С удовольствием. Живот у нее плоский, талия сужается под глубокими углами, а бедра расширяются — даже полотенце не может скрыть, как хорошо выглядят ее бедра.

Я положил руки на ее мягкий живот. Он кажется намного теплее, чем ее спина.

— Очень редко бывает, чтобы у пациента на животе была четко выраженная мускулатура, — говорит она, нервно смеясь. — и у меня ее точно нет.

— С твоим животом все в порядке, — говорю я, проводя руками по ее коже, прижимая ладони гораздо нежнее, чем к спине.

— Не осыпай меня похвалами, — говорит она.

Я использую всю свою силу воли, чтобы не смотреть на ее сиськи, но мой взгляд сам собой вновь и вновь залипает на них, не в силах полностью сопротивляться.

— Чтобы найти мышцы, нужно немного сильнее надавить на жир, — говорит она, краснея, — но и не надо быть таким нежным.

Я нажимаю сильнее и нахожу ее брюшной пресс. Я пытаюсь массировать мышцы, но не нахожу никаких узлов. Я обращаю внимание, что Наоми тяжело дышит. Ее губы приоткрыты, а глаза закрыты.

В тот момент, когда ее глаза остаются закрытыми, я окидываю взглядом эти великолепные груди. Мои руки непроизвольно начинают двигаться вверх по направлению к ним.

— Я полагаю, что в массировании грудной клетки особого смысла нет, — говорю я.

— Нет, — говорит она. — Просто поднимись до самых моих плеч... затем оттуда вниз.

Да, мэм.

Я прижимаюсь к ее плечам, пробираясь вниз к ключицам. Я нахожу узел на ее правом плече, и разминаю его, задействовав обе руки. Я действительно сосредотачиваюсь на массаже, замечаю, что ее соски становятся все острее. Ее глаза полностью закрыты, и я слышу слабые стоны, едва вырывающиеся из ее горла.

Когда узел на ее плече расслабляется, она улыбается, отводит плечи назад, и ее грудь выступает еще больше.

Если это не тонкое приглашение к действиям, тогда я не знаю, что еще это может быть.

Я пробираюсь мимо ее ключиц, к той части грудной клетки, которая может считаться, а может и не считаться ее грудью. Когда я работаю над мышцами ее верхней части грудной клетки, я вижу, что мои движения тянут и приподнимают ее грудь вверх, когда я убираю нажим, ее груди возвращаются обратно при этом соблазнительно подпрыгивая. Требуется невероятное количество силы воли, чтобы не бросить всю эту затею с массажем и не позабавиться вволю с красивыми гребаными сиськами.

Я медленно опускаюсь вниз и через несколько минут понимаю, что в основном массирую и ощупываю плоть ее грудей. Девушка начинает извиваться — не только в верхней части тела, но и в нижней части бедер, — пока я глажу и мну ее грудь.

— Массаж груди, — говорит она высоким и напряженным голосом, — это вполне легальный вид массажа.

— Понятно, — говорю я.

— Мы учимся этому в школе...

— Спасибо, что научила меня, — шепчу я.

— Нас учат, — говорит она и тут же запинается, издав судорожный вздох, — концентрироваться в основном на мышцах и, конечно же, избегать сосков...

Я приподнимаю бровь. Она серьезно собирается позволить мне выжать ад из ее красивых сисек, но просит меня не прикасаться к этим соскам, которые так тверды и набухли. Было бы преступлением оставить их в покое.

— В данном случае, — шепчет она, — думаю, это может помочь, если ты немного сосредоточишься на сосках.

— Да, — говорю я. — Они очень сильно напряжены. Я думаю, что уделение им некоторого внимания сможет снять напряжение во всем твоем теле.

Она просто кивает, закрыв глаза и плотно сжав губы.

Я скольжу руками вниз и прохожусь легкими круговыми движениями вокруг ее ореолов. Не в силах больше сопротивляться, я сжимаю ее соски между указательными и большими пальцами и начинаю их легонько сжимать.

