— Непременно, — усмехнулась Мара и чуть не задохнулась от волны эмоций. Восхождение на утесы было первым испытанием, которое они преодолевали вместе.

Не считая шторма, когда Стракс не дал Маре упасть за борт. И морозных ночей в горах, где они грели друг друга. Непредвиденные сложности, но Мара и Стракс вместе столкнулись с ними и выжили.

Теперь она помогала ему закрепить на спине продовольствие и меха. Запрокинув голову, Мара попыталась высмотреть вершины утесов, но они уходили в самое небо. От страха ей подурнело, и на ее коже выступил холодный пот.

— Мне подбодрить тебя, Мара? — Стракс обхватил ладонями ее щеки и заставил посмотреть на него.

Он опять хотел сказать, что она не справится? У Мары болезненно свело горло, и она покачала головой.

— Не так, — нежно возразил он. — Я больше никогда не причиню тебе боли небрежными словами. Лучше я скажу, что последние дни думал только о сладости твоего лона и о том, как ты просила взять тебя.

По ее венам пронесся огонь, сжегший липкий страх.

Мара тоже думала о прикосновениях Стракса. Каждую ночь, пытаясь согреться, она вспоминала о нем, но все равно мерзла и терзалась от одиночества.

— Когда мы достигнем вершины, Мара, я наконец-то возьму тебя, как муж берет жену, — Стракс большим пальцем погладил ее нижнюю губу. Его глаза напоминали тлеющие угли.

Вот он, превосходный стимул. С тяжело колотившимся сердцем Мара приподнялась на цыпочки для поцелуя, в первый раз проявляя инициативу. И она поклялась себе, что не в последний.

***

Той ночью, найдя узкий выступ для ночлега, Стракс снова ободрил Мару. Прикладывая ей заживляющие припарки к кровоточащим пальцам рук и ног, он рассказал, сколько мест на ее теле поцелует, сколькими способами возьмет и сколько раз доведет до пика наслаждения.

Ко второй ночи даже закаленная кожа Стракса нуждалась в уходе. Ветер задувал в глазницу черепа, где они лежали, кутаясь в меха. Там Стракс снова ободрил Мару, описав их возвращение в Аремонд, и как у нее во время беременности округлится живот. Он пообещал найти способ победить Соледжиуса, спасти ее семью и наладить жизнь без тирана.

В тот вечер Мара обнимала Стракса и мечтала вместе с ним. На самом же деле она боялась потерять мужа прежде, чем в действительности обретет, и никак не могла признаться, что уже нашла способ одолеть колдуна.

На третий день над их головами прогромыхал гром, и дождь обрушился на лица черепов. Каждая трещина и выступ стали скользкими. Промокнув до нитки и дрожа от истощения, Мара медленно ползла вверх, боясь опустить взгляд и не увидеть Стракса. Но каждый раз, когда она, превозмогая головокружение из-за невообразимой высоты, осмеливалась глянуть вниз, он по-прежнему был там.

Вскоре Мара смотрела исключительно на него, поднимая взгляд, только чтобы найти следующий выступ. В конце концов, ее пальцы погрузились в мягкую почву вместо окаменелых костей. Она не сразу поняла, что происходит.

Тогда на нее снизошло озарение.

Они почти добрались до вершины. Чуть ли не плача от облегчения, Мара осторожно пробиралась к верху утеса. Местами почва была рассыпчатой, и путь стал опаснее прежнего. Солнце садилось, и в сгущавшихся сумерках было не так-то просто найти новые выступы. Во вспышках молний некоторые трещины оказывались лишь игрой теней. Спустя целую вечность Мара все-таки преодолела оставшееся расстояние и, перебравшись через край, растянулась на животе.

Она спешно поискала веревку, комком лежавшую неподалеку. На животе Мара проползла вперед и посмотрела вниз. Стракс почти не отставал от нее.

— И снова ты последний! — посмеялась она.

— Я именно там, где хочу быть, — он с ухмылкой ухватился за маленький костяной выступ. — Три дня я смотрел на твое лоно, ожидая возможности засунуть в него член.

 — Тогда подожди еще немного, и я скину тебе веревку, — от предвкушения по коже Мары пробежали мурашки. И у нее оборвалось сердце, когда из рыхлой почвы потоком полилась грязь. — Последние выступы…

Коварны. Древнюю кость под пальцами Стракса размывало на глазах. Со вскриком Мара бросилась к нему и, схватив за запястье, отчаянно притянула к лицу черепа. Нащупав второй рукой крошечный выступ, Стракс наспех ухватился, и от натуги у него вздулся бицепс. Потоки грязи размывали почву, и Мара видела, что он судорожно искал опору, но у него соскальзывали ноги.

— Дотянись до корня слева, — закричала Мара.

До корня, напоминавшего веревку и достаточно толстого, чтобы удержать воина, под весом которого уже рушился очередной выступ. Мара упорно тянула Стракса за запястье, но лишь помогала ему не сорваться. Он практически висел на трех пальцах в тысяче метров над землей.

Внезапно Стракс замер и посмотрел на Мару. Она точно знала, что видела в его глазах, и замотала головой еще до того, как он заговорил.

— Отпусти меня, жена.

Только через ее труп.

— Ухватись за корень, — взмолилась Мара.

— Если сорвусь, утяну тебя за собой, — Стракс говорил спокойно и решительно. — Отпусти.

— Хватайся за корень! — прорычала она. — На выступе долго не продержишься.

— И когда его размоет, ты упадешь вместе со мной. Поэтому отпусти.

