Глава 26

НАОМИ

Принесли первое блюдо, и я немного расстроилась, когда увидела, что это всего лишь хлеба в корзине, с внушительным куском масла сбоку.

— Это блюдо, — говорит официантка, — называется «Лучшее сливочное масло, которое вы когда-либо пробовали».

— А как насчет хлеба? — спрашивает Тео.

Она улыбается так, словно скрывает какую-то тайну.

— Хлеб очень хорош, но масло — это блюдо. Наслаждайтесь.

Официантка уходит, и мы с Тео смотрим друг на друга, потом на масло. Я могу сказать, что мы оба чувствуем себя скептически настроенными. Это всего лишь масло.

Тео хватает кусок хлеба, разрезает ножом масло и намазывает его на хлеб. Я ожидаю, что он его попробует, но вместо этого он протягивает его мне.

— Ты первая.

Я киваю и подношу хлеб к носу. Я принюхиваюсь, и в нос мне ударяет обалденный сливочный аромат. Я чувствую, что у меня потекли слюнки, и без дальнейших церемоний откусываю большой кусок.

Хлеб все еще теплый, и корочка дает приятный хруст, в то время как внутри он деликатно мягкий. А потом масло попадает мне на язык. Невероятная сливочность и насыщенность шелковисто растекается по моему языку, когда я жую, идеально уравновешивая сухость хлеба.

Масло тает на моем языке, и вкус меняется. Я ощущаю землистые тона и шоколадную роскошь — должно быть, в нем есть что-то вроде трюфелей — и когда я проглатываю все это, вкус задерживается на моем языке, в носу и в горле. Он созревает и снова преображается, оставляя приятное послевкусие.

— Ты выглядишь так, будто только что кончила, — говорит Тео.

Я поднимаю взгляд, понимая, что закрывала глаза. Такое ощущение, что меня вырвали из транса.

— Это самое лучшее масло, которое я когда-либо ела, — говорю я. — Лучшее, что я когда-либо пробовала.

Он ухмыляется.

— Ты не знаешь, как я выгляжу, когда кончаю, — шепчу я ему.

— Скоро узнаю, — подмигивает он, откусывая кусочек намазанного маслом хлеба.

Приносят следующее блюдо, и это просто две маленькие красные сферы. Они похожи на кусочки конфет.

— Уже десерт? — спрашиваю я.

— Это называется «шафрановый сюрприз», — говорит официантка. — Просто положите их в рот. Только не жуйте.

— Шафран, — произносит Тео. — Звучит так, будто она только что выдала в чем заключается сюрприз.

— Я не собираюсь сомневаться в них после этого масла, — говорю я. — Давай попробуем их одновременно.

Каждый из нас берет по одной и подносит ко рту.

— На счет три, — говорит Тео.

Мы считаем до трех, и каждый кладет в рот свой «шафрановый сюрприз». Это похоже на карамельку, но потом до меня доходит аромат шафрана. Мне кажется, что я ела рис с шафраном, может быть, один раз в жизни. Эта штука очень дорогая. Крохотная пачка с несколькими кусочками может стоить где-то около пятнадцати долларов. Аромат наполняет мой нос цветочным ароматом, а вкус на языке ощущается как тонкая сладость меда. Я перекатываю его на языке, и цветочный аромат в моем носу со временем меняется. Он переходит от запаха роз к запаху свежесрезанного розмарина.

— О, — говорит Тео, широко раскрыв глаза.

Прежде чем я успеваю спросить его, что он думает по этому поводу, меня снова накрывает. Что-то вытекает из растаявшей шафрановой оболочки, и попадает мне на язык и в горло. Вкус у него густой и насыщенный, как у сливочного масла, но другой. У него более насыщенный вкус, чем у сливочного масла. Масло было легким и воздушным, это же что-то более плотное и сытное.

Все это смешивается, и я проглатываю его, аромат шафрана усиливает насыщенный вкус. Это что-то вроде крема, или...

— А что это было? — спрашивает Тео.

Я качаю головой, мол «я не знаю».

Когда официантка возвращается, мы спрашиваем у нее.

Она наклоняется к нам, нагнетая интригу, а потом говорит:

— Костный мозг.

Мы смеемся. Я бы никогда об этом не догадалась.

— Он очень хорошо сочетается с шафраном, — говорит она. — Вам так не кажется?

Мы оба с энтузиазмом киваем.

* * *

Мы выходим из ресторана, смеясь. Я никогда не ела такой потрясающей еды. Каждое блюдо каким-то образом умудрялось превзойти предыдущее. Тео даже не дал мне взглянуть на счет. Должно быть, это было безумно дорого.

Мои вкусовые рецепторы все еще пребывали в шоке. Каждая часть меня чувствует себя возбужденной, простимулированной, каждая, кроме...

Мы смотрим друг на друга. Мы оба выбрали место, куда пойти, и в обоих местах мы выполнили задуманное. Теперь мне совершенно ясно, куда я хочу отправиться дальше.

— Эмили ночует у Оливии? — спрашиваю я.

Тео кивает.

— Мне нужно забрать ее только утром.

— Это хорошо, — говорю я. — Просто отлично.

— Да... ты не хочешь где-нибудь выпить, или...

Я хватаю его за рубашку и притягиваю к себе. Он наклоняется, и наши губы встречаются. Наши языки прижимаются друг к другу, и последняя форма стимуляции, в которой я нуждаюсь, пробуждается во мне. Комната для побега стимулировала мой ум. Обед утолил мой голод, а теперь пришло время удовлетворить мои самые плотские низменные желания.

