Глава 37

3 недели спустя

Моя голова была спрятана в подушку Айлы. От неё все еще пахло ею. Я отказывался её стирать. Мне нужно было что-то от нее, и от нее остался только ее сладкий запах ванили.

Я вдохнул и почувствовал, как мои глаза загорелись. Я чувствовал себя жалким.

Но я зашел слишком далеко. Почти три месяца без Айлы, и я медленно терял себя. С каждым днем ​​становилось хуже. С каждым днем ​​становилось все труднее, пока я больше не знал, как жить.

Я забывал есть. Иногда даже забывал спать. Просто смотрел на стену, потерянный в воспоминаниях моего Ангела.

Я никогда не прекращал поиски. Ни одного дня. Но сколько я ни искал, как далеко ни смотрел, ее нигде не было видно.

Как будто ее никогда не существовало. Никогда не было здесь. Иногда мне казалось, что все это сон. Мне было интересно, действительно ли она была здесь. Со мной.

Но она была. Я все еще чувствовал ее запах. Иногда видел её. Слышал ее смех и нежный голос. Она была везде, но все еще отсутствовала.

И я был пуст без нее.

Было ли это тем, что чувствовали мой отец и Исаак?

Весь дом пребывал в отчаянии. Никто толком не разговаривал. Мы все перестали заботиться обо всем остальном. Единственное, о ком мы заботились и о ком думали, была Айла.

Мэдди потеряла подругу, которая больше походила на сестру. Для Лены Айла была дочерью. Еще один ребенок, которого нужно баловать и любить. Мои люди чувствовали себя неудачниками.

А я потерял женщину, которая была моим всем.

Вздохнув, я перекатился на спину и уставился в потолок. Сквозь боль я думал о том, что переживала Айла.

Ее боль не могла сравниться с моей. Было больно знать, что ей больно. Моя боль не имела значения, а вот ее.

Я чувствовал ее боль, и этого было достаточно, чтобы сломать меня.

Альберто звонил, но с момента его последнего звонка прошло три недели. Три недели тишины с другой стороны.

Я понял, что был несколько благодарен за его ежедневный звонок. По крайней мере, я знал, что Айла жива. Так вот сейчас, я не знал. Я ничего не знал, и все, что я мог делать, это надеяться.

Но надежда была такой глупой эмоцией. Как я мог надеяться, когда чувствовал себя таким беспомощным и безнадежным? Все это было пресыщенной надеждой.

Вместо надежды я предпочел верить в нашу любовь. Может быть, она была достаточно сильной, чтобы сохранить жизнь Айле.

Я знал, что когда найду ее, Айла уже никогда не будет прежней.

Но я также знал, что когда придет время, я не откажусь от нее. Я бы вылечил ее снова, как и раньше. Я научил бы ее снова жить, улыбаться, смеяться и снова любить.

Альберто, возможно, подрезал ей крылья, но я собирался убедиться, что она снова полетит.

***

2 недели спустя

Я стоял на подъездной дорожке и смотрел, как Николай открывает замок, а потом дверь открылась. Я вошел в дом, мои люди последовали за мной.

В доме было тихо, почти пусто. Но женщина в гостиной развеяла ощущение пустого дома.

Она стояла к нам спиной, и, услышав наши шаги, она быстро развернулась, ее рука в панике потянулась к груди. Ее глаза вспыхнули от страха, и она отступила на несколько шагов, ударившись о стену позади нее.

«Здравствуй, Анна», - начал я, заходя дальше в дом, делая воздух более опасным и смертоносным.

Анна дрожала у стены, все ее тело тряслось от ужаса. Сказать, что я был удивлен, что она вернулась, было преуменьшением. Она, должно быть, знала, чего ожидать, как только ступила обратно в Нью-Йорк, но все же вернулась.

А теперь она приведет нас прямо к Энцо.

«Как поездка?» - спросил я, садясь на диван перед ней. Я сел и скрестил лодыжку на противоположном колене, наблюдая за ее реакцией, как ястреб.

«Вы… кто… такие…?» - заикалась она, дико оглядывая комнату и моих людей. Она искала выход, но его не было. Не в этот раз.

Однако это не помешало ей попытаться. Она побежала на кухню, и я разочарованно вздохнул.

«У меня нет времени на игру в кошки-мышки, Анна», - крикнул я достаточно громко, чтобы мой голос эхом разнесся по стенам.

Я слышал ее крик, и она кричала, чтобы кто-то ее отпустил. В отчаянии потерев лицо, я ждал, пока она вернется в гостиную.

Я обернулся и увидел, как Николай тащит ее назад, пока она металась. Анна бросилась на землю, пытаясь остановить Николая. Вместо того чтобы остановиться, он просто схватил ее за руку, волоча по полу.

«Нет. Отпусти меня! Пожалуйста, не трогай меня, - хныкала она, когда Николай поставил ее передо мной.

«Если ты будешь сотрудничать, я не причиню тебе вреда», - стоически ответил я, взглянув на нее взглядом.

Она вздрогнула и отпрянула. Качая головой, она прошептала: «Я ничего не знаю об Айле».

Я удивленно приподнял брови, и из груди вырвался бессердечный смешок. «Откуда ты знаешь, что я здесь ради Айлы?»

Ее глаза расширились, и она закрыла рот. Поздно. Ее уже поймали.

«Где твой муж? Скажи мне, где Энцо, и я тебя отпущу, - прорычал я, наклоняясь вперед так, что мое лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица.

