Глава 39

Наташа ~ наши дни

Мы ехали несколько часов, сидя как можно дальше от матери Джерико, я практически прижималась к двери. Думая о том, чтобы попытаться выпрыгнуть и сбежать, но не хотела навредить ребенку.

Я устала, но заставляла себя просыпаться каждый раз, когда начинала клевать носом.

— Мне нужно в туалет, — сказала, думая, что мы можем остановиться на следующей заправке, и я смогла бы сказать работающему там человеку, что меня держали против моей воли.

Чем больше идея обретала смысл, тем больше надежда росла во мне.

— Нет, — заявила она, не сводя глаз с дороги, из её рта вылетела незажженная сигарета.

Мы уже проходили через это когда, она пыталась закурить в машине. Я не думала, что она прислушается к моим мольбам о том, чтобы не курить ради здоровья ребенка, но она закатила глаза и не стала зажигать сигарету.

— Пожалуйста, — попросила я. — Вы были беременны, поэтому знаете, сколько раз вам нужно пользоваться ванной. Прошло несколько часов, и я держалась последние тридцать миль.

— Ты думаешь, я тупица, Оклахома? — Она усмехнулась. — Во-первых, этот ребенок сейчас не больше горошины, так что он никоим образом не сидит на твоём мочевом пузыре или что-то подобное, если бы ты была на большом сроке. Во-вторых, ты подумываешь позвать на помощь, как только я остановлюсь, и тогда я упущу шанс продать тебя Иерихону за нужные мне деньги.

— Я не знаю, почему вы продолжаете настаивать на том, чтобы называть меня Оклахома. Я не из Оклахомы и никогда не была в ней. Я также никогда не была на конкурсе красоты, так что вы тоже ошибаетесь. Меня зовут Наташа, я помолвлена с вашим сыном и вынашиваю его ребенка, и он не будет слишком счастлив из-за всего этого. Теперь, самое меньшее, что вы можете сделать после похищения меня из моего собственного дома, это отпустить меня в туалет.

Я устала, была голодной и чрезмерно раздраженной, и, черт возьми, мне действительно нужно было в туалет.

— Думаю, в тебе все-таки есть немного дерзости. Это хорошо. Рику нужно немного дерзости, иначе он проехался бы по тебе, как все мужчины. Тем не менее... Я говорю ерунду... Так что, если тебе действительно нужно облегчиться, я остановлюсь прямо здесь, и ты сможешь сойти за обочину. Тогда я смогу перекурить, и мы продолжим путь.

— Вы хотите, чтобы я пописала на обочине? Там негде укрыться, — утверждала я.

— Темно, никто ничего не увидит.

— Хорошо, — сказала я, разочаровавшись, что мой план не сработал. Похоже, мне нужно подождать, пока мы приедем в город, чтобы попытаться найти кого-нибудь, кто смог бы помочь.

Она остановилась, и мы оба выпрыгнули из машины. Она махнула мне пистолетом, как бы предупреждая, чтобы я не убегала, затем закурила сигарету.

Я нахмурилась и попыталась найти место, где была бы наиболее укрыта от проходящих мимо людей, и поднял свою ночную рубашку.

— Не написай на ноги, — крикнула мама Джерико, хихикая.

Боже, как я ее ненавижу.

Как только мой мочевой пузырь освободился, я вернулась к машине и сел на пассажирское сидение, не желая находиться рядом с ней или ее дымом.

Мне было интересно, что делает Иерихон. Он уже вернулся домой и обнаружил, что дом пуст? Он думает, что я снова оставила его без единого слова?

Я теребила нижнюю губу, когда думала о том, как он будет расстроен.

К тому же, когда Мик в Филадельфии искал его мать, он никогда не подумает, что именно она забрала меня из нашего дома. Мне не хотелось думать, через что ему прядётся пройти.

— Давай устроим это шоу на дороге, — сказала мама Иерихона, когда садилась в машину.

Не в силах выдержать ее присутствии ни секунды, я переползла и забрался на заднее сидение, легла поперек и закрыл глаза.

— Да ладно, мисс Оклахома, пора вставать.

Этот скрипучий голос вытащил меня из дремоты, я села, моргая, открыла и закрыла глаза, когда их ужалил солнечный свет. Я подождала несколько секунд, затем медленно открыла глаза, чтобы дать им время приспособиться.

Мы припарковались на улице рядом с полуразрушенным старым многоквартирным домом, было достаточно рано, чтобы на улице были только те, кто только что возвращался домой с работы или с вечеринки.

И хотя я хотела позвать на помощь, но это было похоже на то место, где крики не привлекают особого внимания.

— Давай, ты пойдешь впереди меня, и я скажу тебе, куда идти. И, должна сказать, Оклахома, даже если кто-то увидит пистолет, они ничего не сделают, так что не надо никаких диких идей. Последнее, что ты хочешь делать, это бегать по этим улицам в своей ночнушке, без меня, чтобы защитить тебя.

Оглядевшись, я поверила ей, поэтому пошла туда, куда она мне велела.

— Вверх по лестнице ...по коридору ... налево... вот этот, номер двенадцать.

Она постучала в дверь кончиком пистолета, и мы стали ждать. Через несколько секунд раздался грохот, взрыв и ругань. Затем дверь открылась, и появился пожилой мужчина с седой бородой, усталыми глазами и хмурым лицом. На нем были поношенные джинсы, натянуты, но не застегнуты.

— Черт, что ты здесь делаешь? — спросил он у мамы Джерико.

— Нужно кое-что припрятать ненадолго, чтобы я могла пойти к своему инспектору по условно-досрочному освобождению.

— Что? — спросил он, почесывая задницу.

— Ее, — ответила она, и я запищала.

Какого чёрта? Она оставит меня здесь с каким-то странным старым байкером?

— Нет, все в порядке, — сказала я. — Я просто пойду с тобой.

Как бы я ни ненавидела ее, я чувствовала себя лучше с дьяволом, которого знала, чем с дьяволом, которого не знала.

Она усмехнулась.

— Да, как будто я могу появиться с тобой. Ты бы стал болтать, что я уехала из города и забрала тебя против твоей воли из-за денег. — Она обратила свое внимание на мужчину и пообещала: -

— Мой сын даст нам необходимые деньги в обмен на королеву красоты. Все, что мне нужно сделать, — это сгладить ситуацию с моим инспектором, показать ему, что я здесь, и у меня все будет хорошо, и тогда мы сможем все уладить и свалить на хер. Мне просто нужно, чтобы ты присмотрел за ней ненадолго. Час максимум.

Чувак-байкер посмотрел на нее, затем на меня, его взгляд опустился на мои босые ступни, затем вверх по ногам, поверх ночной рубашки, пока не остановился на моем лице.

Он кивнул, и я вздрогнула.