Да, нет

— Опять песок… я тебе уже говорила, что у меня впечатление, что он везде, где только можно и нельзя, — задумчиво обозревая окружающий их пейзаж, сказала Малэ, после того как они позавтракали. Они встали и собрались, чтоб отправиться в дальнейший путь.

— Это где нельзя? — он повернулся к ней, держа в руках свой мешок. — Покажешь?

— Ага, обязательно и посередине пустыни, — иронично ответила Малэ, пытаясь развязать тесёмки накинутого плаща и грозно, как отрезав, сказала: — Нет.

— А если… — начал говорить Элмару, наблюдая, как она развязывает тесёмки плаща у горла. Её тонкие, ловкие пальцы так двигались, что это скорее больше напоминало какое-то священнодействие. А их белая молочная кожа так и звала его поцеловать их, как и её сочные губы, когда он поднял взгляд выше…

— «А если» будет, после того как со всем разберёмся, — категорично заявила она, прервав его мечты, и добавила: — По-моему, ты ещё под воздействием остатков коктейля.

— Нет, это ты на меня так действуешь, — сказал Элмару и засмеялся, а затем подхватил её на руки, — посильнее любых коктейлей.

— Немедленно поставь меня на песок, — негодуя сказала она. Он попытался её поцеловать, и тогда она взяла в свои ладони его лицо и показала Элмару, что он не зря пытался это сделать. Закончив с поцелуями, она сказала ему: — А теперь медленно поставь меня на песок, нам дальше идти надо. Когда же она очутилась на песке, посмотрев на солнце, добавила:

— Хотя… мы всё равно не успеваем, смотри, пыльная буря скоро здесь будет, — и она указала на марево, выглядевшее, как туман на горизонте. Но это был не туман, а взвесь из мелкого песка в воздухе, и её гнало ветром в их сторону. Солнце постепенно затягивало этой хмарью, и хоть его свет и был мрачным, но это был свет, а так всё вокруг приобретало лёгкие потусторонние тени.

— Да, у нас полчаса, надо укрытие искать, — он принюхался и направился к ближайшему бархану. Он начал копать на его крутом склоне, и его начало засасывать в пески. Малэ, замерев, с ужасом смотрела на то, как Элмару засосало в песок сначала по колено. Он попытался материализовать крылья и взлететь, но это ему не помогло вырваться. Он только ещё больше погрузился в песок, уже по бёдра.

— Мару, я сейчас! — крикнула она, отмерев, и бросилась к нему.

— Стой где стоишь, — прикрикнул он на неё и начал размышлять: «Когда я захотел взлететь, то меня ещё больше засосало. Значит, это не зависит от веса…»

— Мару, когда ты спокойно стоишь, ты почти не погружаешься в песок, — сказала она, подходя к нему.

— Малэ, где я тебе сказал стоять? — спросил, прищурив глаза, он. Элмару всем своим видом пытался показать, что всё нормально — он уже нашёл решение проблемы. Но он не чувствовал такой уверенности в себе, и поэтому оставалось лишь надеяться, что если он погибнет, то Малэ не пострадает. Вдруг они оба провалились в песок — Элмару еле успел прикрыть их крыльями, чтоб они не наглотались его. Приземлились они в какой-то странной зале, чуть не попав в водоём посередине её.

— Нас удачно засосало, — посмотрев вверх, сказала она рядом сидящему Элмару, уже убравшему крылья, и показав рукой на очертания каменной чаши с водой, виднеющейся в тусклом свете, падавшем из дыры в куполе, через которую они провалились. Было видно, что место, куда они так удачно упали, когда-то было обитаемо: лепной бордюр, картины на гладких стенах с трудно угадываемым сюжетом, из-за отсутствия света ничего не было толком видно, и ровный пол. Посередине был круглый рукотворный водоём в чаше. Она встала и подошла к стене. Малэ провела рукой по ней, остановившись на бордюре, и начала ощупывать его растительный орнамент, а затем задумчиво добавила: — Странное место, но это сейчас не главное — хорошо, что мы не упали в воду, в каменную чашу водоёма, а могли бы, если бы мы падали немного правее, а так только где-то сбоку, я только коленки ушибла о пол.

— Да, и картины какие-то странные, как будто они изображают земли Хаоса или… но весь Хаос это пустыня, а тут трава, пускай и редкая, и даже кое-где цветы. Но существа, на стенах изображенные, все живут в Хаосе, но кроме них там изображены также мифические или на сегодняшний день исчезнувшие существа, — подтвердил её предположения Элмару. Он-то неплохо видел в темноте, чем и воспользовался, разглядывая обстановку на предмет чего-либо угрожающего.

— Я не вижу, так что поверю тебе на слово. Бордюр на ощупь с растительным орнаментом, а чаша водоёма? — сказала она и, решив подтвердить свою догадку, подошла к нему. — Так я и думала: по краю чаши водоёма тоже идёт растительный орнамент. Ты можешь зажечь свет?

— Айлэ, — сказал он, и под потолком зажегся шар, и подумал: «А мне даже в голову не пришло, что нужен свет».

— Посвети мне на стену, пожалуйста, — попросила она, подойдя к стене. Он, заинтересованный, что же такого нашла Малэ, подошёл к ней и поманил световой шар.

