Когда тайное становится явным

Вечером того же дня они сидели у костра и разговаривали о прошедшем дне: сегодня ничего значимого не произошло, поэтому разговор потихоньку затухал. Они уже собирались лечь спать, осталось разделить стражу, как вдруг он приобрёл неожиданный поворот.

— Это случайно не твоё? — спросил Элмар Малэ, показав один небезызвестный кулон, который она уже надеялась, что был потерян, но, видимо, зря надеялась.

— Моё… — оторопев, сказала она и задала встречный вопрос: — А как он к тебе попал? И почему ты решил, что кулон мой?

— Да вот твой мешок случайно взял, начал копаться в нём и нашёл на дне, — ответил Элмар, — но раньше его там не было. А из нас двоих только у тебя есть магические предметы такого плана.

«Это он намекает мне на клинки», — подумала она. Но ещё больше её возмутило то, что он рылся в её вещах. И не первый раз, чтоб это было случайностью.

— Я думала, что он потерян, — протянув руку, она взяла его, но в её руке он рассыпался пеплом, и когда Малэ открыла ладонь, пепел сдуло ветром, взявшимся из ниоткуда. Она с удивлением посмотрела на свою пустую ладонь. Элмар почувствовал, как что-то обвило его шею. Скосив глаза себе на грудь, увидел там тот же самый кулон, что был только что в ладони Малэ, который постепенно растворился в его коже. Он услышал истерический смех Раиты.

— Мать Тьма, ты не могла показать ещё более ясно своё отношение ко всему этому бреду, связанному с кулоном! — захлёбываясь от смеха, произнесла она.

— О чём это ты? — подозрительно спросил Элмар. Он вообще, как и все демоны, не очень любил богов с их дурацкими замашками.

— Теперь я буду… — начала говорить Малэ и была прервана внезапно возникшим голосом Алусиэля у себя в голове:

— Думаю, не стоит это рассказывать Элмару. Но, наверное, стоит рассказать правду о себе, — закончил он.

— У нас сегодня будет вечер откровений, — сказала Малэ и пояснила: — Дело в том, что когда мы встретились, я тебе сказала неправду, как и ты мне. На самом деле я богиня, застрявшая в своей смертной аватаре. А сбежала потому, что меня хотели выдать замуж, чтобы окончательно закрепить эффект, сделав смертной.

— А что с клинками? — спросил заинтересованный Элмар и добавил: — И с кулоном?

— А в клинках их же создатель, и он мой друг, а не брат, — ответила она на первый вопрос и нехотя на второй: — Кулон принадлежал мне, вернее моей божественной ипостаси. Наверное, потому и превратился в пепел. Элмар, сощурив глаза, посмотрел на лежащие рядом клинки.

— А то, что он почему-то выбрал моё тело в качестве дальнейшего времяпровождения, нормально? — дополнительно спросил он, решив выяснить побольше.

— Это его выбор: скорее всего, тебе придётся и дальше идти со мной, — пожав плечами, ответила Малэ.

«Чего-то она не договаривает, — подумал Элмар, — но не могу понять, что именно? Но, в принципе, такое положение дел меня пока устраивает».

— А ты не хочешь ничего сказать? — спросила Малэ, подталкивая его к ответному признанию, видя его несколько огорошенный вид. — Кто ты на самом деле, Элмар? И не прячь свои рожки — они у тебя симпатичные…

— Да, я демон, и зовут меня не совсем Элмар, а Элмару, — понимая, что уже бесполезно что-либо скрывать, с вызовом ответил он и спросил: — А как твоё настоящее имя? Вряд ли Раита.

— Язвим в очередной раз? — сказала Малэ и, усмехнувшись, ответила: — Меня зовут Малэ, для дроу — Танцующая с клинками.

— А когда ты заметила рожки? — поинтересовался Элмару.

