— И вода не подходит, — пробормотала она. — Тогда… хм…

Руны на двери засияли красным, а потом стали пятнами куриной крови, разбрызганной по дереву узорами, которые она слабо узнавала.

— Это сложный способ.

Она закрепила сумку на плечах и пошла по мостику. Камень на ее груди выскользнул из одежды. Она поцеловала его и прижала дыркой к глазу, смотрела, как тают чары.

Защитное проклятие было относительно простым. В книгах матери были части о языческих ритуалах. Это заклинание было со страниц черной книги, которую ей не стоило читать.

Ее пальцы чесались от желания попробовать изученное, разорвать круги, нарисованные ведьмами прошлого. Но такие старые проклятия были полезны. Так она могла быть уверена, что хоть одно место на острове было безопасным для нее.

Сорча провела пальцем вниз по прямой первый раз. Она принялась обводить круги и линии, не мешкая. А потом она повернула руку в воздухе, словно открывала дверь.

Раздался треск, и дверь открылась.

Без камня у глаза интерьер ужасал ее. Разрезанные курицы висели под потолком в разных стадиях гниения, их кровь покрывала пол, и он сиял, как отполированный, тут и там из перьев получились островки среди крови. Черепа людей украшали стены со свечами в них, и глазницы сияли. Ножи и косы висели на стенах, над ними покачивались цепи.

Сквозь камень комната выглядела иначе. Хоть комната была маленькой, но это был дом, пусть и пыльный. Стол с одним стулом стоял в углу. Сушеный фрукт в центре уже стал мумией от времени. Стол в другом углу был полон бумаг и клякс. Маленькая кровать была у дальней стены, под окном, куда лился лунный свет.

Сорча сглотнула и взяла себя в руки.

— Фейри этого дома, я не хочу оскорбить. Я — уставшая путница, которая ищет место, чтобы отдохнуть. Этот дом безопасен, теплый, и я клянусь, что не трону чужое. Если вы подарите еду и воду, я помогу убрать в доме.

Она не слышала ничего мгновение. Тишина звенела. Она могла лишь надеяться, что не обидела оставшихся брауни или красных колпаков.

Она сцепила пальцы и слушала. Ее терпение было вознаграждено. Тихий шорох сообщил о движении фейри. Тихие шаги приближались, и она ощутила прикосновения к ногам.

Она опустила взгляд, увидела полосу на полу.

— Соль? — прошептала она. Или что-то похожее. Белый порошок был с отпечатком пальца, портящим гладкую линию.

Она подняла голову, и комната уже не пугала. Это была просто комната.

— Спасибо, — сказала она. — Ваша доброта не знает границ. Я буду чтить слова, что сказала при входе.

Она прошла к кровати и бросила сумку на пол. Ее спина болела, голова кружилась. Она не закончила.

Ее ладони знали, где найти склянку сахара, хоть разум уже засыпал. Сорча порылась в сумке и нашла глиняную баночку. Всегда полезно было носить с собой подарок для фейри. Она научилась этому уроку, и ее карманы всегда были полными.

Она вытащила и монетку. Тусклый свет луны сиял на краях, она много раз натирала ее. Сорча звала монетку счастливой, и казалось уместным отдать ее сейчас.

— Я поделюсь тем, что у меня есть, — прошептала она. — Этого мало, но, думаю, завтра я найду больше. Не как оплату, я знаю ваши обычаи.

Стулья заскрипели, покачиваясь. Сорча моргнула, а стол оказался чистым, без пыли, и грязные тарелки пропали.

— Не стоило так утруждаться.

Кружка появилась из воздуха и опустилась на стол.

Сорча была потрясена. Она хотела прижать камень к глазу, чтобы увидеть скрытых фейри. Они не могли пугать сильнее их господина.

— Вы так добры, — выдохнула она. — Я оставлю вещи у камина. Прошу, наслаждайтесь ими. Простите, что так мало.

Пять шагов донесли ее до другого конца хижины. Она склонилась, сдула пыль с камина и опустила вещицы. Брауни в ее комнате в борделе любили лазать. Она всегда оставляла подарки повыше, устраивая им приключения.

Они были любопытными созданиями, и за это она их уважала. Брауни порой мешали, но чащу помогали. Они хотели сделать все, что могли, а когда не могли — сходили с ума.

Она нахмурилась. Она надеялась, что не столкнулась с этим. Домашние брауни легко становились боггартами, если не были заняты. А комната была пыльной…

Она повернулась.

— Тут брауни?

Ответа не было.

— Я не буду плохо о вас думать. Просто мне будет проще, если я буду знать, что вы любите. Брауни моего дома любили мед, но я как-то раз встречала боггарта, и он любил свежий хлеб.

Чашка на столе склонилась.

Сорча улыбнулась.

— Боггарт. Я постараюсь стащить что-нибудь с кухни жуткого Туаты де Дананн. Это место будет сиять, и я испеку свежий хлеб, если не будешь срывать с меня одеяло.

Кружка плясала. Она явно заговорила с ним правильно.

Тихий шелест ее юбок вводил в ступор. Сорча прошла к кровати и упала лицом вниз. Не важно, что в ее волосах была паутина, а слой пыли был таким толстым, что подпрыгнул с ней и вернулся на матрас. Она так устала, что могла спать, даже если боггарт будет прижимать к ее щекам потные ладони, проверяя, жива ли она.

Она проспала остаток дня, ночь и утро. А казалось, что через пару секунд она открыла глаза от солнца, сияющего в окно.