«Интересная живопись», — подумал он, увидев на одной из картин нарисованные совокупляющиеся пары в разных позах, а потом присмотрелся — это была одна и та же пара, и всё изображено отнюдь не схематично, а со всеми подробностями, как будто они позировали, чтоб их нарисовали — тяжеловато так стоять, замерев.

— Что ты нашёл? — Малэ подошла и уставилась на изображённое, медленно произнесла: — Ты знаешь, даже я все позы здесь изображённые не знаю.

— Откуда такие специфические знания? — удивлённо спросил он, повернув в её сторону голову.

— Мару, мне не пять лет, — сказала она недовольная и, чтобы поменять тему разговора, отошла к следующей картине и произнесла: — Ой, смотри, знакомый чёрный песочек! Тут сразу понятно, что изображено, не то что на предыдущей.

— Ну почему же, перед этой картина была очень понятной, — вкрадчиво сказал он, целуя её в шею, и добавил: — А прикидывалась-то бедной овечкой…

— И что, это повод начать с места и в карьер во всех позах, изображённых на той картине? — возмутившись, спросила она и отодвинулась от него.

— Нет, меня интересует, о чём это всё, — ответил он и обвёл рукой все картины в зале, — сначала мифы и сказки Хаоса, потом эротические картинки и последняя — ничем не примечательный пейзаж пустыни.

— Не знаю, сама теряюсь в догадках, — задумавшись, произнесла она, даже не заметив, что он снова приблизился к ней.

— Моё предположение такое: что-то произошло с землями Хаоса, в результате чего они стали пустыней. Только одна картина не вписывается, — подумав, сказал он и снова начал целовать её в шею, прижав к себе за талию, чтоб она не сбежала. Но Малэ, задумавшись, даже не заметила этого.

— О, она-то как раз вписывается как причина. Ты на оргиях у богов не бывал, — заметила она, когда очнулась, и попыталась увернуться от его очередного поцелуя.

— А ты бывала? — он поднял одну руку к её груди и стал её гладить. Вскоре такие нежные движения ему надоели, и он начал её массировать всё активней и активней. Но и этого ему показалось мало, и он, не отнимая рук от её полушарий груди, попытался дотянуться до её губ и поцеловать их, находясь всё так же сзади. Когда же это у него получилось, он нашёл новый объект приложения своих губ — её шею, невольно пропущенный им.

— Не люблю, когда меня кормят всякой гадостью и пристают, — вместо ответа хрипло сказала она, закинув голову назад, давая возможность ему осуществить задуманное с её шеей. Он почувствовал, как под его ладонями затвердели её соски.

— Что дерёшься? — так же хрипло спросил он, целуя её в шею уже спереди. Она подняла руку и прижала его голову к своей груди, которую он немедленно начал целовать, не обращая внимания на тунику, но обратив особое внимание на её затвердевшие соски. Он, несмотря на мешающую ему ткань, попытался их всасывать, целуя, и когда не получилось, начал их нежно покусывать. Судорога прошла по её телу.

— Нет. А ещё я старалась такие мероприятия не посещать, — сказала она, когда пришла в себя, и начала гладить его по волосам.

— Я так понимаю, боги в этот момент опасны для всего вокруг? — спросил он, ухмыльнувшись её реакции, но не отпустив её.

— Да, представь себе, что ты всемогущ, и при этом у тебя нет тормозов, и ты не ограничиваешь себя в применении силы по отношению к кому-либо или чему-либо, — ответила она, нащупывая его рожки.

— Представил, — вспомнив, как последний раз сам напился и чем это закончилось, и подумал: «Нет, всё ещё продолжается».

— Боги начинают переделывать миры под себя, а желания в этот момент очень сильно отличаются от нормальных… — она начала рожки обводить пальцем… и была прервана тем, что её схватили за руку и отвели её подальше от головы.

— Всё, дальше лучше не продолжать. А твои желания отличаются от свойственных обычным смертным? — хрипло спросил он. И, кажется, он говорил не о богах…

— Желания одинаковы для всех, а вот то, как каждый может воплотить их в жизнь…

— Ладно, отложим наши желания на потом, а сейчас для нас главное переждать бурю и пойти дальше, — он отпустил руку Малэ и отошёл в противоположный угол от возбудившей его картины и её самой, но это ему мало помогло. Тогда он попытался отвлечься тем, что решил собрать их вещи, упавшие вместе с ними. Он подхватил плащ с мешком, где лежали лепёшки с водой, из общей кучи в песке, образовавшейся на месте их приземления. Там он его расстелил и сел, позвав её: — Иди сюда!

Он похлопал по плащу рядом с собой, чтоб она села рядом. Она пошла в его сторону и замерла у чаши водоёма, разглядывая своё отражение. Скорее это было не её отражение в том виде, в котором она сейчас, а видение её божественной ипостаси в будущем, так как были видны расползшиеся по её телу лианы, не только серебряные, но и чёрные, да и крылья за спиной были вполне осязаемые, тоже чёрные. Она, задумавшись, постояла, разглядывая себя в воде, а потом пошла дальше в сторону Элмару.

— И что ты такое увидела в воде? — спросил он у откинувшейся назад на стену Малэ, когда она села рядом на плащ.