Я бы постаралась соответствовать его стандартам на профессиональном уровне.

— Хотите, чтобы я упаковала их? — спросила я его у раздаточного окна.

Он шагнул вперёд, так что мы оказались лицом к лицу.

— Всё в порядке. Я собираюсь съесть это, — он потянулся за жареным сыром. — С двумя другими я справлюсь и без упаковки.

Беспокойство расцвело во мне, отдавая мне приказ забрать его заказ обратно. Я бы даже вернула ему деньги из-за чистой, неотфильтрованной паранойи.

— Вы из "Лилу"?

Он кивнул, откусив большой кусок сэндвича.

— И вас там не кормят?

Он усмехнулся с набитым ртом и покачал головой.

— Конечно, кормят. Но у меня перерыв. А мне хотелось чего-то другого.

— Не говорите своему боссу, что вы ели, — предупредила я его, погрозив пальцем. — Вполне уверена, что это основание для увольнения.

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Что вы имеете в виду?

Я наклонила голову, как будто делилась с ним секретом.

— Я враг. И вы сейчас со мной братаетесь.

Он прищурил глаза, и задумчивое выражение не покинуло его лица.

— Почему вы так думаете?

Я посмотрела на двух людей, которые ждали готовности своих заказов. Мне нужно было закругляться с этим разговором, но я не могла не ответить:

— Потому что на днях он заглянул сюда, и высказал мне это. Я бельмо на глазу. И мерзость для пищевой промышленности в целом.

— Он так сказал?

Я пожала плечами.

— Более или менее.

Его губы изогнулись в усмешке.

— Меня это не удивляет. Однажды я слышал, как он назвал Марко Темпеста, шеф-повара "Блу", любителем микроволновки.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Почему же?

— Я не уверен, — парень тоже засмеялся. — Что-то насчёт моркови, — он переложил еду в левую руку и протянул правую в приветствии. — Кстати, меня зовут Уайетт Шоу.

— Вера.

Но, судя по всему, его уже проинструктировали.

— Вера Делайн, — он улыбнулся мне. Когда я в замешательстве вскинула бровь, он пожал плечами и откусил ещё кусочек жареного сыра. — Что? Я провёл своё исследование.

— Проверяете конкурентов?

— Что-то вроде того.

— Дайте угадаю — это было домашнее задание от вашего босса? Он хочет, чтобы вы все ознакомились с конкурирующим фудтраком. Украдёте мои секретные рецепты и переправите их на вашу кухню?

Он бросил опустевшую тарелку в ближайшую мусорную корзину и потянулся за двумя другими тарелками, которые поставил на полку рядом с диспенсером с салфетками.

— Вы даже не представляете, как близки к истине, — он поднял тарелки как бы взмахом руки и зашагал назад, торопясь на свою проклятую кухню. — Спасибо за это, — крикнул он. — Не надо меня ненавидеть.

— Ненавидеть вас? — я была крайне сбита с толку. — С чего бы мне вас ненавидеть?

Но он уже развернулся и побежал обратно к "Лилу". Я ещё секунду таращилась ему вслед, а потом тоже вернулась к работе.

Я не могла избавиться от странного чувства, которое поползло вверх по моему позвоночнику после исчезновения Уайетта. Мне следовало спросить его, для кого эта еда.

Фудтрак оставался достаточно востребованным, и я была вынуждена вернуться к своей рутине. Я поняла, что мне и в самом деле, возможно, придётся нанять постоянного помощника. Было несправедливо полагаться только на брата и лучшую подругу, ведь они делали всё бесплатно.

Но в этом-то и была проблема. Это был только второй день. Мне едва хватало прибыли, чтобы покрыть свои текущие расходы. Я была не в особо лучшем положении, чтобы начать принимать сотрудников.

Уайетт вернулся через час. Наступило затишье, и мы с Молли подставили свои лица к вентиляторам, пытаясь остыть.

— Вы ведь не собираетесь тайком подавать мою еду своим клиентам? — пошутила я. — Потому что вам лучше уйти, если это так.

Он нервно рассмеялся, но смех не коснулся его извиняющихся глаз.

— Я очень сожалею, — пробормотал он, и я запаниковала, на секунду задумавшись, что он и правда подал мою еду своим посетителям.

Нет, подождите. Он взял только две тарелки. Если он не был Иисусом, чудесное умножение пищи было невозможно.

Тревожное чувство снова охватило меня, и я опять почувствовала себя больной. Я его не знала, но раньше он был достаточно мил. О чём ему вообще было сожалеть?

— Почему вы сожалеете?

Он протянул мне сложенный листок бумаги.

— Я не полагал, что у него будут для вас записки. Клянусь.

— Записки? Какие записки?

Молли вплотную встала ко мне. Она напряглась, готовая к скандалу. Но я могла лишь перевести взгляд с опущенного лица Уайетта на белый листок бумаги, который он протянул мне.

— Он хотел попробовать вашу еду, но клянусь, я бы этого не сделал, если бы знал, что он собирается отправить меня обратно.

