- Это сегодня. Что бы ты сделал и сказал в то утро, когда сделал предложение?

Тони вздохнул.

- Откуда мне, черт возьми, знать? Я не помню.

- Энтони, у нас в офисе мало правил. Тебе позволено больше вольностей в речи, поведении и даже в движениях, чем где-либо еще. Это потому, что я хочу, чтобы тебе было удобно разговаривать. Но не надо лгать. Если я задаю тебе вопрос, я хочу знать правду.

- Даже если бы я потребовал от нее того же самого тогда, я не думаю, что она сказала бы мне.

- Но если бы она это сделала?

Тони покачал головой.

- Я вовсе не лгу. Я не знаю, что бы сделал. Я, наверное, сказал бы ей, что она ошибается, и отчитал бы ее за то, что она не ведет себя как будущая Роулингс. Ролингс никогда не станет унижаться.

Джим взглянул на часы.

- Еще одна вещь, прежде чем наше время истечет: Клэр сказала что-то еще в этом отрывке, о чем я хотел бы, чтобы ты подумал между этим моментом и нашим следующим сеансом.

Тони не хотел думать ни о чем подобном.

- О чем? - спросил он.

Джим ухмыльнулся.

- Это я, или Янктон (федеральная тюрьма) отняла у тебя склонность к использованию полных предложений?

- О чем ты хочешь, чтобы я подумал? - поправил он.

- Как давно ты здесь?

- Двадцать шесть недель и четыре дня, - сухо ответил Тони.

- Итак, около шести с половиной месяцев. Что сказала Клэр в том, что ты только что прочитал, что случилось с ней всего за восемь месяцев?

Тони задумался.

- Что-то насчет того, что у нее нет собственных мыслей и она не соответствует моим желаниям.

- Каково быть вынужденным сделать это? Вынужденным приспосабливать свой прежний образ жизни к чужим правилам и указаниям?

Не нужно быть гением, чтобы понять, куда клонит Джим.

- Мне не нужно об этом думать, - ответил Тони. - Это отстой.

- Я бы хотел, чтобы ты подумал об этом. Подумай об охранниках и сотрудниках исправительных учреждений. Подумай об их ролях и о твоей. Потом подумай о том, что чувствовала Клэр. Когда вернешься, скажи мне точно, почему она не постучала в дверь. Затем, не прибегая к помощи чтения, я хочу, чтобы ты рассказал мне, что произошло, когда ты вошел в апартаменты.

- Звучит так, будто ты читал заранее. Это звучит так, как будто ты знаешь.

Джим пожал плечами.

- Мы нашли в этой книге несколько вещей, которые ты назвал точными. Давай посмотрим, насколько правдива следующая сцена.

- Мы поговорили о свадебных планах и занялись любовью. Потом я удивил ее сестрой и шурином.

- В следующий раз.

Джим отступил за стол и поднял глаза, встретившись взглядом с Тони.

- Кроме того, подумай о наших определениях. Заниматься сексом и любовью - это не одно и то же. Подумай об этом.

Возвращаясь в спальню, Тони размышлял о том, о чем, черт возьми, можно думать, кроме того, что уже почти четыре часа дня, а ему нужно вернуться и присутствовать при перекличке. Пока он торопливо переходил от одного здания к другому, до него донеслись слова Джима. О чем только думала Клэр?

Тони захотелось вернуться и попросить его прояснить ситуацию. Он хотел пойти за этой чертовой книгой и бросить ее в мусоросжигатель. Он хотел сделать много вещей, ни одна из которых не включала в себя стоять у своей койки и быть посчитанным. Так ли чувствовала себя Клэр?

Наконец-то наступила весна, и воздух Южной Дакоты был достаточно теплым для прогулок на свежем воздухе. Тони гораздо больше нравилось сидеть снаружи со своими посетителями, чем взаперти. Во-первых, благодаря открытости и свежему ветерку это казалось более уединенным. Это была иллюзия: ничто в Янктоне не было уединенным. Тем не менее, когда Патриция сидела за маленьким столиком напротив него и перечисляла цифры и предложения, иллюзия казалась реальной. На краткий миг он стал жить своей прежней жизнью.

Зима выдалась суровой. Мало того, что погода была исключительно холодной, дремлющий пейзаж, а также сообщения Роуча о Клэр, все это добавляло ему паники. Джим даже порекомендовал лекарство. Он сказал, что в депрессии заключенных нет ничего необычного. Хотя он и сделал вид, что это вполне приемлемо, мысли Тони вернулись к деду. Антидепрессанты в сочетании с другими его лекарствами создавали симптомы слабоумия. Тони этого не хотел. У него и так было достаточно проблем с воспоминаниями о Клэр и Николь.

Нет. Это было неправдой. Он помнил о них все, кроме того, что время от времени вспоминал запах детской присыпки и забывал о нем. Или другая жена принесет маленького ребенка, и Тони будет думать о Николь. Как она выросла? Что она делает? Кортни присылала фотографии всякий раз, когда могла. Никому не разрешалось приближаться к заключенным с мобильными телефонами. Посетителям даже не разрешалось брать с собой бумагу или карандаши, но она могла отправить их по почте. Как бы он ни ценил это, каждый раз, когда он смотрел на изображения своей шестнадцатимесячной дочери, идущей или смеющейся, другая часть его сердца разбивалась. Если ему трудно было вспомнить, как она ощущалась в его объятиях, то он не сомневался, что она совершенно забыла его. Его желудок скрутило от этой мысли. В ее юном сознании Джон был ее отцом. Никто не должен был говорить этого Тони - он знал.

