Глава 8

Кнут

Я повернул свою женщину лицом к себе и увидел, что ее глаза полны слез.

— О, малышка, — мне стало плохо. У меня нет никакого оружия, чтобы побороть ее печаль. Ее тело отвечало мне так же, как мое ей, но она сопротивлялась своим желаниям. Я не знал почему. И развеял бы все ее страхи, если бы мог.

— Ты такая сильная — промурлыкал я. — Я видел, как ты смотрела в лицо драуграм. Милая и такая храбрая, моя пара.

Обняв ее за плечи, я потянул ее на ложе, которое застелил перед камином.

После нескольких всхлипов она уснула.

Я уткнулся носом в ее шею, вдыхая аромат ее волос.

Мой зверь знал, что она моя, и я знал, что она моя. Ее тело тоже это знало.

Ее разуму все еще предстояло принять решение.

Я спал чутко, а утром оставил Хейзел свернувшейся калачиком перед холодным очагом. День выдался ясным и прекрасным, хотя грозовые тучи все еще клубились в далеком небе, прямо над пещерой мертвого короля. Колдун злился из-за потери потенциальной невесты.

Пока я ходил за водой, собирал еще дров и ставил несколько силков, чтобы поймать наш обед, в голове у меня пульсировало от зова, доносившегося за много миль.

«Берсерков атакуют. Возвращайся домой».

Нескольких миль между мной и горой хватило, чтобы заглушить связь стаи, но альфа-связь была сильнее. Прежний Кнут бежал бы сквозь огонь и смерть, чтобы подчиниться приказу. Но теперь у меня была Хейзел.

«Вернись домой».

Я невольно двинулся на запад, в сторону горы, и оказался у реки. На голову тут же начало давить, пока я не поставил ментальный щит.

Всю жизнь подчинялся командам альфы, но теперь буду им сопротивляться.

Позволив Хейзел выспаться, я тщательно обыскал все вокруг и с радостью обнаружил подвал со свежими яблоками и картофелем. Если мы останемся еще на ночь, я смогу охотиться как волк и быть уверенным, что она хорошо накормлена. Как бы ни была хороша, я бы не возражал, если бы она поправилась до наступления зимы. Мысль о том, чтобы обниматься с ней под одеялом в холодные месяцы, ласкать ее изгибы, возбудила меня. Я стиснул зубы от боли.

Свернув в лес, я прислонился к стволу дерева и высвободил член. Через несколько минут я вспомнил, округлую попку Хейзел, которая перекинулась через мое колено, и так резко кончил, что чуть не упал на колени. Тяжело дыша, прислонился к стволу и попыталась взять себя в руки. Мое зрение затуманилось, когда зверь завыл, пытаясь вырваться на свободу.

Альфы с одной стороны, король мертвецов с другой. Еще и зверь внутри, испытывающий мой хрупкий баланс. Но я должен рискнуть всем, чтобы получить свою пару.

Я не подчинюсь приказу альфы. Не вернусь в горы, пока она не получит мою метку и не примет мои узы.

Когда вернулся на ферму с новым посохом, который срезал с дерева и начисто стесал, ветерок обдал меня прохладой. Тучи приближались, король мертвецов искал то, что потерял.

Я замер, когда появилась Хейзел, розовощекая и прелестная, потирая сонные глаза. Мой член снова поднялся.

— Пойдем, — я протянул ей руку. Радость охватила меня, когда она повиновалась.

Убедившись, что щепок не осталось, я отдал ей посох.

— Что это?

— Я собираюсь научить тебя драться, — сказал я.

— Здесь? Сейчас? — Она взглянула на приближающийся шторм.

— Чтобы скоротать время. Мы останемся здесь до завтра. Сегодня вечером ты хорошо поешь и снова отдохнешь. А сейчас ты научишься драться.

Она прикусила губу, неуверенно держа палку.

— Разве не лучше просто воспользоваться посохом ведьмы?

— Такую силу лучше всего использовать умеренно. Если он принадлежит ведьме, которую знаю, то однажды она захочет его вернуть, — по правде говоря, я не хотел, чтобы моя женщина держала в руках эту страшную палку. За магию всегда надо платить. -

Если ты будешь достаточно быстра, то сможешь превзойти меня, — сказал я ей.

Она усмехнулась, но немножко оживилась, и в ее аромате проступило возбуждение. Она была так прекрасна, ее руки и ноги были гладкими и крепкими, а обнаженная шея и плечи требовали моей метки.