У меня пересохло во рту, и мои мысли начали подпрыгивать от невозможности того, что происходило прямо сейчас. Я не хотела в это верить. Мне казалось, я стала бампером автомобиля, застрявшего в углу. Я знала, что должна делать. Я понимала, что происходит. Но мне никак не удавалось развернуть машину в нужном направлении.

Этого не могло быть.

— Кто он? — спросила, по-прежнему спокойная, по-прежнему недоверчивая. — Киллиан?

Уайетт потряс передо мной бумагой.

— Он мой босс.

Я выхватила записку из его пальцев.

— Да, но вы же не безмозглый миньон, — огрызнулась я.

Уайетт отступил на шаг и беспомощно пожал плечами.

— Он мой босс, — повторил он.

С этими словами он поспешил обратно через улицу, а мы с Молли продолжили пялиться на сложенный листок бумаги. По-видимому, "босс" включил в работу обязанности по шпионажу за соседним фудтраком и выполнение роли почтового голубя.

— Что только что произошло? — спросила она.

Я посмотрела на "Лилу", мысленно желая, чтобы она вспыхнула синим пламенем.

— Думаю, что я только что получила свой первый отзыв.

Молли перевела взгляд с ресторана на бумажку в моих руках, и сложила дважды два.

— Нет, — возразила она. — Не может этого быть.

Я развернула листок бумаги, и действительно, тонким почерком было нацарапаны быстрые, наклонные линии экспертного заключения Киллиана.

— Он не мог этого сделать, — продолжала отрицать Молли. — Я имею в виду, что у кого-то хватило бы наглости сделать это. Что же такое, он послал того парня, чтобы тот принес ему еду? Чтобы он мог её раскритиковать? Я даже не могу себе представить, какое эго у него должно быть... я хочу сказать, подумай об этом! Что, если я отправлю каждому маркетологу своё мнение об их работе? Это так дерзко!

Молли продолжила свою тираду, в то время как я, наконец, набралась смелости прочитать слова, которые должны были поставить меня на место.

"Жареный сыр — слишком сладкий. Панчетта, джем и бриошь — это слишком много. Это мог бы сойти за десерт, если бы не вся та чёртова соль в нём. Томатный соус мог бы быть хорош, но он был разрушен чертовым совокуплением всего остального".

Чёрт побери. Мне хотелось наорать на него. Ну и засранец! Разве я не говорила этого раньше? Он был придурком! И судя по всему, он только начал…

"Тушеная свинина... могу сказать, что ей уже сутки. На любителя. Зелёные бобы сырые. А соус терияки совершенно безвкусный".

И словно этого было недостаточно, он перешёл к нападению на мои гарниры.

"Прекрати использовать петрушку. Ради Бога. Какой в этом смысл?? Старайся лучше".

Когда Молли закончила читать, выглядывая поверх моего плеча, её возмущённый вздох прозвучал у меня над ухом.

— Это не может быть правдой.

Я вышла из себя. Гнев вскипел в моей крови и запульсировал в висках.

— Старайся лучше? Старайся лучше? Он что, издевается? Он даже не знает меня!
Я поняла, что было нелепо так говорить. Мои посетители не знали меня, они судили обо мне исключительно по еде, которую я им готовила. И это было всё, что я ожидала от них.

Но Куинн был другим. Это казалось личным.

Он не проверял мою еду, он нападал на меня лично.

— Он назвал мой соус терияки безвкусным, — прошипела я, удивившись, что до сих пор не извергаю огонь. — Он назвал мой жареный сыр чертовым совокуплением!

— Он засранец, — признала Молли. — Полный и абсолютный мудак. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о глянцевой сексуальности. Всё кончено. Эта борода отвратительна.

Я бы улыбнулась, если бы не была так сильно зла прямо сейчас.

До нас донёсся смех и, подняв глаза, мы увидели людей, бредущих в нашу сторону.

— Клиенты, — прошептала Молли, как будто я напрочь забыла о цели своего пребывания здесь. — Ты собираешься ответить? Что ты собираешься делать?

Мои глаза горели от слёз, которые я отчаянно сдерживала, и ненависть к мужчине, которым я когда-то восхищалась, била как барабан в моём горле.

— Я собираюсь приготовить дерьмо из моих безвкусных соусов и слишком сладких сэндвичей, — я развернулась к плите, планируя игру на ходу. — А завтра я закажу столик в лучшем ресторане города. Он не единственный, у кого есть своё мнение.

Молли бросила зловеще мне улыбнулась, а затем повернулась к людям, ожидающим заказа.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она снова ласково и дружелюбно.

Слава Богу, она была здесь и вела дела с клиентами, в то время как я в ярости готовила свой путь через остальную часть ночи. Как и со многими другими вещами в моей жизни, я не знала, чтобы я делала без неё. Кроме того, её помощь дала мне достаточно пространства, чтобы спланировать свою месть.

В эту игру могут играть двое, Киллиан Куинн.