Глава 27

Райан

— Я бы никогда не осмелился зайти в это место один. — Я опрокинул в себя еще один тако и помолился, как бы мой желудок завтра не взбунтовался. — Как тебе это?

Энди засмеялась, от звука ее смеха я помимо воли улыбнулся.

— Мой папа всегда был большим гурманом в еде, ну, прежде чем это стало модно. Я знаю, что «Перетти» не кажется таким уж фантастическим местом — это не так, на самом деле — но папа уделяет большое внимание еде. Он много лет работал над соусом для пиццы, пока не вышло идеально.

— Мой брат рекомендовал пиццерию твоего отца, — сообщил я. — Вот, как я ее выбрал. Согласно Лоуренсу, это жемчужина в мире пиццы Лос-Анджелеса.

— Мы получаем продукты от местных поставщиков, — довольно сказала Энди. — У нас есть постоянные клиенты. Наша пиццерия не так уж знаменита, но мы всегда стараемся, чтобы наши клиенты были довольны тем, что мы доставляем. Мой папа может быть в какой-то мере тупым и может казаться слишком эмоциональным — ему нравится играть вспыльчивого итальянца — но на самом деле он очень милый. Ему не все равно. Он делает это от души.

Слушать, как она говорила о своей семье — одновременно увлекательно и душераздирающе. То, с какой любовью Энди рассказывала о папе, показывало ее любовь и связь с семьей. Хотя она мало об этом рассказывала, но я чувствовал, что девушка очень скучает по своей маме. Черт, это так несправедливо, что она потеряла кого-то важного.

Моя собственная семья была очень дружной, хотя мой брат иногда бывает полным придурком. У меня просто великолепные родители, настоящие, и я даже представить себе не мог потерю мамы, как это произошло с Энди. Когда мой брат не пьяный мудак, он тоже может быть порядочным — этот вечер не в счет. Я все еще злился на него за то, что он сделал сегодня со мной и Энди.

К счастью, она нормально на все отреагировала. После того, как мы загрузили Лоуренса и остальных в машину Томми и отправили всех домой, я предложил Энди сходить перекусить куда-нибудь. Она хорошо ориентировалась в этом районе, поэтому позвала пойти поесть тако.

Я люблю тако, но даже представить себе не мог, что мне понравится тако из тележки. Правда, я не шучу — прямо на улице за тележкой стоял небольшого роста человечек и переворачивал на гриле мясо и другие штуки, напоминающие еду. И если бы мне пришлось угадывать, как подхватить сальмонеллу, я бы предположил, что достаточно лишь вдохнуть аромат масла, на котором все это жарилось.

Но Энди настаивала, что тако здесь великолепный, она всегда приходит сюда после шоу, и еще ни разу ей не было плохо. Откусив один кусочек от тако, я понял, что пропал.

— Если завтра я заболею, — сказал я Энди, глотая наивкуснейший тако, — то это стоило того, ну... почти.

Она снова рассмеялась и украла один тако у меня из коробочки. Я наклонился, чтобы откусить кусочек, но она в самый последний момент переместила тако и положила его себе в рот... весь. Я взял ее за талию, нежно провел рукой по ее прекрасным бедрам, пока она дразнила меня своими губами.

Эта девушка была просто раем. На вкус она как рай, от нее пахло раем, и вообще, она походила на ангела... я не мог представить, что будет, когда мы наконец претворим в жизнь поправку Энди в наш договор. Электричество между нами было жарче шипящей кастрюли с маслом, стоящей на тележке с тако.

— А ты хороша, — пробормотал я, не желая убирать губы от ее губ. — Я бы сразился с тобой за тот тако, но, похоже, ты обменяла его на то, что мне больше по душе.

Энди улыбнулась, затем отстранилась и, подмигнув мне, вновь откусила мой тако:

— Ага! Ты попался!

Я схватил ее, она громко закричала на всю улицу. Но мне было наплевать, слишком весело, чтобы о чем-то беспокоиться. Энди попыталась убежать от меня, но я удержал ее за талию, перекинул через плечо и откусил тако, нежно пробежавшись пальцами по грудной клетке.

Энди извивалась и выкрикивала разные ругательства, пока я нес ее как пожарный — на плече. Она мало весила; я почти уверен, что некоторые буррито тяжелее ее. Вся эта ситуация унесла мои мысли в спальню.

Я воображал, как сжимаю ее бедра, скольжу пальцами по ее нежной коже, как кладу ее на диван, на барную стойку, на... черт, да куда угодно. Она настолько легкая, что я мог нести ее, придерживая лишь одной рукой.

От этих мыслей мои боксеры пошли по швам, а я все еще нес Энди на плече. Она перестала извиваться и теперь просто уперлась локтем мне в спину и, вероятнее всего, надула губки.

— Эй, — сказала девушка, когда мы уже прошли полквартала, и хлопнула меня по голове. — Хочешь кусочек моего тако?

Я замер на месте:

— Что ты сказала?

— У меня еще остался один, — рассмеялась она. — Хочешь? Я уже наелась.

Мне нужно было немедленно увидеть ее улыбку, даже больше, чем дышать. Стремление держать ее, прижимать к себе и целовать все нарастало. Я перекинул Энди с плеча себе на руки, посмотрел на нее, на ее лице мелькнуло удивление.

Она держала наполовину съеденный тако двумя руками, пока я качал ее на Голливудском бульваре среди бомжей, туристов и ночных торговцев. Меня не волновало, кто видел нас. Пусть папарацци. Пусть Джослин смотрит.

