60

Сферы юрисдикции в Вашингтоне всегда оставались спорным вопросом, поскольку в городе действовала дюжина различных органов правопорядка. Присутствие такого огромного количества людей с пистолетами и бейджами исключала всякую возможность разобраться, кто за что отвечает. Поэтому когда в течение нескольких последних дней люди с пистолетами и бейджами являлись на разные парковки – как уличные, так и при федеральных зданиях – дело обычно кончалось дискуссиями, спорами и даже угрозами. Однако решить эту проблему законным образом смог бы только съезд специалистов по Конституции, которых пришлось бы запереть в комнате до выработки решения. Люди, захватившие парковки, настояли на своем. Их победу закрепило появление тягачей с грузовыми контейнерами ГОСПОД на платформах. Один из них занял позицию у штаб-квартиры Профсоюза водителей на Луизиана-авеню, всего лишь в квартале от здания Капитолия. Сам Капитолий находился в прямой видимости – через Тафт Парк и Конститьюшн-авеню – забравшись на контейнер, можно было бы отчетливо разглядеть президента Коззано, произносящего инаугурационную речь не больше чем в тысяче футов отсюда.

Еще один грузовик ГОСПОД встал на Лафайет-сквер, через дорогу от Белого Дома. Остальные припарковались на Четырнадцатой улице, в тени Министерства торговли; на улице Си, перед Государственным Департаментом; рядом с Министерством финансов на Пятнадцатой улице; и, наконец, на парковке Пентагона.

После того, как грузовики заняли свои места, их стало не сдвинуть. Их владельцы – и таинственные люди, входящие и выходящие из контейнеров – обладали, казалось, неисчерпаемыми запасами бумаг от различных окружных и федеральных агентств, узаконивавших их расположение. Любой представитель власти любого уровня, пожелавший убрать эти грузовики, очень быстро обнаружил бы, что в каждом из них обитает адвокат, снабженный сотовым телефоном и портативной факс-машиной. И это были не старые добрые законники прежних времен; это были адвокаты-козлы, готовые при малейшей провокации разразиться угрозами и намеками на друзей в высоких эшелонах.

Если же накал дебатов превышал установленный для адвокатов предельный уровень, из контейнера возникала пара охранников в гражданском, которые принимались щелкать костяшками, играть мышцами и угрожающе таращиться на настырного визитера. Единственными, кто решался вступать в конфронтацию с этой компанией, были представительницы службы парковок округа Колумбия; грузовики оставались на своих местах, обрастая штрафными квитанциями и не испытывая иных проблем.

В одиннадцать утра в день Инаугурации Кир Резерфорд Огл находился в грузовике, запаркованном перед зданием Профсоюза, в тысяче футов от инаугурационного подиума. Он сидел в Оке Ки, присматривая за СОР-100 и пытаясь восстановить радиосвязь с чипами в голове губернатора Коззано.

Эта связь действовала в пределах прямой видимости, и поэтому разрывалась всякий раз, когда Коззано оказывался больше чем в паре тысяч футов от грузовика. Однако сегодня утром Коззано был как-то особенно неуловим. Подслушивающие устройства, спрятанные в его одежде и в одежде детей, не передавали ничего, кроме журчания воды. Секретная Служба застряла у парка Рок-Крик в кошмарной пробке, и не смогла найти никаких следов Коззано, помимо сброшенной одежды.

Все это чертовски напоминало похищение. Однако уходящий президент и редакции некоторых СМИ удостоились кратких, неотслеживаемых звонков от Мэри Кэтрин Коззано, которая заверила их, что все в порядке. Она пообещала, что отец появится на Инаугурации.

Огл планировал восстановить контакт с биочипом Коззано из грузовика на Лафайет-сквер, когда тот нанесет утренний визит в Белой Дом, традиционный для вступающего в должность президента. Затем, когда оба президента поедут по Пенсильвания-авеню на инаугурацию, контроль последовательно перейдет сначала к грузовику у Министерства финансов, затем – у Министерства торговли. Потом будет разрыв в несколько минут, пока кавалькада двигается по Пенсильвания-авеню.

Но эти мгновения свободы ничего не дадут Коззано. Рано или поздно он окажется у Капитолия. Как только кавалькада появится из тени Верховного Суда, контейнер у Профсоюза – контейнер Огла – сможет установить прямой контакт с биочипом. С этого момента и далее Ки Огл сможет полностью контролировать ход инаугурации.

Уильям, Джеймс и Мэри Кэтрин Коззано вышли из станции метро «Фаррагут Уэст» в одиннадцать часов. Они успели дойти до Пенсильвания-авеню, прежде чем их узнали.

Их заметил прилично одетый мужчина в плаще, с аккуратной бородкой и очень короткой стрижкой, следовавший по Пенсильвания-авеню на запад. Он на углу в ожидании зеленого сигнала светофора, когда увидел приближающихся Коззано.

– Доброе утро, президент Коззано, – сказал он.

Загорелся зеленый свет и они вместе пересекли Семнадцатую улицу. Старое здание Исполнительного офиса располагалось справа от них, Белый Дом – в броске камня.

– Доброе утро. Как поживаете? – сказал Коззано.

