Глава 18

Элла

Наши дни

В разгар дня, когда я открываю глаза, Миша уже проснулся; на коленях у него лежит мамин дневник, а рядом с ногой ее фотография. Он сидит, прислонившись к спинке кровати, одетый в одни боксеры, и мне открывается вид на его мышцы, пряди его волос свисают ему на лоб. Во время чтения его лицо остается напряженным. Я приподнимаюсь, моя голова и щека протестующе пульсируют, Миша закрывает дневник, и выражение его лица смягчается.

– Там есть что-нибудь стоящее? – спрашиваю я, прижимая одеяло к обнаженной груди.

Он пожимает плечами, но по его хмурому взгляду можно сказать, что он ничего хорошего не обнаружил. Миша убирает фотографию обратно в дневник, помечает страницу и откладывает его в сторону, а затем протягивает руку и нежно проводить по опухшей, ноющей скуле.

– Надо было вчера приложить лед, – замечает он. – Серьезно, Элла, с виду кажется, что чертовски больно.

Я кладу свою руку поверх его.

– Это и есть чертовски больно.

– Не хочешь рассказать, как все произошло на самом деле? – спрашивает он, а когда я напрягаюсь он добавляет: – я знаю, когда ты лжешь, Элла Мэй, так что не пытайся убедить меня, что какая-то девчонка ударила тебя, потому что я уверен – ты солгала.

– Тогда почему ты не уличил меня вчера?

– Потому что думал только своим членом.

Я улыбаюсь при воспоминании о том, как он прижал меня к стене и входил в меня с такой силой, что могла ощущать его проникновения всем телом.

– После вчерашней ночи у меня немного болят ноги, – признаюсь я, снимая с себя одеяло и массируя бедра.

Его жаркий взгляд устремляется на мои ноги.

– Я мог бы сказать, что мне жаль, но это не так.

Я снова накрываюсь одеялом и ложусь на кровать. Он располагается рядом со мной, подпирает локтем подушку и склоняет голову на свою руку.

– Так и быть, скажу, – начинаю я, его палец поглаживает мою щеку, – но ты должен пообещать ничего не предпринимать. Никаких драк.

Его пальцы замирают.

– Обещать ничего не буду.

– Тогда я буду молчать.

– Элла Мэй…

Я прикрываю ему рот рукой и заставляю замолчать.

– Не называй меня Элла Мэй. Только не хватало, чтобы моему мужу выдвинули обвинения или, он получил серьезные травмы.

Он молчит, а затем его губы изгибаются под моей рукой.

– Скажи еще раз.

– Только после того как пообещаешь.

– Прекрасно. – Он вздыхает, и я убираю руку с его рта. – Я не буду нарываться на драку, только если расскажешь мне, что случилось, и снова назовешь меня своим мужем. – На его лице светится глупая улыбка, которая заставляет и меня улыбнуться.

– Хорошо, муж, – произношу я, заставляя его улыбаться еще шире. Делаю глубокий вдох и рассказываю ему о Мики. Я вижу, что он изо всех сил старается контролировать свою реакцию, сжимая кулаки во время моего рассказа.

Когда я закончила, некоторое время он сохраняет молчание, а потом наконец произносит:

– Могу я, по крайней мере, попросить Итана надрать ему задницу?

Я качаю головой.

– Нет. Лиле тоже не нужно, чтобы ее парень пострадал. Или оказался в тюрьме.

Он плотно стискивает челюсть, глаза задерживаются на моей щеке, прежде чем тяжко вздохнуть.

– Я очень хочу выбить из него все дерьмо, Элла Мэй. Клянусь Богом ... – его кулаки сжимаются, а мышцы рук напрягаются.

– Знаю, – говорю я. – Но я этого не хочу.

– Ты убиваешь меня, – с раздражением произносит он.

– Знаю, но это к лучшему, – объясняю я. – Кроме того, у меня вышел хороший удар.

– Ему не стоило бить девушку... клянусь Богом ... – он недовольно выдыхает, качая головой. – Можно я хотя бы что-нибудь сделаю с его машиной?

– Он, скорее всего, подумает на тебя, – замечаю я. – Или на меня.

– Пожалуйста, ты должна разрешить мне что-нибудь предпринять.

Я делаю вдох.

– Хорошо, как-нибудь вечером перед отъездом мы можем прокрасться к нему домой и порезать шины.

– И все? – Он надувает губы и хмурится. – Может, например, разбить его окна, а затем врезать ему пару раз?

– Только шины, – настаиваю я. – И никаких кулаков. Я не хочу, чтобы эта ситуация превратилась в огромную проблему.

Он хмурится еще сильнее.

– Прекрасно, но только ради тебя.

– Спасибо тебе. – Я целую его, и, хотя он все еще выглядит раздраженным отвечает на мой поцелуй, просовывая язык мне в рот. Продолжая целоваться, Миша переворачивает нас, укладывает меня на спину и ложится сверху. Он с любовью разглядывает меня, поглаживая мою щеку с задумчивым выражением на лице, и когда открывает рот, я понятия не имею, что он собирается сказать.

– Лила говорит, что ты подготовила для меня рождественский подарок, – удивляет он меня.

Я качаю головой.

– Только потому, что она заставила меня купить его тебе, так что не вздумай и мне что-нибудь дарить. Я помню, что мы не участвуем во всей этой рождественской фигне.

– А если я хочу тебе что-нибудь подарить?

