Глава 24

Я делаю шаг вперёд, к солнечному свету, который мгновенно ослепляет меня.

Пожалуй, этот день официально можно назвать самым странным днём в моей жизни.

Теперь остаётся лишь одно. Краем глаза я замечаю уличного андроида, продающего тёплую, восхитительно пахнущую пастиццу. Я, возможно, и провела всё утро выслеживая сумасшедшего, с помощью голограммы моего отца, окончательно запуталась и проникла в офис потенциального террориста, где у меня был сверх странный разговор, но хоть пастицца осталась прежней.

— Сырную, — говорю я, становясь в начале очереди. Я прикладываю наруч к пункту оплаты и жду, когда андроид выдаст мне пастиццу со вкусом рикотты¹.

Андроид не двигается.

— Одну. Сырную, — четко повторяю я. Мой наруч показывает, что оплата прошла.

— Спокойствие познаётся в свободе, — говорит андоид.

— Извините? — спрашиваю я.

Я озираюсь по сторонам. У фонтана находятся ещё несколько андроидов, и все они, кажется, перестали работать. Их покупатели выглядят такими же озадаченными, как и я.

— СПОКОЙСТВИЕ ПОЗНАЁТСЯ В СВОБОДЕ! — вопит уличный андроид. Его голос повышается до предела. — Спокойствие познаётся в свободе! Спокойствие познаётся в свободе! — монотонно повторяет он.

Я медленно пячусь назад, страх подступает к горлу.

— Какого чёрта происходит? — спрашивает мужчина в деловом костюме позади меня.

— Понятия не имею, — бормочу я.

Я пытаюсь удержать мужчину, но он отталкивает меня.

— Что-то не так, — говорю я, — нам нужна помощь.

Краем глаза замечаю нескольких служащих, вышагивающих в нашу сторону, а вместе с ними и все уличные андроиды с площади.

Мужчина высвобождает свою руку и, пожав плечами, проходит мимо меня.

— Нет! — кричу я. — Не подходите к ним!

Он меня не слушает, хватает андроида за плечи, будто, если он его потрясёт, тот заработает. Мои ноги действуют сами по себе — продолжаю пятиться, мои глаза широко раскрыты, я уверена: сейчас случится что-то плохое. Охранники буквально кишат вокруг нас, но андроиды превосходят их по количеству, а толпа лишь растёт.

Я достигаю ворот, прежде чем раздаётся первый взрыв.

Я оборачиваюсь, впитывая глазами ужас передо мной. Как минимум дюжина уголков площади дымятся от тлеющих кусков искореженного металла. Все андроиды взорвались. Люди, стоявшие неподалёку… Я в ужасе смотрю на то место, где стояла с тем мужчиной в деловом костюме. Красные пятна крови на белой рубахе, разорванные края рукавов, одна нога здесь, в нескольких метрах другая — вот и всё, что от него осталось. Это напоминает мне смерть Акилы, не хватает лишь признаков войны. Всё это — мои кошмары, собранные воедино: война, постигшая мой дом.

— Господи, — бормочу я, уставившись на следы резни. Одетые в чёрное охранники и военные спешат остановить начинающийся хаос. Мой наручКОМ светится красным, всплывает предупреждающее сообщение.

«Неисправность андроидов приводит к нескольким смертям на Триумфальной площади, в Центральных Садах, Острове Комино и других областях Новой Венеции. Жителям следует вернуться в свои дома. Любые андроиды, в пределах области, должны быть немедленно отключены».

Моё сердце замерло, кипя в желудочной кислоте.

— Мама, — с трудом выговариваю я.

Мама. И её новый андроид-сиделка. Сегодня утром я оставила маму с ходячей, говорящей бомбой.

Я разворачиваюсь на каблуках и мчусь через Центральные Сады, проталкиваясь сквозь толпу. Чувство чистой паники проносится по городу, овладевая им, словно цунами. На Новую Венецию никогда не нападали. Не так. Не изнутри.

Пальцы скользят по наручу, и я на бегу открываю последние новости. Должно быть, новостной группе приказали повторять сообщение по кругу, снова и снова.

«…беспричинной неисправной работы андроидов, которая привела к множеству, возможно, сотням раненных и погибших. Источники сообщают, что Премьер Министр Янг действительно дала команду удалённо обесточить всех андроидов, работающих на территории Новой Венеции, но отдалённый переключатель питания на данный момент неоперабелен, и неисчислимое количество андроидов по-прежнему включены. Всем жителям рекомендуется вручную деактивировать андроидов, находящихся поблизости. Если андроид уже неисправен, жителям рекомендуется немедленно укрыться как можно дальше».

Мама не может быстро передвигаться; не достаточно быстро, чтобы уйти от взрывающегося андроида.

В мгновение ока я закрываю страницу новостей, и прибавляю скорости, спеша к Спа Грёз, к дому, к моей маме. Я пытаюсь связаться с ней, но она не отвечает. Наруч Мисс Уайт, должно быть, по какой-то причине вне зоны доступа или выключен… мои сообщения просто не доходят до неё.