– Просто прекрасно, сэр, а вы?

– Замечательно, благодарю вас, – сказал Коззано.

– Как ваша голова? – спросил мужчина, когда они достигли восточной стороны Семнадцатой улицы.

Здесь они опять остановились перед светофором. На той стороне Пенсильвания-авеню, у ворот Белого Дома, толпились копы и агенты Секретной Службы. Один из них заметил Коззано. Бинокли развернулись в их сторону. Отряд агентов бегом кинулся к ним прямо между несущимися автомобилями.

Коззано вопросительно посмотрел на мужчину.

– С головой у меня все в порядке, – сказал он. – Почему вы спрашиваете?

– Я должен знать, контролируют ли они ваш мозг с помощью радиоволн, – ответил мужчина, когда загорелся сигнал «ИДИТЕ». – Для мне это очень важно.

Лица Мэри Кэтрин и Джеймса превратились в неподвижные маски. Пересекая улицу, они втерлись между Коззано и человеком в плаще, холодно глядя на него. Коззано снисходительно хохотнул.

– Знаете, было такое кино, я смотрел его в детстве, в кинотеатре Тасколы – как раз о контроле над мозгом. Какой-то безумный ученый захватывал управление над мозгами людей и превращал их в зомби...

– Не надо мне ваших баек! – сказал мужчина. – Не хочу я слушать ваши дурацкие байки!

– Я просто пытаюсь ответить на ваш вопрос, – добродушно отозвался Коззано.

– С тех пор, как они взяли ваш мозг под контроль, вы даже думать не можете – знай себе травите душещипательные истории, – сказал человек в плаще.

Они подходили к южной стороне Пенсильвания-авеню. Джеймс придвинулся еще ближе и холодно посмотрел на мужчину.

– Вы забыли, с кем говорите – сказал он.

Тот уставился на него в ответ, ничуть не испугавшись.

– Это я-то забыл? – сказал он.

Полное отсутствие в нем страха подействовало Джеймсу на нервы, и он чуть не упал, споткнувшись о бордюр.

Внезапно Коззано оказались в кольце людей в костюмах и плащах. Мэри Кэтрин на секунду опешила, затем поняла, что это прибыла Секретная Служба.

Она поискала глазами странного незнакомца, но он исчез.

– Это было что-то странное, – сказала она. – Он не выказывал никаких внешних симптомов психического расстройства. Но говорил в точности как псих.

Президентская кавалькада отчалила от ворот Белого Дома в 11:30, заложила правый поворот и направилась к Капитолию. В разных машинах в ее составе ехали уходящий президент, его жена, уходящий вице-президент и его жена, Коззано, Мэри Кэтрин, Джеймс, Элеанор Ричмонд и двое ее детей. Мать Элеанор уже находилась у Капитолия в сопровождении двух сиделок.

Президенты сидели друг против друга в президентском лимузине и светски беседовали. Кавалькада пару раз повернула, миновав Министерство финансов и Вестерн-плаза, и выехала на длинный прямой участок Пенсильвания-авеню, ведущий к Капитолию. Уильям Э. Коззано наклонился и поверх переднего сиденья посмотрел на Капитолий и лужайку перед ним, где высился временный подиум. Федеральный Треугольник был справа; впереди, в полуквартале от них, вырастал шпиль старого почтамта.

Коззано дотянулся левой рукой до ручки двери, располагавшейся справа от него, и распахнул ее.

– Что вы делаете? – спросил уходящий президент.

– Честно говоря, понятия не имею, – сказал Коззано.

Он выпрыгнул из лимузина, двигавшегося со скоростью пешехода. Водитель, увидев, что случилось, ударил по тормозам.

– Но...

Коззано склонился к открытой двери.

– Не волнуйтесь, – сказал он, – думаю, все будет хорошо.

Затем он захлопнул дверь и зашагал на юг через перекресток.

К этому моменту остановился весь кортеж целиком. Мэри Кэтрин и Джеймс выпрыгнули из своего лимузина и побежали за отцом, который как раз ввинтился в толпу, выстроившуюся вдоль проезжей части. За ним по пятам следовали несколько агентов Секретной Службы; и хотя толпа охотно расступилась, пропуска троих Коззано, она тут же сомкнулась снова, превратившись в неприступный барьер из тел.

Очень крупных тел. Казалось, весь этот участок был занят мужчинами не меньше шести футов шести дюймов ростом и не меньше двухсот семидесяти пяти фунтов весом{91}. Агенты попытались протолкаться сквозь них, но безо всякого успеха.

Через некоторое время, только пригрозив применить оружие, они все-таки попали на тротуар. Однако Коззано уже исчезли. Опять.

Станция Метро «Федеральный Треугольник» была в полуквартале отсюда по Двенадцатой улице. Как и на всех станциях метро округа Колумбия, здесь имелся лифт для колясочников. В дверях лифта, не давая им закрыться, громоздился Руфус Белл; рядом наготове стояло кресло на колесах.

Коззано подбежали к нему, преследуемые несколькими собирателями автографов. Джеймс и Мэри Кэтрин нырнули в лифт первыми, Коззано влетел следом, повернулся кругом и рухнул в кресло. Белл отпустил двери и лифт пошел вниз.