не на меня.

– Ты лжешь? – Я приподымаюсь над его обнаженной грудью. Он усмехается, и от этого захватывает дух.

– Нет. Я избегаю ключевого элемента.

– Выкладывай.

Притянув меня к себе в объятия, он тыкается носом в мою шею.

– Овцы натыкаются на острые шипы растения. И умирают, тогда как растение поглощает их. – Я пытаюсь отстраниться от него, но Блейк держит меня крепко. – Ты привлекла меня в свои цепкие объятия, снова пробудила к жизни и с тех пор каждую ночь неспешно поглощала мою душу.

О Боже, я так быстро и бесповоротно влюбляюсь в него. Я касаюсь своими губами его, погружаясь в неистовство этого прикосновения. Но резкий удар в дверь комнаты нарушает наше уединение. Если это Вишенка и Рыжая, они растают в лужицу при виде обнаженного Блейка в моей постели.

– Просто молчи, они уйдут. – Я хихикаю.

– Мел, ты там?

Боже мой, Зейн? Мои внутренности сжимаются. Я ожидала услышать от него весточку в ближайшее время, но не думала, что он меня навестит. Мог же написать письмо или сообщение, позвонить на крайний случай, но нет, он за дверью, тогда как я лежу голая поверх детектива полиции.

– Кто это? – угрюмый голос Блейка удивляет меня.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я спрыгиваю с кровати, хватаю свой халат и надеваю на тело тонкую, прохладную шелковую ткань. Собираю мокрую одежду Блейка и бросаю ее в ванную, как раз, когда он появляется позади меня, вынуждая подпрыгнуть от неожиданности.

– Кто он?

Я подталкиваю Блейка к ванной.

– Он мой давний друг, – отвечаю я, закрывая его в ванной и собираясь отреагировать на непрекращающийся стук в дверь.

Дверь распахивается слегка резко, создавая поток воздуха и развивая мои волосы вокруг лица. Одеревеневшими пальцами собираю пряди и заправляю за ухо. Яркие голубые глаза встречаются с моими, и на его губах играет полуулыбка.

– Мне очень жаль, детка. Я был на выезде с командой, предки только сообщили мне обо всем. Так что я запрыгнул в самолет, и вот я тут.

Слезы катятся из глаз, когда его руки обнимают меня, одаривая привычным комфортом. Его запах напоминает мне о доме, я ощущаю его отглаженную рубашку щекой, чувствую тепло его тела под слоем ткани. От Зейна всегда исходит жар. Его атлетически сложенное тело постоянно пылает, от чего прикосновения парня согревали даже в суровые зимние ночи.

Мои слезы пропитывают хлопок его рубашки.

– Пойдем в комнату, Цереус.

Мой желудок ухает вниз. Черт, как я собираюсь это обыграть? Мне нужно одеться, вытащить Зейна погулять, а затем написать Блейку.

Парень медленно подталкивает меня обратно в комнату.

– Мне просто нужно одеться, и мы сможем пойти выпить кофе. Хочешь, встретимся у входа в общежитие через десять... – Мои слова переходят в шепот, когда я понимаю, что Зейн смотрит через мое плечо.

Неловко. Я вдыхаю и прослеживаю за его взглядом. Блейк стоит в дверном проеме ванной, руки сжимают верхнюю часть рамы, его загорелая кожа покрывает все эти рельефные мышцы. Он занимается собой, я ощутила это на собственном опыте, том, как он толкался в меня, как нависал надо мной, когда мы были кожа к коже, как касался и целовал каждый изгиб моего тела, в результате все равно оставив жаждущей большего. Он бесстыдный, смелый, и я не уверена в его мотивах. То ли Блейк решил жестоко пошутить, то ли он метит территорию, давая Зейну знать, что я уже не свободна. А я не свободна? Да, без сомнения. Он пробрался мне под кожу, поглощая всю меня. Я чувствовала его внутри своих вен, фолликул, в каждом крошечном волоске на моем теле, он заразил всю меня, и я не стремлюсь излечиться. Я приветствовала лихорадку, которой он меня заразил.

Зейна отводит от меня взгляд и обращаются к обнаженному Блейку.