Моргая, она сонно поняла, что ее разбудил тихий звук. Стук, будто ложкой по тарелке, хоть так не могло быть. Она помнила, что была в хижине ведьмы, в старом домике. Даже боггарт не мог сделать чай за такое короткое время.

Сорча села на кровати, спутанные рыжие волосы торчали в стороны. Комната изменилась за ночь. Пыль и грязь были собраны в углу, пол оказался теплым деревом. Мебель сияла, камин был вычищен от грязи и сажи.

Что-то звякнуло снова, привлекая внимание к кухонному столу у окна. Два стула обрамляли его, на одном сидела низкая женщина с белыми волосами. Старый, но чистый киртл касался пола. Бледную ткань украшали мелкие розовые цветы. Ее белые волосы были собраны в большой пучок, но кудрявые пряди выбились из него.

Женщина опустила ложку на блюдце и пила чай.

Сорча моргнула.

— Я еще в Гибразиле?

— Полагаю. Если я в Гибразиле, то и ты тоже, — незнакомка была с приятным голосом. Успокаивающим, как теплое одеяло в прохладный осенний день. Это было знакомо, хоть Сорча не могла понять, почему.

Большие карие глаза смотрели за ее движениями, пока Сорча выбиралась из одеяла.

— Я не помню, чтобы укутывалась в одеяло перед сном.

— О, наверное, это был боггарт, дорогуша. Но она уже на пути к брауни, благодаря тебе.

— Мне?

— Ты дала ей дело, этого хотят все брауни.

Сорча усиленно размышляла, а потом ее осенило.

— Я слышала ваш голос на берегу. Вы были с тем гномом!

— У тебя хорошая память, — женщина опустила чашку и улыбнулась. — Можешь звать меня Пикси.

— Вы — пикси?

— Да. Удивлена?

— Я еще не встречала пикси, — Сорча собрала одеяло у груди. — Это честь, мэм.

Пикси рассмеялась, и от смеха задрожала ее грудь и стол.

— О, ты милая кроха! Такая вежливая. Боггарт, ты была права. Она — отрада в этом жутком месте.

— Боггарт? Она здесь?

— Конечно, дорогуша. Она пока не хочет показываться тебе. Она пришла в замок, что большая редкость, и сказала, как приятно ты себя вела. Ты обрадовала ее, дав ей работу, дав место, что нужно убрать. Потеря ведьмы была для нее жутким ударом.

— Я… — ее голова кружилась. Сорча не поспевала за словами Пикси, не осознавала странный поворот ситуации. — Простите, если это покажется грубым, Пикси, но что вы тут делаете?

Пикси села прямо, опустила чашку так, что блюдце надкололось.

— Как дерзко с моей стороны! Дорогуша, если я тебя напугала, позволь извиниться. Я пришла отвести тебя в замок, приготовить чай и… — она сморщила нос. — Может, ты не против помыться?

— Я была бы рада.

Сорча убрала одеяла и потянула ноющую спину. Боль пути притупилась, стало намного лучше, чем раньше. Ее кожу словно покрывал тонкий слой грязи, ее волосы не двигались, когда шевелилась она. Сорча скривилась, ей нужна была ванна как можно скорее.

Она опустила взгляд и нахмурилась.

— Кто оставил меня в нижнем платье?

— Боггарт, дорогуша. И ей было сложно. Ты крупнее, чем она.

— Еще раз спасибо, боггарт! Я приготовлю нам две буханки хлеба ночью.

Тихий писк из угла источал радость.

Сорча прошла к сумке. Мышцы болели, когда она склонилась, чтобы найти одежду, и с губ сорвалось тихое скуление.

— О, хватит, — буркнула Пикси. — Мы укутаем тебя в плащ, и все будет прилично. У нас нет тех глупых ограничений, как у людей. Тело — это тело.

— И тело мерзнет, — отметила Сорча. Мысль о пути без платья звучала мило. Обычно сестры помогали ей застегнуть платье, и ей не приходилось переодеваться на корабле, полном мужчин. Тут ей помощь потребуется.

— Тело подождет, пока не побывает в ванне.

— Вы правы, наверное, — она встала со стоном. — Но мне все-таки нужна одежда.

— У нас этого много, дорогуша, — Пикси встала и прыгнула к ней, удивительно ловкая для женщины старой на вид. — Я помогу тебе надеть плащ. Он застегивается на горле, да? Вот. Мило. Через миг ты согреешься и поешь!

Пикси прижала ладони к лопаткам Сорчи и толкнула. Для существа в мороке ее сила поражала. Сорча не успела моргнуть, а они уже вышли и шагали по мостику.

Почему фейри ее таскали? Глаза Сорчи слезились от яркого света.

— Который час?

— Полдень, дорогуша. Ты долго спала.

— Путь был долгим, — сказала она.

— Представляю! Прийти из мира людей сюда. Ты смелая и вежливая.

— Не храбрее остальных, — Сорча пыталась думать о словах, пока разглядывала новые виды. Всюду были мужчины и женщины в одежде старинного стиля. Они ухаживали за полями, вели стада овец, лежали в траве и показывали друг другу на облака. — Это все фейри?

— Конечно!

— Почему я не видела их вчера? — мужчина прошел мимо них и приподнял шляпу пастуха. Сорча вежливо кивнула в ответ и укуталась в плащ плотнее.

— Мы робеем при людях. Никто не знает, как они отреагируют. Боггарт заявила, что ты была доброй, и остальные решили показаться.

— Вести тут расходятся быстро, — отметила Сорча.

— Точно.

Еще один мужчина прошел мимо, долго смотрел на низ плаща, где было видно ее изящные лодыжки. Сорча покраснела, Пикси стукнула мужчину по голове, и он ушел.