— Пожалуйста, остановитесь, — простонала Амелия.

— Это зависит от тебя.

И снова Раджир опустил ладонь на её попку, посылая волны жара к её пульсирующей плоти. Когда требовательное естество снова взбунтовалось, Амелия почувствовала, как бедро Раджира, на котором лежала нижняя часть её тела, стало скользким. Всхлипы смешались со стонами. Её ягодицы обожгло от серии шлепков. Раджир не выказывал ни малейших признаков усталости. Вместо этого разочарование, казалось, подпитывало его силы, а шлепки становились все жестче.

Сдавшись, она закричала:

— Я буду есть! Пожалуйста, Раджир! Пожалуйста, не надо больше.

Раджир в последний раз укоризненно шлепнул её по попке, потом развернул и прижал к себе. Фленчик поспешил на кухню. Брефт присел рядом с Раджиром и убрал волосы с заплаканных глаз Амелии. Желая спрятаться от них, она уткнулась лицом в грудь Раджира.

— Почему ты смущаешься? — спросил он. — Подобная сексуальная отзывчивость... это дар, сладкая Амелия. Ты должна гордиться. Тебе повезло. — Он приподнял её подбородок, поворачивая к себе залитое слезами лицо. — Фленчик принес еду. Сейчас ты поешь.

Трое мужчин кормили её с рук неллусом и дезрелем. Она ела, опустив взгляд, чтобы не видеть калкорианцев.

— Хорошая матара, — сказал Раджир. — Питайся хорошо, и мне больше не придется тебя шлепать.

— Пока ты сама этого не пожелаешь, — добавил Брефт, ухмыляясь.

Она ела, а её ягодицы полыхали. Хуже того, её естество пульсировало от желания, жаждало внимания. Нравится ей это или нет, но порка снова пробудила в ней страсть к похитителям. И Амелия ненавидела себя за эту слабость.

После того как она съела достаточно, к удовольствию Фленчика, Раджир снова перевернул её на живот.

Его бедра напряглись, став жесткими, словно стволы деревьев. Амелия вскрикнула, почувствовав боль от прикосновения его руки.

— Тише, малышка, — прошептал Раджир, зарывшись пальцами в её волосы. — Фленчик наложит крем. Ты подчинилась нам, так что больше не будешь испытывать дискомфорта.

Фленчик, успокаивающе втёр охлаждающий крем в её ягодицы, мгновенно смягчая жар, так что её ноющая плоть перестала полыхать огнем.

Если бы только так же можно было остудить её желание! Ведь клитор всё ещё пульсировал, желая прикосновения опытных пальцев Фленчика.

«Будь сильной, — советовал ей внутренний голос. — Ты проиграла битву, но не войну. Ничего не давай им добровольно».

Когда он сомкнул пальцы на пульсирующем бугорке, Амелия попыталась отпрянуть.

— Амелия, — прорычал Раджир, легонько шлепнув её по ягодицам. Она снова всхлипнула, но подчинилась их ласкам.

Поняла, что не выдержит ещё одной порки.

Они по очереди любили её, пока один наслаждался ею, двое других наблюдали.

Они шептали слова любви снова и снова, наслаждаясь её отзывчивым телом. Она не сопротивлялась, позволила каждому из них делать всё, что вздумается. Подчинялась каждому их приказу, а они овладевали ею всевозможными способами. Она подчинилась, чтобы её больше не шлепали. Опасалась не самой порки, а того, насколько сильно её хотела. Снова и снова вскрикивала от наслаждения, мысленно переживая порку, пока они брали её, как хотели.

Подобное наказание должно было укрепить её решимость не уступать их требованиям.

Но она, наоборот, хотела стать их матарой сильнее, чем когда-либо. Они обманули её, похитили, связали и отшлепали. Любое здравомыслящее существо возненавидело бы калкорианцев за столь подлые поступки.

Как могло так случится, что Амелия отчаянно влюбилась в собственных похитителей?

* * * * *

Амелия проснулась, утонув в мягком шезлонге, окруженная вечной полутьмой апартаментов клана.

Раджир во всей своей божественной красоте возник рядом с ней. Обхватил ладонями её щеки.

— Ты проснулась?

Амелия настороженно попыталась хоть что-то разглядеть в темноте.

— А где остальные?

— Я заставил их уйти. Беспокоясь о тебе, Фленчик позабыл о собственных потребностях. Он в медитативном убежище. А что касается Брефта, нобэка нельзя надолго ограничивать замкнутым пространством. Он отправился в северный лес, чтобы удовлетворить свою дикую сторону. Они оба вернутся на закате.

«Значит, уже день, — размышляла Амелия. — Но какой день? Как долго я здесь нахожусь? Кто-нибудь уже заметил, что я пропала?»

Раджир продолжал поглаживать пальцами её лицо.

— Я обещал Фленчику, что искупаю тебя. Тебе бы это понравилось?

Она оттолкнула его руки.

— Разве это имеет значение? Ты все равно не оставишь мне выбора.

Драмок мрачно поджал губы. Подхватил её на руки и понес к бассейну. Амелия лежала, прижавшись к его груди, осознавая, что размякнет под его ласками, и презирая себя за подобную слабость.

