– Это печально. – Маккензи высказала мои мысли вслух.

Я точно знал, о чем говорит Найлз. Точно такую же жизнь я прожил с Ребеккой. Понял комментарий Найлза о том, что мой отец навязывает такую же жизнь своему сыну. Найлз имел в виду меня.

Он продолжил объяснения. В отсутствие отца они с мамой сблизились. Найлз приходил и помогал Гэвину, в то время как Джонатан пропадал на работе. У них складывались долгие разговоры, было много ночей, когда отец работал, а Найлз сопровождал мою мать или просто оставался дома, чтобы дать ей перерыв. Это была их рутина, и он любил мою мать, пока та не забеременела снова.

– Джонатан вдруг стал чаще бывать дома, – продолжил он. – Он стал подвергать сомнению всякое движение между нами, все наши слова и поступки. Кэт стала отдаляться от меня, и я позволил ей, так как Джонатан был ее мужем, а я– всего лишь другом. – грустные нотки в его голосе что-то всколыхнули в моей голове.

Он не хотел быть просто другом матери. Я вовсе не был дураком. Было ясно, что он все еще питает к ней чувства.

– И ты уверен, что между вами не было романа? Может быть, мы с Энди все же твои дети?

Найлс громко рассмеялся.

– Я польщен, Дрю, но ты не прав. Я абсолютно уверен, что твоя мать верна и благородна. Она бы никогда... – он замолчал и ущипнул себя за переносицу. – Не скажу, что я не... – опять же он не закончил предложение. Все начинало обретать смысл. Найлз любил мою мать. С самого начала и по сей день. После всего пережитого. Это была любовь, о которой можно прочесть в книгах или увидеть в фильмах. Вы бы никогда не поверили, что такая любовь настоящая. Но она есть. – Нет. У твоей матери никогда не было романа на стороне. Вы с Энди не мои дети. Если не веришь мне, посмотри на себя в зеркало. Ты точная копия своего отца в этом возрасте.

– Спасибо, – проворчал я, немного оскорбленный.

Все наконец-то обрело смысл. Не то, чтобы у моего отца появилось оправдание его жестокости, но теперь она имела смысл. Найлз сделал с ним то же, что Эйден сделал со мной. Единственная разница была в том, что Эйдену удалось соблазнить мою жену, Найлзу– нет. В тот момент я почувствовал странное презрение к Найлзу, и впервые симпатизировал отцу. Все эти годы я ставил его на пьедестал, хотя Найлз и не заслуживал этого. Оказалось, что он вовсе не идеальный человек, каким я его всю жизнь считал.

– Как я уже сказал, твоя мать любила. – он остановился, глубоко вздохнул и продолжил. – Твоя мать любит твоего отца. Бог знает, почему? Он ее не заслуживает. Кэт была так взволнована появлением близнецов, тебя и Энди, что какое-то время они с Джонатаном снова были счастливы. Но после вашего рождения все стало еще более напряженным, чем раньше. Джонатан взял отпуск, чтобы побыть с семьей. Ройялу это не понравилось. Он сказал, что прерогатива ухода за детьми принадлежит женщине. Мужчины не берут отпуск по этому поводу, высказался тогда Ройял.

Чем больше говорил Найлз, тем больше болел мой желудок. Все, что я пережил с Ребеккой, мой отец пережил еще раньше. Может, он думал, что поступает так ради моего же блага, но все, чего он добился– вбил клин, между нами. Проклинать отца для меня сейчас оказалось настоящей пыткой. Хотя это и объясняло нынешнюю враждебность моего отца, это ни на йоту не раскрыло секрет его ненависти ко мне в детстве.

Найлз объяснил, как дед Вайз все больше и больше нагружал отца работой и все дальше и дальше отец отдалялся от семьи. Моя мать снова оставалась одна. Она начала пить. Отец закрывал на это глаза, пока она не приставала к нему с жалобами на его постоянное отсутствие. Она повернулась к единственному человеку, которому могла доверять. Найлз бросил все, решив помочь ей в любом случае. Он любил нас троих и в каком-то смысле стал нашим суррогатным отцом, вместо родного.

– Вся эта чушь пришла ему в голову однажды ночью, когда у тебя поднялась температура. Недостаточная, чтобы везти в больницу, но высокая, чтобы оставить ее как есть. Твой отец был на работе, Руби ушла на выходной, и твоя мать опять осталась совершенно одна. Она позвонила мне, и я примчался. Нам удалось сбить тебе температуру, и мы сидели у твоей кровати, пока Руби не вернулась. Мы очень гордились тем, что смогли помочь тебе, работая в команде.

– Я вспомнил! – воскликнул я. Воспоминания нахлынули внезапно. – Ты прыгнул ко мне в ванну, потому что я жаловался, что слишком холодно. Ты даже не разделся. Ты прыгнул, чтобы я не выбрался.

