Глава 26

Слышите заставку из «Рискуй!»[44]? Взяв на кухне две бумажные тарелки, салфетки и пиво для себя, Джо считала секунды. А когда дверь ванной наконец открылась, она едва удержалась, чтобы не обернуться и не проверить, с чем он вышел.

И не потому, что она боялась повторного применения оружия.

Нет, потому что надеялась, что там будет полотенце. Или не будет...

О. Так он оделся.

Чтобы скрыть внутренний диалог об обнаженке, Джо торопливо направилась к кофейному столику, вся из себя Домохозяйка Сьюзи без единой грязной мысли в голове.

Не–а. Ни одной.

– Ну что, попробуем еще раз поужинать?

Хорошая цель. Приличная, учитывая, что здесь не участвуют обнаженные части тела (его) или пошлые мысли (ее). И, тем не менее, при каждом моргании она вспоминала, как Син до чертиков напугал бедного доставщика пиццы, его невероятное и такое голое тело, пистолет в уверенной руке... смертоносный взгляд в глазах, которого она не боялась, а ведь следовало.

Такой обнаженный. Столько гладкой кожи без единого волоса. Горы мускул. И такой...

Эм. Длинный. И, кхм. Толстый...

Таааак, нужно завязывать....

– Завязывать что? – спросил он. Когда Джо в смятении посмотрела на Сина, он сел на ее диван. – С чем ты собралась завязывать?

Так, для начала было бы неплохо перестать представлять, как ты лежишь на лопатках на этом ковре, а я скачу на тебе как гребаная Энни Оукли[45] до тех пор, пока твой пистолет не выстрелит в...

– О, Боже. – Она накрыла покрасневшее от стыда лицо ладонями... и тем самым впечатала в себя тарелки и салфетки, о которых совсем позабыла. – Ай... так, точно. Нужно взять в руки…

– Что взять? – спросил Син.

Молчи, – приказала она себе. Не смей отвечать на этот вопрос.

Доставив к кофейному столику посуду, Джо открыла коробку пиццы и обнаружила, что пепперони с сыром стала жертвой неумелого пластического хирурга, черты на круглом лике пребывали в ужасном состоянии, расплавленный сыр и соус вывалились за бортик.

– «Нико» прямо за углом, – непонятно зачем сообщила она. – Они всегда доставляют мега–горячую пиццу, поэтому... – Джо прокашлялась, передавая ему два куска. – Принести воды?

Сосредоточившись на пустой тарелке, она положила себе кусок пиццы, а потом открыла «Сэм Адамс».

– Что–то не так? – спросила Джо, когда осознала, что Син не ест.

– Я начну только после тебя.

– Традиция? – Она моргнула.

– Да.

Син просто продолжил сидеть, и Джо взяла свой кусок, кивнула мужчине и откусила. Когда она проглотила первый кусочек, Син наконец взялся за пепперони, и он ел так, словно преподавал искусство поедания пиццы перед целым классом: аккуратными, точными, выверенными движениями.

В отличие от него Джо смогла сделать только два укуса, прежде чем желудок взбунтовался. Поэтому когда Син спросил, может ли взять еще из коробки, она только кивнула.

Откинувшись на спинку дивана и укачивая в руках бутылку пива, Джо наблюдала за Сином, старательно делая вид, что совсем на него не смотрит. Его челюсти двигались, периодически обозначая острые скулы. Она сильно удивилась, когда он прикончил пиццу, хотя, с его габаритами?

Что ж, учитывая невероятное совершенство этих рук–ног–и–торса, наверняка он принимает «Трен»[46] на постоянной основе, ест тонны постного мяса и мало углеводов, а также проводит в качалке двенадцать часов в день.

Джо сделала глубокий вдох. Он сидел и смотрел прямо перед собой, затравленное выражение на его лице заставило ее гадать, а что именно Син видит в своих мыслях.

– Откуда у тебя ПТСР[47]? – тихо спросила она. – Дело в том, что ты повидал за границей?

Когда Син удивленно посмотрел на нее, Джо пожала плечами.

– Многие мужчины и женщины возвращаются со службы в Ираке с ПТСР. Афганистане. Куда их отправляли. Это многое объясняет.

Когда он опустил взгляд, Джо вздохнула.

– Даааа, я такая, говорю так, будто знаю все на свете. Я никогда не была в армии...

– Ты всегда носишь пистолет с собой? – спросил Син.

Ты про тот, что заставил меня наставить на твою грудь? – подумала она.

– Когда выхожу на улицу, да.

– Держи его всегда под рукой. – Он обратил на нее серьезный прямой взгляд.

– Всегда поблизости. Когда ты засыпаешь, кладешь его рядом с собой?

Джо нахмурилась.

– Ты заговорил об этом по какой–то конкретной причине?

– Мир опасен. Ты должна защищать себя.

Она подумала о Джиганте. И парне, намотанном на пожарную лестницу.

– Да, бывает. Но я не верю в пользу паранойи.

Лгунья. Но она пыталась возражать, чтобы он зауважал ее.

– Паранойя спасает жизнь.

– С тобой такое случалось?

– Ты – журналистка?

– Нет, просто так тусуюсь в «ККЖ», бью баклуши. – Она улыбнулась. – На самом деле я в процессе расследования своего первого дела. До этого я занималась ведением сайта. Продолжаю заниматься. – Она подняла бутылка пива, указывая на Сина. – Как насчет баш на баш? И ты сменил тему.

Последовала длинная пауза.

– Что ж, сегодня... я спас жизнь одному человеку, но из плохих побуждений, – тихо сказал он.