Он хватает меня и притягивает к себе. Я чувствую, как моя грудь прижимается к его теплому телу, его руки скользят по моей спине, сжимая мои плечи. На мне пальто, поэтому я не могу чувствовать его прикосновения кожа к коже, а я очень хочу этого. Плохо.

Мы целуемся долго и глубоко, но я хочу большего, и мое нетерпение растет с каждым мгновением.

Мы отрываемся, и смотрим друг другу в глаза.

— Я хочу пойти к тебе домой.

Он кивает, и мы садимся в его грузовик.

* * *

Я вхожу в его дом. Это далеко не в первый раз — я много раз бывала в его доме, — но никогда не чувствовала себя так, как сейчас.

Эмили здесь нет, и мы оба прекрасно знаем, почему я здесь.

Каждый раз до этого, между нами всегда было столько притворства. Я помогаю Тео, присматривая за Эмили. Я веду себя как общительная соседка. Я друг Тео. Эмили хотела, чтобы я пришла с ней поиграть. Черт, даже казалось, что Эмили знала, что она в конечном счете делает — разжигает огонь между мной и Тео.

Он помогает мне снять пальто, а потом снимает свое.

Здесь прохладно. Неужели он выключил отопление и забыл включить его снова? Может быть, наверху теплей?

— Может, пойдем в спальню? — спрашиваю я, дрожа всем телом.

Он ухмыляется.

— Не теряя времени, да?

Я беру его за руку, но он отрицательно качает головой.

— У меня есть идея получше.

Он ведет меня за руку к камину. Когда мы добираемся туда, я вижу, что в нем уже полно дров, а перед ним на полу лежит большой меховой ковер.

— Оу, — говорю я, уткнувшись головой ему в грудь. — Ты знал, что мы вернемся сюда.

— Конечно, — говорит он. — А почему ты думаешь, что я так переживал из-за того, что испортил всю игру?

Он помогает мне опуститься на меховой коврик. Я сижу, вытянув колени в сторону, и смотрю, как Тео комкает несколько газет и поджигает их. Он терпеливо работает и разжигает пламя, а я, как зачарованная, наблюдаю, как загораются первые поленья.

Он приносит на пол бутылку вина и два бокала и наливает нам по одному.

— Чтобы мы не замерзли, пока разгорается огонь.

Мы чокаемся бокалами и пьем. Я чувствую, как алкоголь, попав в мой желудок, согревает меня изнутри, и я смотрю, как пламя начинает танцевать, когда моя кожа разгорячается от вина. Тепло вина и огня поражают меня одновременно, в идеальном слиянии, и я больше не чувствую холода.

Я смотрю на Тео, мои губы приоткрыты, а дыхание тяжелое.

Не говоря ни слова, я протягиваю руку назад и расстегиваю молнию на платье. Я опускаю плечи и высовываю руки из рукавов. Я опускаю его вниз, к животу, а затем немного приподнимаюсь, чтобы стянуть его еще ниже. Я полностью снимаю платье, а Тео наблюдает за мной с бокалом вина в руке. Красное вино в свете камина кажется черным, показывая только намеки на насыщенный красный цвет, когда свет проникает под определенным углом. Стакан мерцает в его руке оранжевыми отблесками, и его глаза смотрят вниз на мое тело. В его глазах отражается пламя, как и в бокале с вином. Его язык скользит по губам, когда я стягиваю платье по ногам. Я отодвигаю платье и туфли на край ковра, а потом просто откидываюсь на локти. Моя грудь — все еще прикрытая лифчиком — выпячивается вперед, и я сжимаю бедра вместе. Свет костра танцует на моей коже, делая ее красивой и гладкой.

Тео смотрит на меня сверху вниз, как зачарованный. Он отставляет бокал и наклоняется ко мне. Он не прикасается ко мне руками, вместо этого его губы прижимаются к моей шее. Я еще больше откидываюсь, позволяя его телу теснее прижаться к моему.

Он нежно целует меня в шею. Моя кожа кажется более чувствительной, чем когда-либо. Может быть, все дело в еде, которую мы ели, или в свете от камина, или в мягком мехе под моей кожей. А может быть, это просто Тео. Он всегда так или иначе оказывал на меня влияние.

Я откидываю голову назад, еще больше подставляя ему свою шею. Его язык облизывает шею, и у меня вырывается стон. Мы больше не притворяемся, что я просто учу его массажу. Он не пытается размять мои узлы, он просто пытается доставить мне удовольствие.

Он движется губами вниз по моей ключице, целуя по пути с легким касанием языка. Когда он спускается к моей груди, я отвожу плечи назад. Я тянусь назад, расстегиваю лифчик и срываю его, пока он выцеловывает линию моего декольте.

Когда я отбрасываю бюстгальтер, мои соски выделяются в свете камина. Тео берет один из них между пальцами и сжимает. Я задыхаюсь от удивления, насколько сильны ощущения. Словно он коснулся моего клитора, а не всего лишь соска.

Я всхлипываю в ожидании, когда его рот движется дальше вниз. Его губы скользят по моей ареоле. Он сжимает мою правую грудь в своей руке, и его губы двигаются к моему левому соску. Я задыхаюсь в экстазе, и его губы плотно и влажно сжимаются вокруг моего твердого соска. Он сосет чувствительный пик, и мои бедра скользят туда-сюда. Моя киска насквозь промокла.

Его язык скользит взад и вперед по моему соску, и он сосет так сильно, что каждый раз, когда от него отрывается на мгновение, раздается громкий, влажный чмокающий звук.