От моего пристального взгляда ее щеки вспыхнули румянцем, и я улыбнулся еще шире.

— Пойдем, Хейзел, — я указал на место перед собой. — Или ты боишься?

Хэйзел

Я нахмурилась, взвешивая посох в ладонях. Несносный воин. Он стоял с обнаженной грудью в кожаных бриджах, идеальные губы кривились в насмешливой улыбке. Захватывающее дух зрелище. Мое тело покалывало, когда я проснулась в окружении его запаха. Какое-то время лежала там, мечтая о его невидимой руке, играющей на моей жаждущей плоти. Воспоминаний о том, как он шлепал меня, хватило, чтобы я захотела потрогать себя между ног.

Наклон его головы подсказал мне, что он учуял мое возбуждение. Вздернув подбородок, я решила ударить его посохом как можно сильнее.

И решительно направилась к нему.

— Сначала мы поработаем над стойкой.

Он велел мне стоять, широко расставив ноги, твердо, но легко опираясь на подушечки ступней, готовой к тому, чтобы я могла отскочить назад или прыгнуть вперед. Он двигался вокруг меня, разворачивая мои руки и плечи.

Его прикосновения согрели мое тело сильнее, чем утреннее солнце.

— Драугры сильны, но они не ожидают ударов. Ты можешь броситься на них. Целься в ноги, не пытайся их одолеть. Используй свою скорость. Свой небольшой размер. Пригибайся и петляй. Используй свой ум больше, чем мускулы, и ты сможешь запутать их настолько, чтобы получить шанс уйти.

— Ты знаешь это только потому, что сражался с ними несколько раз?

— Да. Жизнь теряется за те секунды, которые требуются, чтобы узнать своего противника задолго до того, как он нанесет смертельный удар.

Он заставлял меня делать выпады и парировать удары, пока у меня не заболели руки. Когда солнце поднялось высоко, он принес ведро с водой и заставил меня сделать перерыв, чтобы поесть яблок и сушеного мяса, настаивая, когда я отказалась.

— Ты хороший учитель, — сказал я ему, жуя.

— Я обучал молодых воинов.

— Дело не только в этом, — предположила я. — Ты хороший боец. Один из лучших в стае.

Он наклонил голову, грациозное движение, за которым последовала внезапная усмешка.

— Я научу наших сыновей сражаться.

Я приподняла брови.

Быстрыми шагом он сократил расстояние между нами. Положил руку на мой затылок — собственнический жест, который мне очень нравился.

— Скоро я как следует помечу тебя, чтобы стая знала, что ты моя. Мы вернемся в горы и будем праздновать наш союз целый месяц. Ты проведешь свои ночи на спине подо мной, а дни — в моих объятиях, слишком измученная, чтобы ходить. В течение года ты родишь нашего первого ребенка.

У меня отвисла челюсть.

— Скажи мне, что ты этого не хочешь, — с вызовом произнес он, подняв подбородок.

Я не могла ответить. Мои щеки вспыхнули, а тело затряслось от желания. Влага потекла между ног. Я разгорячилась и была готова.

Но отрицательно покачала головой:

— Неужели у меня нет выбора?

— А ты не хочешь выбирать. Твое тело выбрало меня, — самодовольно сказал он. Его взгляд упал на тугие бусинки сосков, виднеющиеся под платьем.

Я уперла руки в бока.

— Ты сказал, что многим в стае нужны пары. Может быть, когда ты приведешь меня на гору, я встречу их всех и тогда решу…

Моя голова резко дернулась назад, когда он рукой вцепился в мои волосы.

— Ты моя! — прорычал он.

Его глаза полыхали золотистым светом, я застыла, пульс участился. Он крепче сжал мои волосы, вся нежность исчезла.

— Если ты убежишь, я догоню тебя. Если станешь сопротивляться, я одолею тебя. Раздразни меня, и я уложу тебя в постель, буду шлепать и возбуждать снова и снова, пока ты не охрипнешь от выкриков моего имени.

Он прижался губами к моим губам и притянул меня к себе, снова и снова терзая поцелуем. Мои колени подогнулись, когда жар вспыхнул между нашими телами, оживляя каждое нервное окончание. Пальцами он проник под подол моего короткого платья, а затем в мою влажную плоть. Я выгнулась дугой, мои крики поглотил его безжалостный рот.

Я обмякла в его объятиях и едва заметила, как он отнял свой рот и притянул меня к твердой груди.

— Не испытывай меня, Хейзел. Я использую всю свою силу, чтобы заставить тебя признать, что ты моя.