Следующие два дня он провел на попечении Марии, всячески облегчавшей его страдания от похмелья и джетлага. Почувствовав, наконец, готовность к действию, он вызвал машину и велел водителю ехать в Южный район Нью-Дели, где, как его заверили, уже работали временные лаборатории Института Радхакришнана.

В лифте, спускаясь к машине, он встретил молодого американца. Столкнись они посреди Антарктиды, доктор Радхакришнан моментально узнал бы в нем американского айтишника. Парню было чуть больше тридцати. У него были длинные волосы, которые он, вероятно, время от времени подстригал самостоятельно. Борода. Очки. Синие джинсы, кроссовки, довольно приличная белая рубашка в полоску и мятый шерстяной блейзер. В одной руке он нес портфель, а в другой – довольно внушительный ноутбук.

И еще одна говорящая черта: в отличие от всех остальных, кто попадался доктору Радхакришнану с момента возвращения, этот парень не стал к нему подлизываться.

– Привет! Вы, должно быть, Радхакришнан, – сказал он. – Я Питер Зельдович. Все, с кем я работаю, зовут меня Зельдо. Это мой ник в большинстве почтовых систем. Приятно познакомиться.

Он поставил ноутбук на пол лифта и протянул руку; доктор Радхакришнан вяло и неохотно пожал ее.

– Отошли уже от джетлага? – спросил парень по пути вниз.

Доктор Радхакришнан успел забыть, как его зовут. У него была ужасная память на имена. Теперь он понимал, почему все кличут этого типа Зельдо. Его настоящее имя вылетало из памяти моментально; «Зельдо» блокировало доступ к ней, как исходящая паром куча дерьма, оставленная бродячей собакой. Следовало надеяться, что им не придется работать вместе чересчур часто.

Разумеется, им вообще не придется работать вместе. Это был институт доктора Радхакришнана, он им руководил и мог отправить Зельдо назад в его вонючую холостяцкую дыру на Западном побережье, как только тот ему надоест. Судя по всему, это должно было произойти уже очень скоро.

– Прослышал, что вы собираетесь в Казармы и решил упасть на хвост, – сказал Зельдо, когда они оказались в лобби.

– Казармы?

– Ну да. Мы так зовем временный институт. Догадываюсь, что вы его еще не видели.

– И почему же вы его так называете? – разумеется, глупый вопрос: развеселые американские ребята лепят прозвища ко всему, что видят.

– Потому что это и есть казармы. Они на юге, на границе армейской зоны…

– Военной Колонии?

– Ага,

Зельдо потянулся к двери и чуть не столкнулся с привратником в тюрбане, который бросился ее открывать. Доктор Радхакришнан всего пару дней как вернулся в цивилизованный мир, но ему уже казалось, что он никогда его и не покидал – как будто годы, проведенные в Элтоне, были не более чем ледяным кошмаром.

– В общем, временные лаборатории устроили в казармах. Такие советские бетонные здания, ну вы поняли. В принципе, нормально, пока то да се.

Зельдо хватило здравомыслия позволить водителю открыть перед ними дверь, и он скользнул в салон впереди доктора Радхакришнана. Он сразу сполз на сидении, так что колени его уперлись в водительское сидение, и сложил портфель и компьютер себе на колени. Водитель рванул к Джанпату, в традиционном местном стиле игнорируя разметку и создавая собственную.

– Я чиповик из Пасвеа, – сказал Зельдо, будучи уверен, что доктор Радхакришнан все поймет правильно.

– Что еще за Пасвеа?

– «Пасифик Нетвеа». Я разрабатываю логические устройства – чипы.

– Следует ли понимать это так, что вы имеете какое-то отношение к моему институту?

Зельдо уставился на него с раскрытым ртом.

– Конечно, – сказал он. – Я разрабатываю дизайн кремниевой порции биочипов новой модели.

– Я не знал, что нам требуется новая модель.

Зельдо пожал плечами.

– Новые модели требуются всегда, – сказал он. – Разработка железа – процесс динамичный. Не будете обновлять свои модели каждые несколько месяцев – застрянете в каменном веке.

Доктор Радхакришнан обнаружил, что ему все труднее держать себя в руках. Возможно, он все-таки не вполне оправился от путешествия. Он триумфально вернулся домой, чтобы принять положенные ему почести, а вместо этого вынужден делить лифт, а потом и машину, с развязным янки, которые заявляет ему, что он живет в каменном веке...

Но он прикусил язык, поскольку у него возникло ощущение, что Зельдо может быть отчасти и прав. Чипы, которые они вставляли в бабуинов, были моделями широкого профиля с ограниченными возможностями В сфере электроники действовала аксиома: специализированный чип в тысячи раз производительнее, чем универсальный.

Если Зельдо справится со своей работой и создаст новый, специализированный чип специально под их задачи, это резко расширит возможности имплантата доктора Радхакришнана.

