* * *

Слуга привел Неда в место, где они встречались, и это выглядело официально. Они долго бродили по садам в темноте, только лампа слуги озаряла путь. Он ожидал, что они снова будут играть в шахматы, но когда они пришли в беседку из бледного дерева, окруженную кустами роз, Нед увидел, что на столе нет доски. Там был графин вина, королева сидела рядом с выражением, которое он не мог прочесть в свете лампы.

— Оставь нас, — приказала она слуге, тот низко поклонился, ниже, чем требовалось, и Нед понял, что этот слуга — крупный и мрачного вида мужчина, который не говорил — мог быть немым — был самым верным у королевы. Встреча проходила вдали от глаз слуг, и это было непривычно. Он знал, что в их законах была брешь, но они от этого были в опасности.

Она указала на место рядом с собой на скамье с подушками. Скамья была удивительно длинной, широкой, подходила для любых занятий. Нед сглотнул.

— Думаю, я сяду здесь, — он занял стул напротив нее. Принял решение. Он не станет заходить так далеко для Лин. И если эта женщина соблазнит его, то Нед знал, что он сдастся не из-за верности Лин и Тамриллину. Цель будет только его. Он не мог так поступить.

— Ты непредсказуем, Нед Альтерра, — сказала королева, и ему от ее голоса захотелось медленно вдохнуть, пока он опускался на стул.

— Вы меня плохо знаете, — сказал он. — У меня простые принципы, — он налил себе вина, не дожидаясь ее предложения. Формальности успели пропасть между ними.

— Жаль, — сказала она. — Он оставил лампу, потому что я хотела лучше разглядеть тебя.

Нед проглотил вино. Он дал себе насладиться теплом напитка в себе. Тепло было опасным, но… успокаивало его

— Миледи, — сказал он, — буду честен, ведь в какой-то степени я узнал вас за эти дни, — она молчала, но смотрела на него непонятным взглядом, и он продолжил. — Вы хотите не меня. Вы чего-то боитесь, но почему-то не можете сказать Элдакару. И используете меня. Хотите использовать. Как отвлечение, — его дыхание дрогнуло, но он совладал с собой, словно выровнял корабль в море. — Если это так, миледи, — сказал он вежливо, — я в это играть не буду.

Долгая пауза. Он смотрел на нее, не выдавал, как она влияла на него. Ее глаза были озерами тьмы.

А потом она сказала:

— Я люблю Элдакара. Веришь? — она уперлась, как ребенок, локтями в стол, поддерживала подбородок ладонями. — Нед, я так устала.

— Знаю, — сказал он. — Вы говорили, что игра не меняется. Можете уточнить?

— Я люблю его, но не могу защитить, — сказала она вялым тоном. — Я пытаюсь, но не могу понять, откуда опасность. Хуже всего… меня используют против него, Нед. Паутина поймает нас обоих. Я это вижу. Элдакар… он видит лишь то, что хочет видеть.

— Что вы имеете в виду под… паутиной?

Она склонилась над столом.

— Подумай. Я — рабыня, на которой он женился. Он не заключил политический союз, что мог спасти его. Всех нас. И теперь это используют против него.

Он кивнул. Он не мог с этим спорить.

Она смотрела вдаль, на сад в ночи. Запел сверчок. Ее лицо расслабилось.

— Больше и больше, — сказала она, — я думаю о доме. Об отце, чьим товаром я была. Он ценил мой разум. А теперь я застряла в этом замке — украшение, хуже — оружие против любимого. Все пошло не так. Я искала способ исправить, но… его нет. Это не исправить, — слезы были на ее лице, и Нед отвернулся. Он хорошо себя знал. Если он не будет осторожен, ее боль заманит его так, как не смогло простое очарование. — У меня есть план на Нитзан, — сказала она, Нед поднял голову. Она говорила решительно, резко произносила слова. Как командир на поле боя. — Нед, я могу сделать почти все одна, кроме одной мелочи. Сделаешь это для меня?

Он словно оказался на утесе, смотрел вниз и слышал просьбу прыгнуть. Он думал, что власть у него. Думал, что он сам выбирает направление, как на корабле. Он был дураком.

Он спросил:

— Что за мелочь? — и этим он начал события вне сладкой ночи, песни сверчков и звезд.