«Демон… не ожидала. И высший, раз не дополнил. Полукровка или квартерон, здесь это было бы понятней, учитывая, как я отреагировала при знакомстве на его голос», — подумала она, а ему ответила: — У Ирна что-то такое было, я ещё подумала, что мне показалось. А потом я же ночью просыпаюсь, особенно учитывая, что меня кто-то время от времени слишком крепко к себе прижимает — вот тогда я и обнаружила, что стоит только погладить по волосам, а особенно по случайно так обнаруженным рожкам, то объятья слабеют, правда, проявляются другие спецэффекты, — мстительно усмехнулась Малэ. И она впервые увидела, чтобы Элмар покраснел, вернее Элмару.

— Теперь всё встало на свои места, я так понимаю, с твоими появлениями связано резкое повышение рождаемости у дроу, а у людей крышу сносит… Людей-то за что?! Месть такая извращённая? — он сказал, а сам себе тихо сказал: — Вот наконец-то на большую часть моих вопросов нашлись ответы…

— Ты ещё Фелика защищать начни! — возмутилась она.

— Так для тебя особых последствий не было бы! — сделал из всего только что сказанного он вывод. Малэ побелела, ничего не сказав, хотя было видно, что желание есть.

— Элмару, какой же ты всё-таки дурак, — сидя на ветке дерева, сказал материализовавшийся только что Алусиэль, а Малэ припечатал: — А ты молчи, бессмертная, раз нормально объяснить не можешь. Тот с удивлением посмотрел на призрака.

— И что же ты хочешь мне сказать, такому неразумному? — с ехидцей спросил Элмару, а посмотрев в сторону Малэ, пробормотал: — Бессмертная, только этого не хватало, похоже то, что было сказано про богиню, было правдой.

— А то, что если бы у Фелика всё бы получилось, если бы ты не пришёл на помощь, тогда мы бы видели перед своими глазками обыкновенную смертную дроу, соответствующую своему возрасту, то есть труп, — язвительно сказал призрак, — ты с трупами раньше дело имел? Там расчленить и спрятать?

— Нет, и не желаю, — ответил демон призраку и извинился: — Малэ, извини, действительно что-то занесло, я не думал, что так всё серьёзно: гарантированная смерть — это слишком. Но я честно повторю свои слова, которые сказал, когда мы в первый раз встретились: я девушек не бью, я девушек люблю, особенно красивых. Так что то, что ты богиня, для меня роли не играет. Для меня это скорее минус, уж очень не любят богов среди демонов.

«Да-а-а, издёвки в его словах хватает, даже несмотря на моё божественное происхождение и то, что ему стыдно. Ему наплевать на это всё, как и тогда, когда мы встретились у пропасти, — подумала Малэ, — и о Танцующей хорошо известно за пределами города дроу, судя по тому, что известно ему».

— Итак, всё выяснили? — спросил призрак и, не дожидаясь ответа, сказал: — Ну я пошёл. И показательно направился в сторону леса, а не растаял.

— На сегодня хватит, давай уже ложиться спать, завтра вставать рано. Давай иди сюда, Элмару, — добавила она, и как-то легко легло на язык его настоящее имя, оно ему больше шло. Он остановился и решил вернуться. Уже в его объятьях она прошептала ему на ухо: — Да ну тебя, даже отомстить нормально не получается, сволочь ты моя ненаглядная.

«А ты что ожидал, — подумал Элмару, — знал же, что будет трудно. Нет, это не просто трудно, кроме этого, просто опасно, причём больше для неё — она богиня, ну почему?! Единственно, что, возможно, спасает, что она в своей смертной аватаре. Но Малэ того стоит. Но теперь мне нужно не только тело, но и остальное — так как я, кажется, нашёл свою избранную. А это значит, ей от меня не избавиться». И он решился осторожно поцеловать её в затылок, но его губы встретились с её губами…

— Нам надо спать, — прошептала она, нехотя оторвавшись от его губ, убеждая, скорее всего, саму себя. Малэ подозревала, Элмару сказал далеко не всё. Слишком много странностей накопилось за время, что они провели вместе. «Что произошло в доме у Ланты, а у него в доме в Атеноре? Что творится с дорогами: неужели расстояния между городами настолько сократились, особенно в плохую и дождливую погоду? Откуда всё появляется? Почему он так заинтересован в путешествии со мной? Хотя вот тут почти всё понятно. И кто всё-таки он? Демон, но только ли?»