Короче говоря, привлечение «чиповика» из передовой компании вроде «Пасифик Нетвеа» было блестящей идеей. Он жалел, что не додумался до нее самостоятельно. И гадал, кто же до нее додумался.

– Пытались они подложить вам малышку? – спросил Зельдо.

– Я извиняюсь – малышку?

– Ну да. Чиксу. Ну вы понимаете – проститутку.

Доктор Радхакришнан предпочел бы, чтобы Зельдо не употреблял этого слова.

– Мне пытались, – сказал Зельдо. – Купили билет первого класса на «Бритиш Эйруэйз», чтобы довезти сюда из Сан-Франциско. Только я сел, рядом приземляется фантастическая женщина. Не успели мы на взлетку вырулить, она уже принялась трогать меня ногой. Боже, что за штучка.

Доктор Радхакришнан заговорщически улыбнулся.

– Она вам понравилась, а? – спросил он.

– Ну, в интеллектуальном смысле она оказалась не так чтобы очень, – сказал Зельдо, нахмурившись, – а я сторонник моногамных отношений.

Они почти не разговаривали, пока не прибыли в Военную Колонию, ворота которой охраняли востроглазые сикхи при тяжелых пулеметах, сидящие в гнездах из мешков с песком. Сикхи пропустили их внутрь, не открывая огня; еще через пару минут они прибыли к Казармам.

Совершенно определенно раньше в них находили приют солдаты, которые несли стражу и выполняли всякую неквалифицированную работу в Военной Колонии. Поскольку дело происходило в Дели, а Военная Колония была престижным местом, казармы оказались вполне себе – для казарм. Каждая из них была тридцать-сорок метров в длину и достаточно широкой, чтобы вместить два ряда коек и широкую взлетку между ними. Здания были бетонными с жестяными крышами, в самом недавнем времени второпях покрашенные и оборудованные современной электропроводкой и кондиционерами. Институт Радхакришнана занимал два из этих строений. В здании № 1 располагались офисы и лаборатории. Здание № 2 заполняли койки. В койках лежали пациенты с мозговыми расстройствами.

В принципе, инсульт в Индии не относился к числу распространенных медицинских проблем. Классическими жертвами инсульта были жирные старые курильщики, и хотя курили в Индии многие, жирные встречались редко, и мало кто из них ухитрялся дожить до старости. К счастью – с точки зрения исследователя – имея под рукой примерно миллиард человек, живущих и работающих в условиях, весьма далеких от безопасных, не обязательно полагаться на инсульт, чтобы получить в свое распоряжение широкий спектр неврологических расстройств.

Во время первого своего обхода здания № 2 доктор Радхакришнан обнаружил фантастическое разнообразие несчастных, собранных со всех трущоб. Мистер Сальвадор, кажется, поддерживал связь с Фондом леди Уилбердон – британской благотворительной организацией, управляющей множеством бесплатных клиник и госпиталей по всей Индии. Мистер Сальвадор воспользовался этим знакомством и возложил на студентов-медиков по всей стране обязанности разведчиков и фуражиров, сообщавших ему обо всех многообещающих неврологических случаях. В дополнение к тем двум пациентам, образцы мозга которых уже были в его распоряжении, доктор Радхакришнан обнаружил человека, на которого на стройке упал кирпич. Солдата, получившего пулю в голову во время этнических беспорядков в Сринагаре. Паренька из Дели, развозчика обедов, который влетел на мотоцикле в грузовик. Уличного мальчишку из Бомбея, который сорвался, пытаясь забраться на второй этаж старого колониального здания – железный наконечник ограды вошел ему в рот, пробил небо и достал до мозга.

Забота, которой окружили пациентов, была щедрой даже по западным стандартам. Здание не относилось к числу архитектурных чудес, но внутри было чисто и опрятно. Оно не могло похвастаться новейшей аппаратурой, но кишело внимательными медсестрами и санитарами-студентами, которые явно прилагали все усилия, чтобы пациенты ни в чем не нуждались. И никто из пациентов не платил за пребывание здесь ни рупии. Строго говоря, многие из них никогда ее и не видели.

Здание № 1 располагало собственными генераторами – парой совершенно новых портативных устройство «Хонда», выдававших, по американскому стандарту, сто двадцать вольт на шестьдесят герц. Ток фильтровался и выравнивался источниками бесперебойного питания и затем направлялся по сверкающим, только что проложенным проводам к многочисленным раздаточным коробкам гальванизированной стали, которые были прикручены к стенам казарм через каждые два метра и щетинились американскими трехзубыми розетками. Все было устроено таким образом, чтобы Зельдо и ему подобные могли прилететь из Калифорнии, оставить шлюх в «Империал Отеле» и подключить свои компьютеры и другие, несколько более загадочные устройства, прямо к стене, не испытывая культурного шока от соприкосновения с экзотическими стандартами. Более того, генераторы «Хонда» не гасли, не выдавали пиковых напряжений и не отключались, как это было свойственно городской сети Дели. Ценнейшие данные были надежно ограждены от непредсказуемого влияния Третьего Мира.