* * *

Лин не могла уснуть. Она и не пыталась. С ключом Захира Алкавара она вернулась в Башню Ветров. Было так поздно, что это была не совсем ночь, ближе к утру. Небо снаружи было пустым, звезды пропали, а солнце еще не взошло. Это подходило ее настроению.

Она сидела в каменной кабинке, где на столе лежали ее бумаги. Лин не смотрела на слова, что написала в прошлый раз, это напомнило бы, что привело к ним. Она резко схватила тот листок и спрятала на дно стопки. Взяв чистый лист, она обмакнула ручку в чернила и опустила кончик на бумагу, задумавшись.

Мысли тут не работали, в это месте. Ручка двигалась сама, хотя она знала, что направляла ее с яростью. С отчаянием. Она хотела сбежать от себя.

Она оказалась в коридоре дверей и не удивилась. Снова. Путь между дверями, бесконечный коридор, был тихим. Пространство между мирами. Тут ничего не происходило.

Так она думала. Но в этот раз с коридором произошло нечто странное. Воздух трепетал впереди, словно искрился. Желто-зеленая искра зажигалась и гасла, покачиваясь волнами, словно играя с собой. Или с ней. Лин шагнула туда. Странный огонек полетел вперед, словно ждал ее движений, отвечал на них. Она замерла, замер и огонек. Она с тревогой — хоть и ожидала тут странности — пошла дальше. И искра полетела вперед.

Впервые с пребывания в Башне она услышала шепот Эдриена Летрелла. Предупреждение. Что-то было знакомым ему, и он насторожился.

Свет вдруг замер. Как и Лин. Она смотрела, а он направился к дверной ручке, закружился там. Одна искра стала множеством огоньков, окруживших ручку. Приглашение было понятным. Это напоминало игру. Ей нужно было войти. Она не слушала Эдриена.

Комната, куда она вошла, была роскошной и узнаваемой. Шелковые балдахины, ковры с запахами охоты — это была ее комната в Захре. Она была в замке.

Игривые искры пропали. Она стояла на пороге этой комнаты, не зная, почему. Но она уже открыла дверь. Лин пересекла порог.

На кровати лежал мужчина. Нет. Женщина в красивом платье и золотой короне с камнями. А потом снова мужчина, его лицо искажала боль. Его одежда была богатой, но запястья — скованы. Цепи были золотыми, но Лин понимала откуда-то, что они крепкие, как железо.

И страннее было то, что от цепей поднимался дым.

Эдриен зашипел.

Запах ударил по носу Лин, привыкшему к ароматам Захры. Запах гари и гнилых яиц. Сера. Тошнота подступила к горлу.

Глаза мужчины открылись. Его лицо снова изменилось, хотя его тело не двигалось, а улыбка была женской.

— Освободи меня, — сказал он. Голосов было много, словно легион людей, мужчин и женщин, говорил одновременно его ртом. — Освободи, будешь вознаграждена.

Шипение Эдриена стало яростным, словно дикий кот собирался напасть. Она обратилась к нему, он бормотал: «Создание ада, прочь. Создание ада, тут правлю я. Прочь».

Лицо мужчины на кровати стало безумным. Он снова стал женщиной в короне. Голоса стали выше.

— Освободи меня.

Эдриен заговорил с ней.

«Ты думаешь, ты — в аду. Нет. А это существо отправит тебя туда».

Она застыла и смотрела. Она увидела вместо женщины на кровати зеленый огонь в форме человека. Услышала вой боли. Но лишь на миг, и там снова возник мужчина, тяжело дышащий на кровати, оковы на запястьях дымились.

Лин попятилась и закрыла дверь. Она быстро пошла по коридору. Вскоре она оказалась в Башне. Но, хоть она говорила себе, что в порядке, она помнила комнату. Окно было с видом на двор, что она знала, там цвели желтые деревья. Фонтан было видно, его озаряли утренние лучи.

Она была до этого в других местах, пока сидела в Башне ветров. Но это место было здесь, в ее времени и пространстве. Где-то неподалеку была эта фигура. В плену.

Кто держал такого пленника?

«Ты можешь найти то, что я упустил», — говорил Захир, давая ей ключ.

Лин спала то время, что оставалось до утра.