– Ты прав! – ответил Найлз. – Кэт дала мне кое-какие вещи Джонатана, чтобы я их потом надел.

– Да, и мы смеялись, потому что одежда папы была для тебя очень большой!

– Так мило звучит! – произнесла Маккензи. – Как так получилось, что Джонатан расстроился?

– Ревность, – заявил я, зная свою борьбу с этим зверем.

– Да. Он пришел домой поздней ночью. Кэт была так напряжена после всего пережитого, что нервы сдали, и она рыдала у меня на руках. Чтобы ее развеселить, я включил радио и танцевал с ней посреди кухни.

– И в это время отец пришел домой.

– Да!

– И он подумал...

– Да!

– И он сделал меня козлом отпущения! – понял я. – Потому что именно моя болезнь стала причиной твоего присутствия в его доме поздно ночью. Именно ты заботился обо мне. Вот что послужило причиной ненависти с его стороны. – я откинулся на машину, растеряв разом все силы. Маккензи бросилась ко мне, прижимаясь всем телом. Я положил руки ей на бедра, заглядывая в ее бездонные голубые глаза. – Взрослея с мыслью, что не нравлюсь отцу, я не мог понять причину. Теперь знаю. Он по сей день винит меня за то, что я стал причиной дружбы между матерью и Найлзом, из-за этого он потерял доверие жены. А потом я вырос и оказался таким же, как он. Дерзким, желающим заниматься уголовным правом. Женился на женщине, которую он не одобрял и создал с ней семью. Все это имеет смысл.

Найлз отошел от машины, повернувшись лицом ко мне и Маккензи:

– Дрю, твой отец ошибался тогда, и теперь он тоже не прав. Ты не виноват. Ты хороший человек и я так горжусь тобой. У твоего отца есть плохая привычка измерять мужественность успехами в бизнесе, и я бы отказался от мира... – Найлз вдруг резко замолчал, сильно щипая себя за нос. – Я принял твое приглашение на мальчишник и на свадьбу не потому, что хотел создать проблемы, а лишь затем, что мне нужны друзья. Джонатан и Кэт были моей семьей. Вы, Гэвин и Энди были моей семьей. Я потерял все это за один миг, потому что не смог проглотить свою гордость. Я спровоцировал твоего отца, обвинив его в изменах Кэт, ведь он был так чертовски уверен, что мы с ней спали. Я ведь знал, что это не так, но хотел разозлить его. Все закончилось тем, что мы хорошенько подрались, и Джонатан отлучил меня от своей семьи. По молодости думал, что через несколько дней все это уляжется, все забудется, но оказалось, я надеялся понапрасну.

– Вы с папой поссорились? Вы что, дрались? – мне было трудно представить себе эту ситуацию. Выходило не очень. Мой отец был «белым воротничком» до мозга костей. Он скорее нанял бы кого-то для драки, чем полез с кулаками сам.

– У Джонатана очень хороший хук левой. – Найлз потрогал себя за челюсть, как будто получил по ней только сейчас. – В конце концов, занятия боксом в колледже окупились.

– Отец боксировал? Почему я об этом не знаю?

Он потер подбородок, отдаваясь воспоминаниям прошлого.

– Думаю, Джонатан хотел забыть тот печальный эпизод. – Найлз нажал на брелок, отключая сигнализацию машины. Затем повернулся и крепко обнял меня, похлопав по спине, и проделал те же манипуляции с Маккензи. – О, посмотри! Гости выходят. Давайте идите. У вас есть обязанности на этой свадьбе, а я должен идти. Прошу прощения за сегодняшний вечер. Я только хотел снова увидеть мою семью.

Я обнял его в ответ, возвращая дружеское похлопывание:

– Ты все еще моя семья. Не волнуйся, я все объясню Гэвину и Энди. Они поймут.

Найлз оглянулся на Маккензи. Обняв ее напоследок, он прошептал:

– Ты очень напоминаешь мне Кэт, дорогая. Добрая и нежная, благородная и преданная. Дрю очень повезло с тобой. Вайзы очень умные в выборе своих дам.

– Спасибо, профессор.

Найлз повернулся и обошел машину, направляясь к водительскому сиденью.

– Для тебя я Найлз, моя дорогая. Обязательно звони мне, если кому-то из вас что-нибудь понадобится. – Открыв дверцу водителя, он прислонился к автомобилю. – Позаботься о ней.

Найлз скользнул в машину и через некоторое мгновение на стоянке, где только что стоял его автомобиль, осталась только пыль. Позади нас мы слышали рев толпы и стук каблуков Морган и Гэвина, мчавшихся к лимузину. Зернышки риса сыпались на них сверху. Гэвин и Морган исчезли в лимузине, который тронулся с места и скрылся в том же направлении, в котором мгновение назад скрылся Найлз.

– Что ты скажешь, если мы соберем свои вещи и уберемся отсюда? – предложила Маккензи.

Я положил руку ей на поясницу.

– С удовольствием!