— Да, действительно интересней, — сказала Малэ, приподняв одну бровь и усмехнувшись.

— Ты даже не дала время приготовиться! — сказали оба хором.

— А нечего как два ихора (похожи на коров, достаточно медленно реагирующих на всё) глядеть, надо думать и тут же действовать, — сказала она и развернулась в сторону выхода.

— Ладно, пошли есть, — махнул рукой Элмар, — думаю, твой дохлый салатик нельзя считать полноценным завтраком, да и я не прочь опять перекусить.

— Нет, — сказала Малэ, — я сначала в душ и переоденусь. Провожать меня не надо — как дойти до спальни и столовой, я знаю. И вышла в коридор. Когда Малэ достаточно далеко отошла, Алусиэль едко спросил:

— Что, нервишки расшалились? Девочка оказалась не такой уж и маленькой? Ты поменьше-то на еду налегай, а то тебя ждёт ещё много открытий, а так из формы выйти недалеко, если всё заедать. Перестанут любить тебя женщины, а от Раиты ты тем более ничего не дождёшься — не любит она, чтоб мужчины были слабее её и заплывшие жирком. И он заржал.

— Танцовщицей какой богини она была? — спросил Элмар злым шёпотом у Алусиэля, игнорируя последние его слова.

— Танцующей с клинками, — ответил тот, так же понизив голос.

— Неслабо учат танцовщиц, — сказал Элмар.

— Так она была одной из лучших — вот почему она получила те клинки, — ответил Алусиэль. Он, конечно же, врал, но кто сказал бы, что сама богиня что-то делает хуже, чем её жрица?

— То есть вы мало того что сбежали, так и храмовые воры? — сказал с иронией он.

— Нет, она их честно получила, — возразил возмущённо Алусиэль.

— Честно-честно? — издеваясь, спросил Элмар. — А я-то думал, что вы когда сбегали, имущество храма прихватили, а так другое дело.

— Да ну тебя, — сказал призрак, когда понял, что тот издевается.

— Что, не нравится, когда с тобой разговаривают так же, как и ты с окружающими? — спросил Элмар и попросил: — Ты уж постарайся с Раитой пока разговаривать нормально, ей сейчас не до твоих шуточек.