Глаза Патрика загорелись.

― Отлично! ― он потер руками и отправился к бару. ― Я поставил двадцать баксов на эту игру.

Старик вернулся на свое место среди своих товарищей, продолжая наслаждаться игрой и споря о том, что «Кэпс» не выиграют кубок Стэнли в этом году.

― Черт, ― пробормотал Колум, его взгляд тоже приклеился к телевизору.

― Ты поставил против Попса? Подожди… ты поставил против «Кэпс»? ― в недоумении спросила Кейтлин. ― С кем они играют?

― Питтсбург, ― пробормотал Колум, словно стеснялся сказать об этом во всеуслышание.

― Питтсбург? Черт побери, мы ненавидим Питтсбург, ― возмутилась Кейтлин.

― Следи за языком, ― через всю комнату крикнул Патрик.

― Надеюсь, твой папа тебя не слышит, ― предупреждающе сказал Эван, хотя было очевидно, что он одобряет высказывание племянницы. ― Он никогда не откажется от своей любви к темной стороне, хотя только Господь знает, мы все пытались выбить из него эту преданность.

Лукас надеялся, что «выбить» лишь фигура речи. Он слышал, что ирландцы готовы перегрызть горло за спорт, но драться из-за этого казалось перебором.

― Твой отец болеет за Питтсбург? ― спросил Лукас.

Кейтлин кивнула.

― Он там родился и вырос.

Колум расстроено провел по волосам.

― Вратарь «Кэпс» в резерве из-за травмы. Всем известно, что у них нет ни шанса.

Если у Колума и была потребность защитить кузину, то, казалось, хоккей затмил все на свете. Колум вернулся к бару, проклиная телевизор, потерю двадцати баксов и Питтсбург Пингвинз (прим.: хоккейная команда), и необязательно в этом порядке.

― Мы закончили? ― Кейтлин спросила своих дядей.

― Поговорим позже, ― ответил Трис, возвращаясь к барной стойке.

Эван кинул на нее обеспокоенный взгляд, но ничего не сказал, а вернулся в ресторан.

Лукас подумал, что дяди ей устроить взбучку после того, как он уйдет.

― Послушай, Лукас, я не думаю...

Она решила пойти на попятную. Это не сработает.

― Я заеду за тобой завтра в семь.

― Нет, правда...

― Почему никто не сказал мистеру Коллинзу о моем предложении?

Она скривилась.

― Мы скажем, если потребуется.

― Боитесь, что он согласится?

Кейтлин засмеялась.

― Видимо, тебе стоит исследовать нас лучше, потому что ты определенно не знаешь самое главное о каждом из нас.

Ее слова провоцировали его, хоть и не намеренно. Независимо от его реакции, он не собирался ходить вокруг до около.

― Я знаю о тебе намного больше, что ты не готова признать, Кейт. Надень завтра платье. И никаких трусиков.

Ее щеки запылали, но не от злости, хотя это определенно то, в чем она хотела его убедить.

― Ты напыщенный сукин...

Он схватил ее за талию одной рукой, а другой ― взялся за ее подбородок, поднимая ее голову выше и заставляя смотреть ему прямо в глаза.

― Не будем скрывать очевидное. И я не позволю тебе отрицать то, кем ты являешься, когда ты со мной. Платье. Никаких трусиков. Это последний раз, когда я повторяю свое требование. Ты поняла?

Кейтлин заморгала, на какое-то мгновение он подумал, что она даже не дышит.

Когда она, наконец, ответила, он был единственным, у кого перехватило дыхание.

― Да, сэр.