— Ахх... — стонет она, прикусив губу, чтобы заглушить стон.

Мой член слышит это и становится твердым. Очень твердым. Он увеличивается и в одно мгновение плотно натягивает мои джинсы. Я покручиваю ее соски с разной степенью давления, давая ей передых время от времени, пока сам в это время скольжу руками и разминаю ее груди.

— Я же говорил тебе, что прирожденный массажист, — шепчу я.

Она ерзает и извивается с возрастающей интенсивностью, пока я массирую ее соски и грудь.

— А легальный массаж предусматривает использование губ и языка? — спрашиваю я. — Возможно будет больше пользы, если твои соски пососать...

— Именно, — говорит она, и у нее вырывается стон. — Здесь.

Она отдергивает полотенце, и мои глаза останавливаются на ее киске. Она чисто выбрита... и мокрая. Я держу в ладонях ее грудь и смотрю вниз между ее ног. Ее ноги двигаются вперед и назад, заставляя ее бедра покачиваться.

— Даааа, — говорю я. — Окей. Похоже, там есть какое-то напряжение.

Я провожу рукой вниз по ее телу и чувствую, как она извивается еще сильнее, теряя терпение. Мои руки скользят вниз по ее животу, и я медленно провожу пальцами по ее бедренной кости, вниз к мягкой плоти прямо над ее внешними губами. Моя рука скользит дальше вниз, и у нее вырывается огромный вздох облегчения, когда мои пальцы пробегают по ее влажным губам. Я чувствую вибрацию, и...

Вибрация. Мой телефон в кармане. Я замираю.

— Тео, — хнычет она.

— Мне звонят.

— К черту твою работу, — шипит она.

— Дай я просто проверю, что это не Эмили, — говорю я.

Она одобрительно кивает, но ее рука скользит вниз между ног и начинает тереться.

Я достаю телефон и смотрю на экран. Бл*дь. Это из школы Эмили.

— Это... из ее школы, — говорю я.

На ее лице появляется страдальческое выражение, но она кивает.

— Ответь, все в порядке, Тео, я... позже мы продолжим обучение.

Ее палец мягко скользит по клитору, но я заставляю себя отвести взгляд и ответить.

— Это Тео, — рычу я.

— А, мистер Тэймс, — говорит женский голос. — Это «Младшая восходящая звезда».

— Да, — опять рычу я.

— Школа, где учится Эмили, — поясняет она.

— Я знаю, — говорю я, мой голос срывается, когда я теряю терпение.

Быть отцом-одиночкой очень тяжело. Все всегда считают тебя невежественным. Как будто я не знаю, в какую школу ходит моя собственная дочь.

— С ней все в порядке? — спрашиваю я.

— Она в кабинете медсестры, — говорит женщина. — С ней все в порядке. Похоже, она чем-то заболела. Возможно, это просто простуда, но не могли бы вы приехать и забрать ее домой?

— Конечно, — говорю я. — Я сейчас приеду.

Наоми смотрит на меня, больше не прикасаясь к себе.

— С ней все в порядке?

— Они думают, что она просто простудилась, — говорю я.

— Я сейчас оденусь, — говорит Наоми. — Я поеду с тобой.

— И что я ей скажу? — спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, почему ты села в машину и приехала за ней? Что я скажу в оправдание?

Наоми хмурится, она все еще полностью обнаженная, но уже сидит на массажном столе.

— Я не знаю, Тео, просто скажи, что я была рядом и захотела ее увидеть?

Рядом. Правильно. Она учится во втором классе, но далеко не глупа. Неужели я действительно хочу, чтобы Эмили знала, что что-то между нами происходит?

— Мне не обязательно идти, Тео, — говорит она. — Просто я подумала...

— Нет, — говорю я. — Ты совершенно права... она будет рада тебя видеть. Поехали.