— Здесь я отвечаю за охрану, — говорит Поли, выпячивая грудь.

— Да, — соглашаюсь я, кивнув, — и ты всё провалил.

Пальцы Поли сжимаются на оружии, но он его не вытаскивает. Как бы я хотел, чтобы у меня появился повод сделать дыру в его голове. Но мне, к сожалению, не везёт.

— Я позабочусь об этом, — медленно повторяет он.

— Нет, ни хера не позаботишься, — я подхожу к нему ближе. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо, но его размеры меня не пугают. — Ты будешь делать в точности то, что тебе говорят, и останешься рядом с Ринальдо, как послушный маленький щенок. Капиче?

Мы смотрим в упор друг на друга, и его руки начинают дрожать. Поли обнажает зубы, и, кажется, собирается сказать что-то ещё, но нас прерывает голос Джонатана.

— Кое-что есть! Взгляни!

Поли разрывает зрительный контакт и опускает взгляд на землю, а я проталкиваюсь мимо него, чтобы взглянуть на компьютер.

Джонатан раздобыл имена и снимки, в том числе кадры с камер наблюдения с их собственных сборищ и мест встреч. У него есть список точек, где и когда они собираются. И уже через несколько минут я знаю, где смогу найти их сегодня вечером.

Они перешли черту – в прямом и переносном смысле.

И они за это заплатят.

***

Иногда просто приходится действовать открыто.

Банда Марчелло известна своими тусовками. Они пустили корни в каждом заведении от Маркетт-Парк и на всём протяжении 95 улицы на юге. Они упорно трудились над внедрением на улицы Оберн Грешама, и никто не осмеливается пересечься с ними на их собственной территории.

На хрен всё это.

Я сажусь в «камаро» и несусь по скоростной автомагистрали Дэна Райана, съезжаю на 71 улицу, почти взлетая в воздух, наехав на небольшой холм. Притормаживаю, чтобы свернуть, а затем мчусь на красный сигнал светофора. Сосредотачиваюсь на своей задаче, – на своих целях, – и мне насрать на правила дорожного движения.

Марчелло и вся его банда – большинство из них – зависают по будням в паршивом маленьком баре. Они обстряпывают там свои делишки, терроризируют всю округу, и каждый месяц, как правило, это обычно заканчивается убийством, по крайней мере, одного из своих.

То, как они смогли так быстро расцвести пышным цветом в моё отсутствие, выше моего понимания. Я не уверен, что полностью доверяю оценке Бени в том, что они стали столь смелыми, обнаружив, что меня больше нет в Чикаго. Я и раньше отсутствовал. Что-то или кто-то должен был повести их на север.

Я подумаю об этом позже.

Выехав на узкую дорожку около двери маленького захудалого бара, даю двигателю, прежде чем его выключить, ещё раз порычать. Я не собираюсь скрываться. Потянувшись к полу под пассажирским сиденьем, хватаю свою штурмовую винтовку и выхожу на тротуар. Стены здания изуродованы множеством граффити, изображающих стилизованными буквами различного рода символы банды и имена. Всё оранжево-чёрное, как будто Хэллоуин так и не закончился.

Самоуверенность, похоже, синоним глупости. У них даже нет никого, кто бы стоял у двери. Это в любом случае им бы не помогло, но я, по крайней мере, ожидал, что будет охрана. Всё как-то слишком просто, и это меня настораживает.

Когда я молча открываю дверь и вхожу внутрь, на часах начало десятого. Звучит рэп, но на удивление тихо. Женщина вытирает с поверхности барной стойки пролитое пиво, да две тёлки в оранжевых мини-юбках сидят за баром, не прекращая трепаться.

В дальней части помещения, там, где заканчивается барная стойка, сидят Марчелло и восемь членов его банды. Марчелло делит деньги, и все сосредоточены на нём. Они даже не отвлекаются, когда открывается дверь.

Всё в этом месте, кажется, ассоциируются с Марчелло, хотя, в действительности, это не имеет для меня никакого значения. Я здесь не ради простого убийства. Я здесь, чтобы отправить грёбаное послание.

В противоположном углу находиться только один парень, который устанавливает со мной зрительный контакт. Глаза у него яркие, в отличие от завязанной на голове черной банданы. Я наблюдаю, как раскрывается его рот, когда я скидываю с плеча винтовку.

