Я в замешательстве посмотрела на Лукаса.

— Почему моя ударная группа таскает деревья по отделу? Разве поставщики не должны доставить их прямо на прилегающую территорию?

— Думаю, это случилось из-за временной проблемы доступа. — Лукас шаловливо улыбнулся. — Адика ворчал по поводу дыры, проделанной в укрепленной стене прилегающей территории для доставки почвы и материалов 145a05. Дыру заделали, как только занесли все основные конструкции, дренажные трубы и почву, а оставшееся планировали послать через парковый вход.

Он улыбнулся.

— Лишь когда я спросил, как монтажная группа справилась с проблемами северного аварийного выхода из отдела, Меган обнаружила, что они его засыпали.

— Что? Зачем они засыпали аварийный выход?

— Случайность, — сказал Лукас. — Монтажная группа организует прилегающую территорию в соответствии с парком отдела: один уровень под почву для корней деревьев и потолок гораздо выше, чем в обычных помещениях. Когда на прилегающей территории досыпали почву, та закрыла пандус у одного входа и лестничный пролет — у другого. При более высоком уровне земли мы в них больше не нуждались, но…

— Нам по-прежнему нужен аварийный выход, — закончила я предложение Лукаса. — Как они решают проблему?

Лукас рассмеялся.

— Северный аварийный выход ведет на второй промышленный, поэтому монтажная группа копает огромный ров и строит туннель. До тех пор они могут проносить через парковый вход большинство вещей, но не более крупные деревья.

— Это объясняет, почему деревья приходится доставлять по коридору, — сказала я. — Но не то, почему этим занимается моя ударная группа.

— Адика не хотел бы, чтобы мимо двери его телепата ходили неизвестные работники доставки.

Я застонала.

— Так это он заставляет ударников таскать деревья. Надо извиниться перед ребятами.

— Ты не должна ни перед кем извиняться, — возразил Лукас. — Уверен, члены ударной группы готовы драться за шанс показать свою силу. Илай, возможно, воспользовался тем фактом, что его дядя — садовник, чтобы возглавить отряд по переноске растений.

Мы прошли по коридору, обогнули еще одно дерево, лежавшее перед грузовым лифтом, и направились через защищенные двери к единственному, похожему на пещеру, помещению, принадлежавшему тактикам.

В кабинете с одной стороны находились столы, а с другой — масса удобных кресел и диванов. Мы с Лукасом устроились на диване, а тактики, кроме одного, притащили кресла и уселись полукругом лицом к нам. Исключение составлял Бекет, который остался возле своего нового стола, аккуратно поменяв перед собой положение странного синего объекта.

— Бекет проделал невероятную работу, так быстро завершив сведение результатов временного анализа, — сказал Лукас. — Сейчас мы увидим, как развивался «Синий подъем».

Он повернулся ко мне.

— Большинство подростковых игр проходят в течение одного года. Я говорю не о календарном годе, который сменится в новогодние праздники. Это просто глобальная единица измерения для административных целей и торговли с другими ульями. Я имею в виду год между лотереями, этой основной силой, стоящей за всем ритмом жизни в улье.

Он помолчал.

— Лотерейный год включается в идентификационный код, присваиваемый каждому гражданину при рождении, и управляет нашими жизнями, решая, когда мы покинем дом и начнем жить как независимые подростки, а когда пройдем тестирование и станем взрослыми. Наиболее велико его значение на подростковом уровне.

Эта вводная речь предназначалась, очевидно, только для меня, поэтому я кивнула, показывая, что слежу за объяснением.

— Старшие подростки становятся естественными лидерами на подростковом уровне, — продолжал Лукас. — Они организуют праздники и проводят игры. Каждый год все, кому за последние двенадцать месяцев исполнилось восемнадцать лет, вступают в лотерею. Их переходный период начинается за несколько недель до Праздника, пока они посещают особые мероприятия для кандидатов. Ребята теряют интерес к проблемам подросткового уровня и концентрируются на своем будущем. И в этот момент приступают к закрытию своих руководящих постов в играх.

— Именно тогда семнадцатилетки выступают вперед и принимают на себя организацию праздников, — поняла я. — Но разве то же самое не происходит с играми?

— Уходящие организаторы праздников передают хранилища украшений своим последователям, — пояснил Лукас. — Теоретически, уходящие командиры игры могут передать преемнику все данные об анонимных инфовизорах, но это происходит редко. Участники зависят от командира в плане передачи сообщений между ними. Как только тот закрывает проект, участники лишаются способа общаться друг с другом, и игра резко обрывается.

— Почему же командиры не передают данные продолжателям? — спросила я. — Из ревности?

— Отчасти, и потом, они думают о своей будущей карьере, — объяснил Лукас. — Проведение подростковых игр официально незаконно, а в данных командира неизбежно окажется множество обличающих его свидетельств. Организаторы не хотят рисковать, вручая эту информацию преемнику.