Она несколько раз покачала головой. «Я не знаю. Я правда не знаю. Пожалуйста, я говорю правду.»

«Я действительно ненавижу, когда люди врут», - прохрипел я, прежде чем откинуться назад, давая испуганной женщине немного передышки.

«Я не вру», - умоляла она, ее глаза расширились от страха. Она смотрела на моих людей умоляющими глазами, как будто просила кого-то помочь ей.

Но никто не собирался ей помогать. Она была в моей власти «Я знаю, в чем ты участвовала. Каждую деталь. У тебя может быть невинное лицо, но ты далеко не невинна, - прошипел я, и мой голос становился громче с каждым словом.

Энцо вместе с Альберто участвовал в торговле людьми. Что меня удивило, так это то, что я узнал, что его жена тоже была частью этого. Она обучала жертв становиться рабами.

Меня тошнило от мысли, что женщина поступала так с другими. У меня заболело сердце, когда я подумал, что Айла могла быть одной из этих жертв.

Ее дрожь усилилась, лицо сморщилось, по щекам потекли слезы. Меня это нисколько не смутило. Ее страх был бесполезен, и она была беспомощна.

«Начинай говорить!» - проревел я. Ее спина выпрямилась, когда она прижалась к стене, съежившись в углу. Когда она ничего не сказала, Николай шагнул вперед и поднял ее.

Виктор принес стул и поставил его передо мной. Она боролась с Николаем, когда он тащил ее на стул. Она кричала и плакала, когда Виктор привязывал ее тело к стулу, делая ее неподвижной и находящейся в нашей власти.

«Пожалуйста, не трогай меня», - хныкала она в ужасе, когда я достал пистолет. «Пожалуйста. Поверь, я ничего не знаю.»

«Я не сделаю тебе больно», - просто ответил я безэмоциональным голосом, как и прежде.

«Помилуй», - взмолилась она, когда я встал, возвышаясь над ее гораздо меньшим телом.

«Как я уже сказал, я не причиню тебе вреда», - усмехнулся я над ее попыткой умолять. Если бы только она заговорила.

Наклонившись вперед, пока наши лица не приблизились, я продолжил. «Я никогда не причиню боль женщине».

Это была правда. Я бы никогда не причинил боль женщине или даже прикоснулся к ней, пытаясь убить. Я и мои люди работали не так.

Ее тело провисло на веревках, и в глазах вспыхнуло облегчение. «Ты не причинишь мне вреда? Ты меня отпустишь? Пожалуйста, я ничего не знаю».

На этот раз я улыбнулся. Холодной бессердечной улыбкой.

Ее глаза расширились. Выражение горя на ее лице почти рассмешило меня. Как наивно с ее стороны. Паника и ужас нарисовали ее лицо, когда она дрожала от неуверенности в своей судьбе.

Я ждал.

Секунду. Две. Три. Четыре.

С каждой секундой ее паника росла.

Пять. Шесть. Семь. Восемь.

Она беззвучно плакала. Я просто улыбался, или это была полусадистская улыбка? Наверное.

Девять. Десять. Одиннадцать. Двенадцать.

Я услышал, как за нами открылась дверь. Она закрылась с треском. Я услышал стук высоких каблуков по твердому полу.

«Мне кто-то звонил?» - сказал злоумышленник мне в спину. Я почувствовал улыбку в голосе злоумышленника.

Я не ответил. Мой пристальный взгляд оставался на Анне. Хотя теперь она смотрела назад. Ее и без того широко раскрытые глаза расширились еще больше.

«Я сказал, что не причиню тебе вреда. Но это не значит, что кто-то другой не сможет, - пробормотал я, чтобы слышала только она.

«Нет, нет, нет», - прошептала она в тревоге, когда я отстранился, моя спина выпрямилась, когда я встал во весь рост. «Кто ты?» Ее голос дрожал, но слова были произнесены достаточно ясно, чтобы все могли их услышать.

«Мое имя не важно».

Слова были сказаны тихо, но в голосе были такие мрачные обещания. Я сделал шаг назад и увидел, как Анна дрожит от страха. Страх наполнил ее лицо, и ее губы задрожали от усилий сдержать слезы.

Я повернулся и столкнулся с незваным гостем. Уголок моих губ приподнялся в легкой улыбке.

Только она могла одеться так для такой работы. Черная кожаная куртка. Обтягивающие черные кожаные штаны. Красные каблуки. Капюшон куртки закрывал ей голову, скрывая половину лица. Его использовали для маскировки ее внешности.

Прошла одна секунда. Другая.

Она подняла руки и стянула капюшон, обнажив лицо. Ее лицо было как всегда безупречно, а губы накрашены красным. Только на этот раз она выглядела иначе. Выражение ее лица не выражало эмоций.

Светлые волосы спадали ей на спину, когда она смотрела прямо на связанную женщину позади меня.

На ее губах расплылась улыбка, хотя в ней не было ничего близкого к приветливой или нежной. Нет, это была садистская улыбка. Хищник, готовый охотиться на свою добычу.

Женщина, стоявшая передо мной, была очень похожа на убийцу.

Нина.

Она работала на меня под прикрытием, но она также была убийцей. Обученной убийцей. Той, которая делала мою грязную работу.

И под грязной работой я имел в виду выпытывать ответы у женщин, которые отказывались сотрудничать.

Она сделала шаг вперед. Другой. Еще несколько шагов, пока она не прошла мимо меня и не остановилась перед Анной.