Раздаются выстрелы, и люди начинают в суматохе разбегаться. Я поворачиваю оружие из стороны в сторону. Кровь брызжет на стены и столы, а крики конкурируют со звуками выстрелов. Тела падают. Я целюсь в тех, кто не упал. Две женщины, сплетничавшие в баре, бросаются на пол, размахивая руками среди кучи стульев. Ещё несколько выстрелов, и они успокаиваются.

Повернувшись налево, проделываю отверстия в бутылках, расставленных позади барной стойки. Барменша, должно быть, прячется за ней, потому что я её больше не вижу. Я стреляю по дереву, пока не слышу ещё один крик.

Разрывы пуль оглушают, но я продолжаю стрелять. Потом подхожу к ближайшему концу бара, обхожу стойку и добиваю барменшу. Вижу парня, которому удалось спрятаться там с ней, и переступаю через её тело, чтобы добраться до него. Он наполовину скрыт барменшей, и у него многочисленные раны на ногах, но ничего, что угрожало бы жизни.

Решаю сменить тактику. Это поможет мне избежать возвращения сюда ещё раз.

— Ты знаешь, кто я? — спрашиваю я парня на полу. Я узнаю его лицо после знакомства с исследованиями Джонатана, но не могу вспомнить его настоящего имени, только то, что он известен как Гарпия.

— Пошёл ты! — кричит он мне.

Я направляю винтовку на его пах и нажимаю на спусковой крючок. Он корчится на полу, кричит и матерится.

— Давай попробуем ещё раз, — говорю я. — Ты знаешь, кто я?

— Да, — голос Гарпии – всего лишь еле слышный мышиный писк.

— Назови моё имя.

— Ар-Ар-Арден, — выдавливает он из себя. — Эван Арден.

— Надеюсь, ты никогда его не забудешь.

— Н-н-нет!

— Давным-давно была заключена сделка. Ты, вероятно, в то время ещё пытался выяснить, для чего нужен твой член, но можешь кое-что об этом помнить.

Его начинает немного потряхивать, и я полагаю, что он скоро впадёт в шоковое состояние. Похоже, он всё-таки не сможет с этим справится.

— На самом деле всё довольно просто, — говорю я. — На 47 улице заканчивается ваша зона деятельности и начинается моя. Вы пересекли эту черту. Точнее, вы не просто пересекли её, а подумали, что это хорошая идея – поиметь наш бизнес. Я здесь, чтобы дать вам понять, насколько неразумным был этот шаг.

Я пинаю его ногу, и Гарпия съёживается. Он закрывает глаза, но слёзы всё равно выскальзывают из-под век.

Я улыбаюсь.

— Ты назовёшь своим друзьям моё имя? — я медленно опускаю взгляд вниз и направляю ствол винтовки на его лицо. Несколько раз качаю головой вверх и вниз, пока он не понимает, что я имею в виду.

— Да?

— Скажи это более уверенно.

— Да! Да, назову!

— И ты расскажешь им, что произойдёт, если они покинут эту дыру и попытаются зайти на мою территорию, не так ли?

— Я расскажу им! Клянусь! Я им всё расскажу!

Я медленно киваю, а затем становлюсь рядом с ним на колени. Осматриваю его ногу и засовываю палец в одно из пулевых отверстий. Он кричит и пытается увернуться от меня, но он застрял под телом своей подружки. Я немного прокручиваю палец, прежде чем вытащить его и вытереть кровь о его рубашку.

— Убедись, чтобы они узнали, что здесь был только я, — говорю я ему. — Напомни им, что всё это сделал лишь я один. Если я когда-нибудь решу привести сюда остальных моих парней, не останется никого, кто бы вспомнил, что здесь произошло, капиче?

— Да, я скажу им, — кивает он, пытаясь контролировать своё дыхание.

— Ты счастливчик, да?

Он смотрит на меня и громко сглатывает, когда я поднимаюсь.

— Можешь ползти отсюда.

После быстрого осмотра места в поисках других выживших, и никого не найдя, я бросаю его в окружении тел и гильз от пуль. Мой уход оставляет после себя кровавые следы.

Когда я опускаюсь на сиденье, «камаро» внутри до сих пор тёплый. Проверяю своё отражение в зеркале заднего вида и спокойно уезжаю прочь.

У меня такое ощущение, что мне не нужно будет туда возвращаться.