— Что? — громко воскликнула я.

Каден лишь пожал плечами.

— Только потому, что твои мечты не соответствуют его, он не может оставить тебя на произвол судьбы. Я имею в виду, ты его сын! — Я не могла объяснить, почему то, что только что рассказал мне Каден, вывело меня из себя.

— Я могу обойтись без его помощи. — Каден избегал моего взгляда. Он поднял руку и провел ею по козырьку кепки.

— Что за мудак, — сказала я сердито. Я сразу поняла свою ошибку и испуганно посмотрела на Кадена. — О, я не это имела в виду. Я всего лишь хотела...

— Все в порядке. — Он криво усмехнулся, и его карамельного цвета глаза сверкнули в солнечном свете. — Мне нравится твой грязный язычок.

Мои щеки вспыхнули из-за того, как он посмотрел на меня. Настоящее безумие, что за столь короткое время друг друга могут сменить так много эмоций.

Паника, отчаяние, невыразимый страх... теперь этот неистовый трепет, распространившийся во всей моей грудной клетке.

— Я... я хочу изменить жизнь молодых людей. — Слова сами собой сорвались с моих губ, как будто по мановению волшебной палочки. Я никогда никому не рассказывала об этом. — Совершенно наивно, я знаю. Но школьные годы являются одним из самых трудных времен в жизни. Помимо того, что я хочу обучать учеников, я хочу стать для них человеком, к которому они могли бы приходить, если у них тяжело на сердце. Я хочу учить их тому, что действительно важно. Я хочу... — Я запнулась. Доносившийся ранее шум, здесь стал более отчетливым, и я инстинктивно продолжила путь в направлении, откуда он исходил.

— Чего ты хочешь? — спросил Каден у меня за спиной. В его голосе не было осуждения или скуки, в отличие от моих родителей, когда я пыталась поделиться с ними своими желаниями.

— Я хочу учить их не только тому, что стоит в учебном плане. Существует так много ценностей, на которые многие перестали обращать внимание, и со временем они теряются. У большинства подростков нет такого человека, на которого они могли бы равняться, — никто ими не интересуется. Я хочу быть для них этим человеком, к кому они смогут прийти, когда будут нуждаться в поддержке. Дело не в том, что я была особенно хороша в школе... дело вовсе не в этом. Я просто хочу, чтобы в жизни этих детей появилось нечто хорошее. Дать им то, что, возможно, они не получают в своих семьях, и направить их на верный путь, когда они однажды с него собьются.

Сейчас Каден снова шел рядом со мной. Он посмотрел на меня со стороны, и я почувствовала, что мое лицо становится пунцовым. Но чем больше я говорила, тем легче мне становилось. На самом деле, это действительно здорово — облачить свои мысли в слова.

— Мне нравятся твои намерения, — сказал Каден чуть погодя. — Слишком много ребят ходит в школу лишь потому, что там можно отлично провести время. Очень редко попадается учитель, который вкладывает всю свою душу в работу. И на самом деле задумывается о жизни своих учеников. — Он бросил на меня еще один взгляд. — Я думаю, ты станешь чудесным преподавателем.

— Ты правда так думаешь? — вырвалось из меня.

Каден пожал плечами и ухмыльнулся.

— Ты беспрерывно болтаешь. Думаю, это хорошая предпосылка. Большинство преподавателей предпочитают слушать и совсем не любят говорить.

Я скорчила гримасу и немедленно споткнулась о корень дерева. Каден схватил меня за руку и поддержал, чтобы я не упала. Когда мне удалось восстановить равновесие, он тут же отпустил меня.

— Кроме того, ты будешь удостоена чести стать главной героиней множества юношеских фантазий. — Он многозначительно приподнял брови. — Я до сих пор вспоминаю свой первый подобный сон с моей бывшей классной руководительницей. Миссис Шоу была очень сексуальной.

Я скривила в отвращении лицо.

— Ну и гадость.

— Нет, серьезно. Она всегда носила блузки на кнопках, которые так сильно натягивались на груди, что мы делали ставки на то, когда же...

— Каден! — воскликнула я.

— Благодаря твоим ножкам половое созревание наступит гораздо быстрей, и засранцы, истекая слюной, будут драться за места в первом ряду.

— Похоже, у тебя богатый опыт в этом деле. — Я больше не пыталась подавить усмешку.

— Увы, но в средней школе я был весьма безобидным.

В его голосе прозвучал странный оттенок, и его взгляд затуманился, как будто бы внезапно его настигло воспоминание. Он нахмурился.

— Но не теперь, — заметила я осторожно.

Каден заметил мой вопросительный взгляд.

— Нет, больше нет, — сказал он, снова ухмыляясь. — Понятие «безвредность» переоценивают. Поскольку из-за него можно лишиться удовольствия.

Я покачала головой.

— Значит все это — правда, что о тебе говорят.

— А что обо мне такого говорят? — спросил он и внезапно свернул вправо. Здесь шум воды стал еще громче, и ему пришлось повысить голос.

Вспомнив истории, кочующие из уст в уста по всему кампусу, я решила ответить на его вопрос, но не слишком вдаваться в подробности.

— Я слышала о множестве разбитых сердец, — пропыхтела я, пытаясь затащить себя на скалу. Каден поднимался впереди меня и держался всего лишь на одной руке. Казалось, пеший туризм и скалолазание давались ему без каких-либо усилий, в то время как я, должно быть, выглядела как сумоистка во время окончания военного марша.