— Это я могу понять, — согласилась я.

— Итак, командиры игр теряют к ним интерес в последние недели перед Праздником, — продолжал Лукас. — Многие сохраняют действующие контакты, чтобы игровые группы продолжали строить планы на новые развлечения. Но очевидно, что командир уже планирует все остановить. Новые испытания не присылаются. Достижения не вознаграждаются. Повышения не проводятся.

Он пожал плечами.

— На следующий день после Праздника закрывается последняя база данных, командиры игр покидают подростковый уровень и вступают в лотерею. Старые игры уходят навсегда, но к этому времени новые командиры запускают что-то свежее.

Лукас хлопнул в ладоши.

— Теперь давайте пройдемся по временному анализу «Синего подъема», сравним его с нормальным жизненным циклом подростковой игры и выясним, что происходит.

— С самого начала? — спросил Бекет.

— С самого начала, — подтвердил Лукас.

Бекет постучал по столу, и в центре круга тактиков появилось голографическое изображение. Что-то вроде разноцветной диаграммы, вращавшейся в воздухе. Тактическая группа внимательно изучала ее, но для меня картинка абсолютно ничего не значила. Я слишком устала, чтобы пытаться уловить несущиеся мысли Лукаса и найти объяснение линиям и цветам, поэтому просто ждала, пока он снова заговорит.

— «Синий подъем» возникает незадолго до предыдущего Праздника, — сказал Лукас. — Здесь у нас пробелы в схеме, поскольку «Подъем» является одной из дюжины неоперившихся затей, зарождающихся в Синей зоне, и служба контроля за играми не утруждается сбором информации ни об одной из них. Известно, что большинство новых проектов умрут в первые два месяца по множеству причин, например, из-за перегрузки командира обилием работы.

— Или игрокам наскучат испытания, — мрачно заметил Гидеон.

Лукас рассмеялся.

— Давайте переместимся на два месяца после Праздника.

Бекет вновь постучал по столу, и голограмма прокрутилась наверх, открывая новые малопонятные линии и цвета внизу.

— Теперь в Синей зоне остается лишь три действующих игры, — сказал Лукас. — Поэтому служба контроля активно собирает о них информацию. Мы видим, что «Синий подъем» расширился примерно до четырех сотен игроков. Он наименьший из трех подростковых игр в Синей зоне, но взгляните на крепкий организационный костяк на временной линии.

Карим наклонился вперед в кресле.

— «Синий подъем» — не самый впечатляющий проект и не самый многолюдный, зато блестяще управляется.

— Да, — согласился Лукас. — В этот момент прерывается вторая по величине игра в Синей зоне. Испытания становились слишком опасными, игрок получил тяжелое ранение, и служба контроля, захватив его анонимный инфовизор, направила командиру игры стандартное послание с угрозами. Это тактика не всегда срабатывает, но возможно, командир уже ощущал вину за ранение участника и отреагировал полным закрытием проекта. Осиротевшие последователи вступили в две другие подростковые игры Синей зоны. Видите, «Подъем» удваивается и достигает восьми тысяч игроков.

— Командир игры замечательно справляется с такой нагрузкой, — заметила Эмили.

Лукас кивнул.

— «Синий подъем» остается стабильным и методично управляемым до последних недель перед Праздником. — Он выжидательно взглянул на Бекета, и голограмма вновь сдвинулась вверх. — В этот момент мы видим классические признаки подготовки командира к выходу из игры и вступлению в лотерею, — продолжал Лукас. — Новые испытания не рассылаются, баллы не присваиваются. В Праздник и следующую за ним неделю лотерейного тестирования мы видим полное прекращение деятельности «Синего подъема». База данных закрылась, что прервало все общение игроков.

Даже я видела разрыв в диаграмме, о котором говорил Лукас. Пустая линия прорезала все цвета.

— До этой точки «Синий подъем» следовал нормальному жизненному циклу подростковой игры, — сказал Лукас. — Но отсюда начинается нарушение всех правил. Как раз в тот момент, когда игроки «Синего подъема» посчитали, что он закрылся навсегда и начинали пробовать другие проекты, «Подъем» неожиданно возродился. База данных вернулась, и появились сообщения о новых испытаниях. Все игроки, не ушедшие в лотерею, вернулись. Около пяти сотен.

Он помолчал.

— Я считал, что это один из тех редких случаев, когда изначальный командир игры прошел лотерею и передал всю информацию преемнику. Однако Бекет установил, что организатор сменился не в Праздник.

— Я бы хотел увидеть твои доказательства, Бекет, — сказал Карим.

Бекет постучал по столешнице, и некоторые линии и цвета разделились и резко разошлись в стороны.