Имррир

В восторге тонет здесь Имррир.

Он сотней волн гоним,

Но нет, навстречу им

Растут его башни и их сияние,

Что отражает их знание.

Таков Имррир,

Где крылья режут небеса,

Где есть чудеса,

Где сходят вниз небес властители —

Они же прошлого хранители.

Таков Имррир,

Что город грёз.

Всегда он нёс

Блаженство и страдания,

Что вложены в его знания.

Таков Имррир

Зовущий в небеса,

Хранящий чудеса.

Драконы видели зарождение этого мира

и проводят его в закат танцем небес,

покидая этот мир и уходя в другой.

Хроники Талмии

Утром рано Малэ с Элмару выехали, чтоб успеть в Имррир. Дорога расстилалась под копытами лошадей. Впереди заканчивался ещё зелёный лес, и лишь некоторые листья напоминали собой солнечные лучики, заблудившиеся в тени листвы деревьев. Здесь, среди стволов деревьев, ещё ютились ночные тени, а дальше простирались только золотые поля.

— И так вот будет вплоть до Имррира, — и, сказав это, Элмару обвёл рукой поля, простирающиеся дальше вдоль дороги, по которой они ехали.

— Красиво, это же целое золотое море. Видишь эту волну, когда по полям пробегает ветер? — сказала улыбнувшись Малэ и привстала в стременах, чтоб указать рукой на неё.

— Скоро ты увидишь настоящее море и тогда поймёшь разницу между ним и этими полями, — самодовольно он сказал, — а вот и Имррир Великолепный, Имррир Вечных Знаний. Казалось, лучи солнца отразились в его башнях тысячью разных цветов. И каждая была одной-единственной в своём роде. А за городом виднелось море, как будто усыпанное солнцем разноцветными блёстками. И тогда он печально добавил:

— Видишь, за башнями города коса слепящего белого песка, а на ней купами кое-где зелень, а вокруг которой вода переливается от прозрачной бирюзы к голубой лазури, что темнеет на глубине, превращаясь в синеву океана вдали, и так блестит и переливается, играясь мелкою волной? Это Энарский пролив — море тысячи островов и ни одного. А дальше земли Хаоса, где нет ничего постоянного. Чёрная пустыня под мутным от песка серым небом, а солнце там умирает, становясь кирпично-красным. И там очень легко умереть вслед за солнцем. Там всё умирает, по-другому это существование и не назвать. Но это на том берегу пролива, а Имррир на этом берегу великолепен, как и всегда. Правда, когда-нибудь и он уйдёт под воду, но не при нашей жизни.

— Как поэтично, Элмару, только не говори мне, что ты поэт на родине, — заметила она и подумала: «Такая красота исчезнет… жалко. И я это, к сожалению, увижу, а Элмару нет, и от этого всё как-то окрашивается печалью».

— Нет, к сожалению, Малэ, — сказал он, — просто я родился и провёл всё своё детство на той стороне пролива. Всего лишь час ходьбы, и ты на берегу, а Ллор — он такой же светлый, как и песок на нём, только одной своей стороной он обращён к чёрной пустыне. Представь себе чёрный песок пустыни, в нём, как мираж, белый город на фоне гор с одной стороны и низкой линией горизонта из слепящей бирюзы с синевой то ли неба, то ли воды с другой стороны.

— Ллор — это что? — спросила озадаченная Малэ, которая никак не ожидала такого прилива эмоций со стороны Элмару.

— Ллор — это город, где я родился и долгое время прожил, — терпеливо объяснил он.

— Ллор — ваша столица? — она продолжила выяснять насчёт города.

— Нет, столица у нас, демонов, Ихелин, — ответил Элмару и решил, что надо бы заканчивать разговаривать на столь животрепещущие темы, а то так недалеко и можно раскрыть некоторые детали своей биографии, которые не надо пока ей знать, — что-то мы отвлеклись, у нас другое на повестке дня.

— Из кристалла я узнала, что драконы не живут в Имррире — они только время от времени спускаются в город для того, чтобы в человеческом образе испытать все мыслимые и немыслимые удовольствия, — сказала Малэ, — и здесь же находятся все накопленные ими знания. Очень странное сочетание, если честно.

— Ты это об их борделях? Тоже мне удовольствие, по-моему, это нужно, только если не хочется особо усилий прилагать. Готовый продукт, так сказать. Вот пускай они попробуют всё это получить на добровольных началах, а не за деньги, — ответил с некоторым пренебрежением Элмару, — правда, они здесь могут воплотить все свои извращённые фантазии, но за деньги-то…

— Что же ты так о них, — она сказала, услышав не самые лестные слова о тех, которые, как ей казалось, что они хоть и самодовольные и гордые, но умные, — драконы же древние существа, они даже не являются детьми этого мира.

— И поэтому они извращаются здесь как могут, чтоб ощутить жизнь полностью, всё равно не своё, — ехидно заметил он, — а за всю их жизнь они перепробуют столько, что в этом городе каждая башня посвящена только одному из тех извращений, а их так много…

— А как же знания? — спросила Малэ, когда они уже ехали по улице, где их сопровождал цокот копыт лошадей, отражавшийся от стен окружающих домов-башен, — понимаешь, когда я открыла хран, там было всего лишь упоминание об Имррире как об возможном источнике дополнительных сведений.