Джо ощутила острое желание выпрямиться и забросать его вопросами КАК? ГДЕ? КОГДА? Она сдержала порыв.

Сохраняя тихий и спокойный тон, она спросила:

– Разве можно спасти чью–то жизнь из плохих побуждений?

– Я сделал это просто потому, что хотел... драться.

– Но результат был во благо. И как ты понял, что сделал это только ради боя?

– Бывают моменты, когда мне ничего другого не хочется. – Его плечи одеревенели, словно он в своих мыслях вспоминал конкретные ситуации. – Порой это скапливается во мне и требует выхода.

Джо медленно подалась вперед, на зов маски, стянувшей его лицо. Она должна была узнать, что скрывалось под той надписью ПЛОХАЯ ИДЕЯ.

– Ты можешь доверять мне, – прошептала она. – Свои тайны. Я выключаю журналиста, когда дело касается личной жизни.

– Я бы не пришел сюда, если бы хоть на секунду подумал, что тебе нельзя доверять.

– Он посмотрел ей в глаза. – Ты – единственная, о ком я подумал.

– Что произошло? Ты отсутствовал недолго.

– Дело не в том, сколько прошло времени.

Когда он снова закрылся от нее, у Джо возникло ощущение, что Син искал у нее помощи, которую она не могла ему дать. Поэтому Джо дала ему то, что у нее было.

Протянув руку, она коснулась его массивного плеча.

– Иди ко мне, – позвала она.

Она ожидала, что он воспротивится. Но Син устроил свой огромный накаченный торс на ее коленях, словно согнулся под весом бремени, что был вынужден нести.

Скользнув рукой по жестким контурам его бицепса, она ощутила дрожь в его теле и увидела, как он закрыл глаза, опуская густые ресницы.

– Ты вымотался, – прошептала Джо.

– Словами не выразить как. От такой усталости не восстановишься никогда.

Ее сердце тянулось к нему. Поэтому она знала, что он чувствовал.

– Можешь остаться на ночь у меня, если хочешь.

Син наблюдал, как его женщина медленно выводит круги на его руке. Своим прикосновением она успокаивала все его тело, и он с благодарностью принял дарованный ею покой. Но он знал, что это ненадолго. Рано или поздно, уж точно – перед рассветом, ему придется покинуть Джо... и он уже скучал по ней, даже лежа на ее коленях.

Спустя какое–то время он повернулся на спину и посмотрел на девушку. Когда ее взгляд зацепился за его губы, Син знал, о чем она думала, и не потому, что она сфокусировалась на его рте. Ее запах изменился, и с каждым вдохом он возбуждался сам, его тело мгновенно ответило на ее призыв, член затвердел в штанах, кровь ускорилась в венах. Бурлила.

– Ты позволишь доставить тебе удовольствие? – спросил он низким голосом.

Джо широко распахнула глаза, но Син не прикоснулся к ней. Он хотел, чтобы она сама решила. Сама его выбрала.

Хотя, разве может идти речь о свободном выборе, если Джо не знает, что он такое?

Но время вскоре исправит этот недочет, сказала ему совесть, когда он вместе с воздухом втянул в себя ее аромат. Вскоре они станут принадлежать к одному виду, когда она пройдет превращение.

А после этого? Что ж, будет заблуждением считать, что их ждет совместное будущее. Ни одна женщина не останется надолго рядом с таким как он.

Но у них было это мгновение, здесь и сейчас.

– Как насчет обоюдного удовольствия? – прошептала Джо.

Протянув руку, Син коснулся ее длинных рыжих волос, скользнул мозолистыми, грубыми пальцами по локонам, что были мягче воды, красивее лунного света, дороже золота и драгоценных камней.

Вскинув голову, он прижался к ее рту, лаская ее губы. Он не торопился, но не потому, что не испытывал отчаянного желания. Он до смерти хотел ее, а они еще даже не начали. Но правда в том, что он не знал, что делать со своим ртом, руками, телом. Он был с женщинами до этого, в те ночи, когда он изучал глубины своей импотенции, пытался найти выход из трясины... прежде чем осознал, что проблема не в женщинах, а в нем самом. Тогда он не напрягал себя обходительностью, ухаживанием и наслаждением партнерши. Они всегда брали то, что хотели от него, и ни одна не тревожилась, когда узнавала, что он не может кончить. Его использовали, и он не возражал.

Чтобы чувствовать себя оскорбленным таким отношением, нужно обладать чувством собственного достоинства.

– Что тебе нравится? – спросил он, поднимаясь и меняясь с ней местами, усаживая Джо на себя.

Когда Джо устроилась на его коленях, ему понравилось, как ее волосы коснулись его брюк, укрывавших бедра и ноги. Нравилась округлая грудь под простой рубашкой. Как она раздвинула ноги. Понимание, что все еще впереди.

Возможность раздеть ее и накрыть своим телом.

– Мне нравится целовать тебя, – ответила она.

– Тогда должно быть больше поцелуев.

Син с рвением отнесся к ее просьбе, и когда их губы снова встретились, он позволил руке сделать то, чего она хотела – как выяснилось, ладонь хотела пройтись по горлу Джо к ее ключице... плечу... талии... бедру. Пока он изучал сладость ее рта, Син не торопясь наслаждался роскошным телом Джо. Он знал, что они создают что–то невероятное в этот напряженный, тихий момент, эта конструкция отгородит их от всего мира, пусть и на короткий миг. Взаимным желанием они слой за слоем возведут временную крепость из страсти, что защитит и от боли и невзгод внешнего мира, прошлого... и будущего.