Как будто этого было недостаточно, отчеты Роуча были такими же. Он нашел источник внутри «Эвервуда», который был готов поделиться информацией - по крайней мере, некоторой. Казалось, что Клэр была загадкой для большинства жителей и персонала. Они увидели ее издалека. Тем не менее, она никогда не присоединялась к другим пациентам в групповых занятиях или даже в столовой. Согласно источнику Роуча, с Клэр обращались мягко и хорошо заботились о ней. Ее потребности были удовлетворены во всех отношениях. Источник сообщил, что Николь не навещала ее последние несколько месяцев. Поскольку Эмили никогда не вносила имя Николь в реестр, Роучу было трудно подтвердить или опровергнуть это. Теперь, когда погода улучшилась, он мог доложить, что няня отправила обоих детей на улицу и в парк, пока Эмили была в «Эвервуде».

Просьба Тони поработать в офисе была удовлетворена. Он терпел это почти все зимние месяцы, но это было совсем не то, чего он ожидал. Это была канцелярщина. Он был чертов секретарь - не помощник, как Патриция, не тот, у кого есть мысли или мнение. Нет. За 0,17 доллара в час он подавал документы и заполнял счета. Как только они начали сажать семена цветов в теплице в классе садоводства Тони, он подал заявку на перевод. Теперь его работой был ландшафтный дизайн. Это был отличный способ совместить его новые знания о растениях с работой. Возможно, потому, что он получил эти знания через Янктон, надзирающий персонал действительно просил и принимал его предложения. Это была шутка, что он мог рекомендовать герань вместо базилика, основываясь на количестве солнечного воздействия, и они слушали, но в деловом офисе, где он сделал состояние за пределами этих стен, они не были заинтересованы в том, что он мог сказать.

Патриция продолжала свою информационный поток.

- Мистер Бронсон просил передать, что Байкер в Чикаго приняли первое предложение. Он был готов увеличить цену, но они клюнули при первом же предложении.

Тони покачал головой.

- Может быть, оно было слишком высоким?

- О, он так не думал.

Она наклонилась вперед.

- Все дело в сроках. Они должны были заплатить за воздушный шар…

Он слушал, пока она рассказывала ему подробности.

- Я почти забыла, - Патриция сказала с усмешкой.

- На прошлой неделе поступило замечательное предложение купить небольшую компанию... кажется, в Пенсильвании. Черт возьми, как же тяжело без записей. Но это было слишком хорошо, чтобы в это поверить. С компанией все в порядке, но нет никаких причин держаться за нее.

Она завладела его вниманием.

- Как называется эта компания?- спросил Тони.

Сжав губы, она задумалась.

- Мар-тины? Нет Мар...

- «Мак»?

- Да! В Пенсильвании.

Ее глаза загорелись.

- Именно. Там работает всего около сотни человек.

- Сто двадцать шесть, когда я смотрел в последний раз, - поправил Тони.

- Нет. Компания не может быть продана.

- Но...

- Нет.

Его баритон стал глубже.

- Передай Тиму, что я категорически против. Мне все равно, даже если кто-то предложит в десять раз больше. Я не продам.

Она потянулась через стол и нежно коснулась его руки.

- Энтони, мистер Бронсон принял несколько замечательных решений, которые помогли "Роулингс Индастриз" сохранить свои позиции. Он не верит...

Тони отдернул руку.

- Не обращайся со мной как с ребенком. Я прекрасно сознаю, какой хаос я создал. Ответ относительно «Мак» по-прежнему отрицательный.

- Да, мистер Роулингс, я дам ему знать.

Когда ее карие глаза опустились вниз, Тони понял, каким тоном он произнес эти слова. Во многих отношениях ему это нравилось — он чувствовал себя хорошо. Он уже почти год не говорил таким тоном. Однако выражение лица его помощницы смыло мимолетную радость. Тони легонько коснулся ее руки, и она посмотрела в его сторону.

- Патриция, я очень ценю, что ты проделала весь этот путь, чтобы держать меня в курсе событий. Мне очень жаль, что я рявкнул. "Мак" имеет для меня особое значение, и я не хочу, чтобы ее продавали.

Ее глаза смягчились, когда она улыбнулась.

- Я действительно не против путешествовать. Я с радостью помогу. Надеюсь, ты знаешь, Энтони, что я сделаю все, что тебе нужно. Я рада помочь тебе не быть таким одиноким.

То, как ее темные волосы развевались вокруг лица на легком ветру, напомнило Тони о Клэр. Он сжал губы и ухмыльнулся.

- Ты была великолепна. Спасибо. Просто скажи Тиму, что я сказал "Нет" насчет "Мак". Если он захочет обсудить это дальше, то сможет, когда снова приедет.

- Скажу и могу приходить сюда почаще, если захочешь. Я имею в виду, что мне не нужно всегда летать. Это всего лишь пять часов езды. Я могу приехать и остаться на ночь. Я читала, что в теплое время года посетители могут приходить по субботам и воскресеньям.