Я не мог просто дружить с этой девушкой. Я не смеялся так, не веселился так — веселился! — с тех пор, как мне было пять лет и мы с братьями стреляли по мишеням. Быть друзьями — не вариант. Я нуждался в большем.

Только я собрался сообщить об этом Энди, как она обняла меня за шею и поцеловала очень нежно и сладко. Такого поцелуя у меня еще никогда в жизни не было. Это мед, намазанный на зефир, просто верх сладости, я не мог справиться с этим. Я до боли хотел ее, так сильно хотел, что у меня вырвался стон.

— Милая, может, мы отправимся куда-нибудь еще? Безлюдное место будет предпочтительней.

В ее глазах горело, нет, тлело желание:

— Пожалуйста.

Я вытащил телефон, не осмеливаясь отпускать Энди на землю, не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Нажал на кнопку «Вызвать Убер». Экран показал, что машина прибудет через три минуты. Три гребанные минуты — боже, я не мог столько ждать... но, мне кажется, придется, потому что она выскользнула из моих объятий.

— Секунду, — сказала она. — Через сколько приедет Убер?

Я ответил ей, что через пару минут, и затем смотрел, как она побежала обратно к тележке с тако. Энди помахала несколькими долларами перед носом у продавца, купила еще тако и вернулась ко мне. Я ничего не сказал ей, потому что мне нравилось — на самом деле нравилось, — что она может есть тогда, когда захочет. Несмотря на то, что она весила вполовину меньше меня, она съела такую же порцию тако. Я был впечатлен.

— Это не мне, — объяснила девушка, глядя мне прямо в лицо.

Очевидно, мне не удалось скрыть удивление.

Энди подбежала к почтовому ящику перед клубом:

— Вот, держи, — произнесла она и протянула тако бомжу, жившему возле этого почтового ящика. — Хорошей тебе ночи, Фил.

— Отличное шоу, — ответил тот. — Твой парень — просто загляденье.

— Спокойной ночи, Фил, — прокричала она в ответ. — Не суй нос в чужие дела!

Я притворился, будто не слышал их разговора.

Однако Энди вновь все прочла по моему лицу:

— Не обращай внимания, — сказала она. — Он несет чепуху. Думает, что все про всех знает.

— Это так мило с твоей стороны, — похвалил я. — Похоже, вы хорошо ладите друг с другом.

Она помахала ему рукой:

— Он — мой самый большой фанат. Это меньшее, что я могу для него сделать.

— Так значит, он мой конкурент? Что мне нужно сделать, чтобы стать твоим фанатом номер один?

Энди наклонилась ко мне ближе, подмигнула и сказала:

— Возьми меня к себе сегодня. Остальное я расскажу тебе уже на месте.

Мне кажется, я умер и попал в рай. Девушка была просто бомбой, веселая и не боялась говорить, чего хочет — черт возьми, сегодня утром она сделала поправку в нашем соглашении, утверждая что ей нужен секс. Если я прямо сейчас не позову ее замуж, какой-нибудь мудак это сделает за меня, и он будет счастливчиком.

— Почему ты не замужем? — выпалил я.

Лилия сожрала бы меня заживо, если я сделал бы Энди предложение прямо сейчас. Она не потерпит, если кто-то посягнет на ее свадебные планы. Кроме того, еще же слишком рано для этого... да?

— О, — ответила Энди с огоньком в глазах. — Если я начну рассказывать, это займет всю ночь.

— Вранье.

— Райан…

Тон, которым она произнесла мое имя, заставил меня посмотреть ей прямо в глаза и ждать, когда девушка найдет правильные слова. Я протянул руку и дотронулся до ее щеки. Кожа была очень-очень мягкой, и я провел пальцем по ее губам:

— Да?

— Тебе не стоило делать этого, когда мы были в баре. Я серьезно, я сама могу справиться с ударами и правильно реагировать на шутки. Тебе не нужно было так отвечать на слова Лоуренса.

— А ему не стоило быть таким мудаком.

— Он просто веселился, — сказала девушка. — Вообще, вокруг меня много всяких мудаков. Я привыкла к этому. Большинство комиков — прекрасные, удивительные, замечательные люди, но есть парочка…

— В каждой профессии, — перебил я ее. — Есть замечательные хоккеисты, а потом они внезапно становятся…

— Кретинами, — закончила она предложение за меня, и мы улыбнулись друг другу.

— Вот именно.

— Что ж, — сказала Энди. — Мне кажется, я задолжала тебе спасибо, но просто знай, я вовсе не ждала, что ты поступишь так. Я могу сама постоять за себя.

— Это ничего мне не стоило, — ответил я. — Я вовсе не против показывать всем вокруг, как я к тебе отношусь.

— Но любовь… — она так тихо произнесла это слово, с почтением, как будто мы находились в церкви. — Для этого еще слишком рано. И когда я... э-э-э… сегодня утром, когда мы с тобой говорили…

— Когда ты просила секса, ты это имеешь в виду? — сказал я и подмигнул ей. — Да, я прекрасно все помню.

Энди покраснела, но кивнула. Она не соврала — эта девушка легко справлялась с ударами и подколками.

— Я говорила об этом честно. Я ничего не жду от тебя в ответ, и ты не должен ждать ничего от меня. Мы просто веселимся. — Энди мельком улыбнулась, но улыбка не горела в глазах. — Я хочу, чтобы ты ясно это понял.