— Поверь мне, женщины всегда знают, на что идут, связываясь со мной, я никогда не даю никаких обещаний. Но, в конечном итоге, парни всегда остаются плохими, — сказал он.

Я закатила глаза.

— Чем выше летаешь, тем больнее падать. Несомненно, все парни хотят заниматься сексом без обязательств, но только что-то может пойти не та... — Я вскрикнула, когда моя нога лишилась опоры, а рука начала соскальзывать с камня.

Крепкая хватка вокруг моего плеча не позволила мне упасть. Каден подтянул меня наверх к себе, отпустил мою руку и критически посмотрел на меня.

Я вздохнула.

— Не нужно на меня так смотреть. Ты начинаешь нравиться этим девочкам, и они беспокоятся о тебе. Со мной происходит то же самое, когда человек становится мне симпатичен.

Каден склонил голову и позволил своим глазам медленно пропутешествовать по моему лицу. Я понятия не имела, о чем он думал, когда, наконец, сказал:

— Поэтому ты вчера позаботилась обо мне.

— Я отвела тебя в постель, — ответила я, — потому что в коридоре не очень-то удобно спать. И, кроме того, ты разбудил меня своим грохотом. — Мне хотелось избежать интенсивного взгляда Кадена, но он не позволил. Вместо этого он приблизился ко мне настолько, что его лоб почти касался моего.

— Ты сделала это, потому что я тебе нравлюсь.

— Ничего подобного. — Мой голос должен был прозвучать прохладно и равнодушно. Я годами оттачивала этот навык — почему же сейчас мне это не удалось?

— Нет, это так. Это заложено в твоей природе — заботиться о других, ты сама это сказала. Держу пари, тебя раздражают вещи, которые не подлежат ремонту.

Я ощутила его дыхание на своем лбу и с трудом сглотнула.

— Что это значит? Что ты сломлен?

Он не ответил на вопрос и позволил своему взгляду молчаливо блуждать по моему лицу. На одно мгновение он замер на моих губах, прежде чем снова вернуться к глазам.

— Поверь мне, Пузырек. Ты не захочешь это знать, — наконец, сказал он.

Каден не знал, насколько хорошо я понимала его в этот момент. Это действительно так. Каждое его слово я могла применить к своей собственной ситуации. Как будто мы говорили обо мне, а не о нем.

— Ты не сломлен, Каден. Просто чуть согнулся. И с этим можно справиться, — тихо сказала я. К этому моменту шум воды стал настолько громким, что я была не уверена, понял ли он меня. Некоторое время мы просто стояли и смотрели друг другу в глаза, пока, наконец, Каден не покачал головой и не отвернулся.

Он снял с головы кепку и провел рукой по волосам. Затем шагнул в сторону, открывая вид на то, что лежало перед нами.

Мой рот приоткрылся.

Я увидела, откуда доносился шум. Каден привел меня к огромному водопаду.

— Боже мой... — выпалила я недоверчиво.

Из отверстия в горной породе, между изгибами переплетенных между собой деревьев и кустарников вырывались мощные потоки воды. В свете солнечных лучей стена воды переливалась яркими красками, в то время как внизу струи разбивались о крутую скалу, возвышающуюся над гладью озера.

— Пойдем, — сказал Каден, кивая подбородком на озеро.

Я не могла оторвать взгляд от прекрасного вида, однако мой туристический проводник уже снова двинулся вперед.

Я последовала за ним по узкой тропинке, состоящей из булыжников и камней, покрытых зеленым мхом, ведущей непосредственно прямо к водопаду. Чем ниже мы спускались, тем более скользкими и гладкими становились камни. На нас падали мелкие моросящие капли. Я была поражена этим природным явлением.

В конце концов, мы пришли к берегу озера. Чтобы разглядеть водопад, мне пришлось высоко запрокинуть голову и прикрыть рукой глаза от мороси.

Движение справа заставило меня насторожиться.

Через секунду я уже смотрела на обнаженную спину Кадена.

— Что ты делаешь? — запнулась я, когда он стащил ботинки и начал расстегивать ремень. Я беспомощно смотрела на черное перо с левой стороны на его талии, которое оказалось настолько тонкой работой, что мне не сразу удалось разглядеть все детали.

— А на что это похоже, Пузырек? — бесстрастно ответил он, глядя на поверхность воды. Обернувшись, он подмигнул мне, затем разбежался и прыгнул в озеро.

Я затаила дыхание, пока он снова не вынырнул, откинул со лба мокрые волосы и ликующе завопил.

— Не слишком ли холодно? — крикнула я, приставив руки ко рту наподобие громкоговорителя.

— Проверь сама, — выкрикнул он в ответ.

Я почти не могла различить слова. Шум от водопада стоял невероятно громкий.

Надо отдать Кадену должное: он не беспокоился о том, что подумают другие. Ему было совершенно не важно, что от него ожидает общество — если он хотел осенью полураздетым искупаться в озере, он делал это, не задумавшись ни на секунду. Я восхищалась им в этом отношении. Он олицетворял не только чувство жизни, но и свободы. Каден не зависел от каких-либо предрассудков, а просто был собой. Я тоже хотела относиться к жизни так, как он.