– Тогда можешь, – разрешаю я. – Но к твоему сведению, мой подарок не так чтобы хорош. – И эта правда. Во время похода по магазинам за свадебными украшениями, я увидела браслеты дружбы похожее на те, что были у нас с Мишей в детстве, появившиеся после того, как мы пообещали навсегда оставаться лучшими друзьями. В конце концов те браслеты износились, мы их выбросили или потеряли, и когда я рассказала об этом Лиле, она настояла, чтобы я их купила и подарила Мише. Я не из тех, кто любит сентиментальные вещички, но во время покупки испытала странные чувства.

– У меня тоже есть подарок, – говорит он. – Это самый лучший подарок на свете.

Я качаю головой не в силах сдержать улыбку.

– Порой ты бываешь таким слащавым.

– И в душе ты это обожаешь.

Я не отвечаю, потому что он прав, а потом он, усмехаясь, раздвигает коленом мои ноги и двигает бедрами, готовый войти в меня.

Но стук в дверь прерывает нас.

– Элла, – зовет Лила через дверь.

– Не обращай на нее внимания, – шепчет Миша, покусывая мочку моего уха и проводя большим пальцем по соску.

Я издаю стон, стискивая ногами его бедра, когда он входит в меня.

– Элла, я знаю, что ты там, и мне надо, чтобы ты вышла. – Она замолкает. – Дин и Кэролайн здесь.

Я стараюсь говорить ровным голосом, пока Миша толкается внутри меня.

– Буду через секунду. – Мой голос срывается, а Миша смеется, его рот нависает над моим.

Он останавливается, выгибая бровь.

– Секунда. В самом деле?

Я протягиваю руку и щипаю его задницу, вызывая у него смех.

– Тебе лучше постараться за секунду, иначе до конца дня будешь ходить с синими шарами.

Он улыбается, качая головой.

– Отлично, ты победила. – Потом он полностью входит в меня, и я снова теряюсь в нем.

***

Минут через пятнадцать мы полностью одетые направляемся на кухню, утомленные, но довольные. Лила сидит за кухонным столом, одетая в пижаму с вишенками. Стол и прилавок по-прежнему усеян тесьмой и свечами, а также парочкой коробок из-под хлопьев и грязной посудой. Итан в футболке и клетчатых пижамных штанах сидит рядом с ней в кресле и жует хлопья.

Увидев нас, на лице Лилы расплывается понимающая улыбка.

– Долго же вы спускались, – шутит она, добавляя ложку сахара в кофе.

Итан бросает взгляд через плечо, его глаза воспалены, вероятно, из-за похмелья. Он смотрит на мою щеку; я попыталась скрыть косметикой синяк на лице, но это оказалось безнадежным делом, и единственное, что я могу – с гордостью с ним ходить.

– Кто, черт возьми, тебя ударил? – спрашивает Итан, помешивая ложкой кашу.

Я касаюсь больного места пальцами, Миша отпускает мою руку и направляется к кофейнику рядом с раковиной.

– Мики, – отвечаю ему.

Итан медленно выдыхает.

– Черт, это потому, что…

Он замолкает, когда Миша протягивает мне чашку кофе.

– Потому что вы, два дурака, метнули коктейль в его машину? – спрашивает он.

– Да.

Итан хмурится, проводя пальцами по волосам, заставляя их торчать на макушке.

– Эй, это была не моя идея.

– Она была моей, – замечаю я, вдыхая аромат кофе. – Не надо приписывать ему мою офигенность.

– У меня слишком сильное похмелье, чтобы спорить. – Миша корчит гримасу, а затем вытягивает руки над головой, его рубашка задирается вверх, выставляя напоказ мускулы.

Мы с Итаном обмениваемся испытывающими взглядами, а потом Итан сдается и возвращается к еде, а я делаю умиротворяющий глоток кофе.

– Ты сказала, что Кэролайн и Дин были здесь? – спрашиваю я Лилу, садясь за стол.

Лила, помешивая кофе, кивает. Ее волосы собраны в короткий хвост, а на лице ни следа косметики.

– Были, но я передала им, что ты спустишься через минуту, и они ушли к тебе домой. Сказала, что передам тебе про их приезд, когда ты выйдешь.

Из окна я вижу большой темно-бордовый внедорожник, припаркованный на подъездной дорожке рядом с моим домом, прямо за «Файербердом».

– Они взяли машину в прокате? – спрашиваю я.

Лила качает головой.

– Нет, они приехали на машине, Кэролайн не хотела лететь. Наверное, это она.

– Значит, он продал «Порше», – замечаю я, добавляя немного молока в свой кофе.

– Возможно, у них скоро будет ребенок, а в «Порше» автокресло не установишь. – Лила улыбается и делает глоток кофе из кружки. – У Кэролайн такой миленький животик.

С расширенным и застывшим взглядом на хлопьях Итан качает головой. Я бросаю взгляд на наблюдавшего за мной Мишу, который стоял, прислонившись к стойке, и потягивал кофе. Он убирает кружку ото рта и облизывает губы. Я знаю его достаточно хорошо и понимаю, что он пытается прочесть мою реакцию, не только из-за продажи «Порше» – старой маминой машины, но и потому, что Лила говорит о детях.

Я встаю и смотрю на Мишу.

– Хочешь пойти со мной с ними поздороваться?

Миша кивает и отходит от прилавка к задней двери. Мы берем куртки и сообщаем Лиле и Итану, что скоро вернемся, а затем направляемся ко мне домой. Старый грузовик Томаса припаркован на подъездной дорожке за «Шевель» Миши. На снегу виднеются отпечатки ботинок, ведущие от ступенек Миши к забору, далее по ту сторону забора к лестнице моего дома. Я не могу сдержать улыбки – вероятно, это означает, что Дин и Кэролайн выбрали нашу маленькую тропинку к дому.