— Ты имеешь в виду, что нам нужна башня Цезараус, я про такую даже не слышал, — ответил Элмару.

— Ну да, ты же всё знаешь об борделях Имррира, — едко заметила она, — остальное тебя не интересовало.

— Тебе нужна башня Прошлого, — подумав, сказал он, не обращая внимания на её последние слова, — там, скорее всего, есть Хранитель, который и поможет разобраться. Он развернул лошадь в противоположную сторону.

— А, вот и она, — сказал Элмару, подъехав к очередной башне, и встал, только до этого они проезжали не останавливаясь. А каждая из них была интересна по-своему: одна — сплошной белый кристалл, упёршийся в небо, отсвечивающий радужными бликами всех его граней, другая — приземистая с окнами, маленькими бойницами, и крышей, напоминающей гнездо, настоящая маленькая крепость. А третья как будто взлетающая в небо и своей стройностью навевающая воспоминания о стволах сосен леса, своей макушкой тянущихся к солнцу…

— Высокая! — посмотрела она вверх, привстав в стременах, и сказала: — А где вход?

— Здесь! — из тени башни вышел худощавый мужчина. Только черты его лица были слишком уж правильные и к глазам по вискам шли дорожки мелких чешуек. Он рукой показал на стену, где тут же появилась дверь, которую он открыл и, войдя, растворился в темноте. Они спешились и пошли вслед за мужчиной.

— Что вы ищете? — он обернулся, когда они дошли до залы, которая была больше, чем башня, в ширину.

— Я просмотрела хран, скорее всего, из храма и нашла упоминание об Имррире в связи… — начала она.

— Я понял, Дочь Тьмы, — прервав её, сказал он, — но здесь внизу ты не найдёшь того, что интересует тебя. Мы не пускаем к себе никого, но тебе сделается исключение как богине. А демонов тем более мы не пускаем к себе, особенно запечатлённых… Образ той, на кого он запечатлён, внушает опасения. Но он может передать весточку своему отцу — Свайогилл будет очень рад. Поражённая Малэ застыла на месте. Мысли её путались: то, что Элмару демон, она знала, но то, что ещё и запечатлённый… имя Свайогилл ничего ей не сказало.

«Интересно, когда успел? — развернулась в его сторону она, подумав, а потом ей в голову пришла другая мысль: — А не тот ли это демон, которого пришлось спасать в астрале? И что дракон такого увидел, что посчитал опасным? И не посчитают ли её той самой, которую признали опасной, если Элмару запечатлён на неё?» Элмару, глядя на задумавшуюся Малэ, попятился в другую комнату, думая, что так спасётся от вопросов, на которые он не хотел отвечать, тихо прикрыл дверь и повернулся. В темноте он увидел сначала лишь горящие знаки Хаоса на уровне его глаз, а потом вырисовался силуэт. Это был демон, сидящий в кресле, и он этого конкретного демона знал.

— Отец, что ты делаешь здесь? — удивился Элмару.

— Я здесь, потому что кого ни спрашиваю — тебя не было, тебе никто ничего не передавал, но все знают, где тебя искать, нет — не сходится! И я ловлю сына сам. Почему?! А ещё последний твой пассаж — когда ты успел стать запечатлённым? — высказал своё возмущение Свайогилл.

— Хотел бы я сам знать… поговорим, когда вернусь в Хаос, — сказал Элмару, у него возникли кое-какие подозрения, но он решил их не озвучивать, пока, по крайней мере, не обдумает.

— Последнее действительно срочно требует серьёзного разговора, но точно не здесь. Мы возвращаемся — тебя же здесь ничего не держит? — согласился он.

— Погоди, со мной пойдёт девушка, ей надо кое-что узнать — ты позволишь в нашей библиотеке посмотреть? — понимая, что отец всё равно настоит на своём, спросил Элмару и тяжело вздохнул. Для него все разговоры с ним заканчивались обычно ссорой.

— Ладно, возьмём с собой твою девушку… она хоть твою вторую ипостась видела — покажи… влюбчивый ты мой, — проворчал, соглашаясь, Свайогилл, что было удивительно.

Малэ заметила, что Элмару нет в комнате. Вдруг двери, ведущие в соседнюю комнату, приоткрылись и оттуда высунулась сначала голова Элмару, а затем его рука, которой он поманил её в другую комнату. Она, нисколько не сомневаясь, что тот позвал её, так как он нашёл что-то важное, направилась туда. Дракон тоже обратил внимание на это и поспешил вслед за Малэ туда, надеясь, что встретит старого друга, если нос его не обманывал.

— Папа, тут кое-кто сюда кроме Малэ идёт, — сказал Элмару отцу, не оборачиваясь, — думаю, не стоит шокировать их своим внешним видом. На самом деле всё было наоборот — как дракон отреагирует на внешний вид отца, ему было наплевать, а вот Малэ… Одно дело милые рожки и хвост в человеческой ипостаси, а другое — полное обращение в демона. Но тот проигнорировал его слова.

Когда Малэ вошла, её взгляд остановился на большом демоне, полностью покрытом кирпично-красной чешуёй, а вместо ступней ног у него были копыта. Но больше всего её поразили его глаза — светящиеся тусклым кроваво-красным светом, и из них смотрело три чёрных зрачка треугольной формы, и клыки, что вместе с когтями и рогами дополняли картину.