Когда я достигаю южных ворот Центральных Садов, я прохожу мимо группы военной элиты, рыщущих по парку с оружием наготове. На остров Комино, нижнюю часть города, тоже напали. Я думаю о детях, которые ходят в парк аттракционов. Андроиды зачастую помогают учителям. Многие используют их в качестве нянек или сиделок, даже несмотря на предупреждения на ярлыке о том, что детей не следует оставлять наедине с андроидами.

Как много детей среди погибших? При этой мысли я едва не падаю.

Мне приходится подождать на перекрёстке, пока мимо проносятся скорые и полицейские машины. Стеклянный вход Салона нетронут и без повреждений, неоновая овца скачет по поверхности, словно всё в порядке. Я съеживаюсь, ожидая взрыва, отчасти веря, что он произойдёт именно здесь и прямо передо мной. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но всё, что я вижу под веками — это разбитый вдребезги фасад, кричащие люди, выбегающие из здания… и мама. Мама, которая звала своего андроида, превратившегося в пыль и пепел, покореженные кусочки нераспознанной плоти.

Как только улица немного пустеет, я бегу вперёд, проскальзывая через стеклянные дверь Спа еще до того, как они полностью открылись. В приёмной пусто, стерильно, приятно пахнет и играет тихая мелодия. Никаких признаков хаоса, творящегося снаружи, ни единого признака разрушения, ожидающего наверху. Я дышу сбивчиво и неровно, мои шаги громкие. Это кажется таким странным, что белый кафель и приглушенное освещение приносят умиротворение. Я воображаю, как это спокойствие разрушается взрывом бомбы, крики, разрывающие тихую музыку.

Я не жду лифт. Нет времени. Перешагиваю две ступени за раз, сердце колотится, а в лёгких не хватает воздуха. Я врываюсь в квартиру, зовя маму. Нахожу ее на кухне, где она изо всех сил пытается устоять на ногах. На ее лице отражается беспокойство при моём внезапном громком появлении.

— Что случилось? — спрашивает она меня слабым голосом.

Я не отвечаю. Я дико озираюсь по сторонам. Андроид, которого мама назвала Роузи, стоит перед программой интерфейса в гостиной, дальше кухни. Я бросаюсь через кухонный стул и сворачиваю в гостиную. Роузи даже не реагирует на мое присутствие. Программа интерфейса свободно подключается к частной сети Спа, она имеет доступ к самым защищённым файлам, где помимо грёз находится мамино исследование и познания. Даже у Мисс Уайт нет доступа к этим файлам. Только у меня и у мамы. А Роузи даже не запрограммирована входить в интерфейс, не говоря уж о том, чтобы взламывать систему.

— Чёрт побе…! Отключить интерфейс, — громко приказываю я, — заблокировать кран, авторизация: Элла Шепард.

Экран гаснет.

Андроид медленно выпрямляется. Его тело скручивается, поворачиваясь ко мне лицом. Его безжизненные, пустые глаза пристально смотрят в мои. На его лице не отражается эмоций, словно все программы, созданные, чтобы сделать его похожим на человека, уже удалили.

Роузи открывает рот, движение настолько механическое, что вся иллюзия человечности, какую могли присвоить машине, мгновенно исчезает. Его голова немного склоняется влево.

— Что происходит, Элла? — вновь спрашивает мама.

— Спокойствие познаётся в свободе, — бормочет Роузи так тихо, что я едва разбираю слова.

— Дерьмо, — говорю я.

Я оборачиваюсь к маме.

— Уходи! — кричу я ей. — Мы должны выбраться отсюда! Роузи сейчас взорвётся!

— Что? — спрашивает мама. Она сбита с толку. Она не может справиться с этим стрессом, паникой. Её тело привычно сотрясается, она вот-вот потеряет сознание. Её пальцы впиваются в край стола, суставы побелели. Лицо бледное.

— Спокойствие познаётся в свободе, — громче повторяет Роузи. — СПОКОЙСТВИЕ ПОЗНАЁТСЯ В СВОБОДЕ.

Мы ни за что не успеем.

Низкие, гудящие звуки раздаются в горле Роузи. Тот же шум «ЗнзнзнЗНзнзн», что я слышала от другого андоида, за несколько секунд до того, как он…

Я запускаю руку и подхватываю маму, обнимая её за талию, приподнимаю за плечи.

— Элла! — говорит она, задыхаясь и кашляя на вдохе.

Я не отвечаю. Бегу в её спальню. Здание новое, но даже не смотря на то, что Гражданская война была столетия назад, с тех пор, практически в каждом здании есть, по крайней мере, одна специальная комната.

Безопасная комната. Именно её мама использует в качестве спальни.

Как только мы минуем дверь, я опускаю маму на пол. Её ноги подкашиваются, и она теряет сознание, но я не перестаю помогать ей. Я поворачиваюсь, больно прижимаю наруч к сканеру на двери. Дверь плотно закрывается, и я ввожу код безопасности. Слышно, как скрепят стальные засовы о тяжёлую металлическую дверь за секунды до того, как раздаётся взрыв.