— Я сильная.

— Знаю, Мара, — он всматривался в ее лицо, отпечатывая в памяти каждую черту. — Ты очень сильная. Но я слишком тяжелый, — от чрезмерных эмоций его голос звучал натянуто.

— Потому что твоя голова забита камнями, — от испуга с губ Мары сорвалось рыдание. Ухватившись удобнее, Стракс пытался удержаться на выступе, неуклонно раскалывавшемся под его пальцами. — Ты сказал, что любовь — сильнейшая магия. Ты в нее веришь?

— Верю, — Стракс смотрел только на нее. Сердце Мары мучительно разлеталось на осколки. Да, он не собирался отводить взгляда, чтобы последним в своей жизни видеть ее лицо. — Но любовь не помешает кости расколоться. Она может лишь дать мне силы спасти тебя.

Пожертвовав собой? Мара не позволила бы ему.

— Тогда ты должен верить, что любовь и мне даст силы спасти тебя, — она в отчаянии ухватила его еще крепче. — Поверь в меня, Стракс. Пожалуйста. Потому что если любовь к тебе наделяет меня магией, я должна быть самой могущественной волшебницей в мире.

Не иначе. Потому что считанные минуты назад у нее от измождения дрожали руки, и ей едва хватило сил забраться на утес. Но когда с душераздирающей эмоцией в глазах Стракс отпустил полуразрушенный выступ, Мара словно не чувствовала тяжести огромного мускулистого тела. Бесконечную долю секунды она держала его в воздухе. Ухватившись за корень, Стракс одним мощным рывком подтянулся на утес.

В следующий миг Мара была уже в его руках. Поднявшись на ноги, он пошел прочь от края, унося ее с собой. Она цеплялась за его широкие плечи и неудержимо дрожала. Крепко обхватив Стракса ногами, Мара отчаянно целовала его щеки, подбородок, лоб, нос, смеялась и рыдала одновременно.

Она чуть не лишилась его. Практически его потеряла.

Вспомнив леденящий ужас, Мара с внезапной свирепостью скрутила в пальцах густые волосы Стракса. Он остановился, и она притянула его ближе, чтобы четко донести до него свои следующие слова.

— Я никогда не отпущу тебя, — поклялась Мара сквозь стиснутые зубы. — Никогда.

В его темных глазах заблестела дикая радость. Стракс большими ладонями сжал голый зад Мары, вдавливая в нее стальную длину под кожаными штанами.

— Тогда тебе лучше держаться крепче, жена. Потому что я не намерен останавливаться, пока ты не обессилеешь.

— Я посмотрю на твои попытки, воин, — Мара лишь отчасти шутила, жаждая, чтобы муж брал ее, доводя до дрожи и изнеможения. Но он никогда не смог бы лишить ее сил, заключавшихся не только в мышцах.

Они крылись в сердце, разрывавшемся от радости и мчавшемся с головокружительной скоростью из-за властного поцелуя Стракса. Опаляющая потребность усиливалась с каждым движением его языка, и Маре казалось, что три дня восхождения на утес были лишь прелюдией к этому моменту. Поцелуй возносил ее все выше, и она цеплялась за Стракса, будто от него зависела ее жизнь.

— Ты дрожишь от холода, — он со стоном оторвался от ее губ. Поворачиваясь вокруг своей оси, Стракс осматривался в поисках укрытия, но видел лишь завесу дождя. — Нам нужно найти приют на время шторма.

Молния осветила окрестности белой вспышкой. Повсюду простиралась голая земля, не считая нескольких деревьев возле самого края. И хоть кроны могли защитить от дождя, Мара знала, что Стракс не понесет ее к обрыву.

В любом случае, потряхивало ее не от холода. Сначала Мара задрожала, когда едва не потеряла Стракса и перепугалась. Потом уже от желания.

— Если ты накроешь меня собой, большего приюта мне не потребуется, — обхватив ладонями щеки Стракса, она всмотрелась в его лицо. В его глазах вспыхнула животная нужда, и он поставил Мару на ноги.

— Я накрою тебя, — заявил он грубовато от потребности, — но не возьму в грязи.

Маре было все равно, даже если бы взял. Но она уступила, и Стракс рывком расстегнул ремни, крепившие провизию к его спине. Содержимое связки рассыпалось, и он небрежно раскинул на земле шкуру, сооружая постель. Готовясь к нему, Мара ухватила тунику за подол и разделась. Хоть дождь и орошал ее голое тело, она грелась под опаляющим взглядом мужа, смотревшего только на нее. Он замер, и в его глазах пронеслось еще больше эмоций.

Мара смело предстала перед ним. От вожделения у нее бурлила кровь, и с ее волос стекала дождевая вода. Даже следуя за Марой через пустыню Фарен, Стракс не был столь жаждущим. Он пристально наблюдал за потоками воды, струившимися по ее плечам на округлости грудей и стекавшими с розовых твердых сосков.

— Мара, я еще никогда не видел такой красавицы, — Стракс говорил хрипло, словно один ее вид доставлял ему мучительное удовольствие.

Так же, как его вид доставлял мучительное удовольствие ей. Вокруг бушевал шторм, но ему было не сравниться со стихией, которую являл собой ее муж. Мощью и ростом он не уступал горе, его кулаки — валунам. Молния разрезала небо, оттенив выпирающие мышцы рук и груди Стракса. Но даже вспышка электричества бледнела в сравнении с пламенем в его глазах, когда он смотрел на Мару.