– Блейк, это Зейн, мы родом из одного города. Зейн, пожалуйста, извини за наготу Блейка, мы попали под ливень.

Руки Блейка опускаются вдоль его боков, и он вальяжно шагает к нам, обнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе.

– Ну, мы-то не поэтому голые, так, детка?

Он подчеркивает слово «детка», и озноб пробегает у меня по коже. Он слышал, как Зейн назвал меня «деткой».

Зейн разглядывает нас обоих, прежде чем сказать:

– Ты, кажется, правда порядочный парень и все такое, Блейк, не так ли? Но я проделал долгий путь не для того, чтобы проверить у кого больше член. Я пришел увидеться с моей девочкой.

Атмосфера настолько наполнена враждебностью, что у меня в голове вспыхивают воспоминание о привкусе крови в воздухе.

– Пожалуйста, не надо, – говорю я.

Я чувствую ярость Блейка, и она ужасает. Мое тело трясется. Голос Зейна успокаивает меня, когда парень произносит следующее предложение:

– Эй, дыши, Мел. Все в порядке. Я подожду на улице, пока ты одеваешься, хорошо?

Вот почему я его любила; он уравновешен и так хорошо меня знает. Я не могу справиться с каким-либо насилием или злобными взглядами и потасовками, особенно не между двумя людьми, о которых забочусь.

Дверь тихо закрывается за Зейном. Вздохнув, я поворачиваюсь и врезаюсь в грудь Блейка.

– Это было жалко.

– Моя сперма еще теплится в твоей киске, но при этом кто-то другой называет тебя «деткой», обнимая – это бесит меня.

Я хочу задушить его. Он был полным придурком, но все же прав. Я спрятала его в ванной, как будто меня застали за позорным занятием. Мы оба взрослые, плюс, мы с Зейном не были вместе уже очень давно.

– Ты грубишь и ведешь себя, как мудак, но ты прав. Прости.

Кажется, он ошеломлен мой реакцией. Глаза широко распахиваются, а на губах появляется кривая усмешка.

– Хорошо, потому что это дерьмо для меня в новинку, и я не знаю, как справляться со всем, что чувствую. Я учусь по ходу, но не очень во всем разбираюсь, Пуйя. Сегодня я заявил на тебя свои права, ничто и никто не изменит это. Это означает, что я могу время от времени вести себя жалко, но поверь, это мелочь по сравнению с тем, что велит мне сделать внутренний голос, поэтому, прошу, держись подальше от других ребят, а я, в свою очередь, не убью их.

Ладно, ничего себе. Что я могу на это ответить?

С тех пор, как я его встретила, этот парень походил на налетевший на меня смерч, бурный и непредсказуемый. Теперь я в его эпицентре, это все еще пугает, словно жутковатое спокойствие, когда вокруг царит хаос. Он открыл мне свою душу, показал самые глубокие части себя. Он не привык к отношениям, но ему нужно научиться навыкам общения и не вести себя, как пещерный человек. Он был уязвим, открылся мне, для него это не плевое дело. Мне хочется защитить его уязвимость, открытость, чтобы Блейк не чувствовал себя слабым.

– Долгое время он был в моей жизни. Мы были влюбленными старшеклассниками. – От его напряженной позы я начинаю переминаться с ноги на ногу. – Но это было в старшей школе, и я понимаю, что пережитое нами несравнимо с тем, что должна ощущать, оказавшись с правильным человеком.

Блейк рискнул, открывшись мне, теперь моя очередь, и мне нужно ослабить напряжение, от которого дергается челюсть парня.

– И хочу отметить, что ты выиграл в соревновании «У кого больше член».

Я подмигиваю.

Он наваливается на меня, прижимая к кровати и проникая в меня своим большим членом.

– В яблочко, Д.Е.Т.К.А., все потому, что я – мужчина. А он еще пацан.

Я хихикаю.

– Так может и я тогда еще девочка?

Он рычит, дергает халат и обнажает мое тело.

– Ты уже женщина. Моя женщина.

Миллион светлячков зажигается у меня внутри и путешествуют к моему сердцу. Невероятно приятно знать, что твое отчаяние кто-то разделил, что, когда упала, на этот раз не коснулась твердой земли. На сей раз он поймал меня.