Раджир опустил её в теплую воду и начал купать, одновременно массируя и расслабляя все мышцы. Она уставилась на воду, плескавшуюся внизу её живота, мечтая иметь возможность свободно наслаждаться его вниманием.

После долгого молчания, нарушаемого лишь журчанием водопада, Раджир заговорил:

— Я знаю, что для тебя трудно все принять. Если бы у меня был выбор, я бы поступил более... романтично? Я бы поухаживал за тобой.

Слезы Амелии стекали прямо в бассейн.

— Ты командуешь этим кланом. Как у тебя нет выбора?

Его голос охрип от волнения.

— У нас нет времени. Калкорианцев становится всё меньше. И чтобы возродить нашу расу, мы должны размножаться.

От боли в его голосе её собственный гнев утих. Амелия, подняв голову, увидела, что его глаза блестят от не пролитых слез.

Слезы? У этого жесткого калкорианца?

Она изумленно пробормотала:

— Почему вы не можете? Что не так с вашими женщинами?

Он, словно ищя понимания, заглянул ей в глаза.

— Во-первых, калкорианские женщины овулируют только один раз за ваш земной год. И тем не менее, на протяжении нескольких поколений численность нашего народа стабильно увеличивалась. Но два столетия назад наш народ поразил вирус, который что-то повредил... не могу подобрать подходящего слова... как называется часть ДНК, определяющая пол ребенка, девочки?

— Х-хромосома? — Увидев замешательство на лице Раджира, она попыталась объяснить. — У землян две хромосомы: Х-хромосома образует женскую особь, а Y-хромосома — мужскую.

— Хромосома, — медленно повторил Раджир. — Возможно, так оно и есть. Фленчик в этом лучше разбирается. Проблема в том, что большинство женских эмбрионов не доживают до родов из-за различных дефектов. Девяносто процентов рожденных детей — мальчики. Большинство из немногих наших женщин бесплодны. Чем меньше среди калкорианцев женщин, тем меньше родов. Мы не смогли возродить нашу популяцию с помощью медицины, потому что физиология калкорианцев слишком сильна. — По его щекам потекли слезы. — Наш народ вымирает. Мы много лет искали женщин других видов для спаривания, чтобы возродить расу. Ты наш последний шанс. Если спаривание с землянками не даст жизнеспособного потомства, без дефектов, через триста лет калкорианцы вымрут.

Сердце Амелии заныло.

— Подожди. Я поняла правильно. Твой народ через триста лет полностью вымрет?

Раджир кивнул. Притянул её к себе так, что её влажные груди прижались к его груди.

— Мы в отчаянии, но знаем, что такое любовь. Мы бы не навредили тебе, заставляя стать нашей матарой, если бы могли что-то изменить. Если бы я знал другой способ, чтобы ты не страдала, чтобы не чувствовала принуждения, я бы воспользовался им. Ты мне очень дорога, Амелия. Я люблю тебя.

Она всхлипнула от отчаяния и тоски, отразившейся на его лице. И смягчилась от столь очевидных страданий.

Сцеловала слезы, стекающие по его щекам. Обвила руками шею. Он накрыл губами её губы, и она открылась для его поцелуя. Затем Раджир вытащил её из бассейна и уложил на густой ковер на полу.

Амелия чувствовала уязвимость Раджира, даже несмотря на то что он прильнул к ней всем своим мускулистым телом. Ей хотелось ещё разок увидеть его таким. Она толкнула его в грудь.

— Позволь мне.

Он пристально вглядывался в её лицо, но когда она снова толкнула его в грудь, перевернулся на спину. Амелия склонилась над ним и стала исследовать его тело. Провела пальчиками по тонкой линии волос к переносице. Спустилась к изгибу его губ. Раджир все это время лежал неподвижно, не сводя взгляда с её лица.

Амелия прижалась губами к его губам, провела языком по его зубам. Скользнула по шелковому языку и мягкой плоти рта. Легла на него полностью, позволяя почувствовать, как её грудь прижимается к его груди, а сочащаяся из лона влага увлажняла его живот. Он застонал, но остался неподвижен.

Сместившись вниз, Амелия уперлась ладонями в его широкую грудь. Прижалась к ней щекой, слушая, как словно барабан, бьется его сердце. Затем спустилась ещё ниже, к его узкой мускулистой талии. Как культуристы называют двойную линию мускулов пресса? Шесть кубиков. Благодаря калкорианской физиологии, Раджир имел полновесную восьмерку.

Амелия замерла над его двумя членами и вдохнула аромат корицы. Затем спустилась к его бедрам, позволяя легким прядкам волос скользнуть по его паху, она подарила ему лишь эту единственную ласку. Услышала, как у него перехватило дыхание, и улыбнулась, довольная таким поддразниванием.

Его бедра напряглись. Амелия провела ладонями по его мраморной плоти, оценивая столь совершенные линии взглядом художника. Даже скульптуры Микеланджело не сравнятся с совершенством тела Раджира. Она погладила это живое, дышащее произведение искусства.

— Амелия. — Его напряженный голос прервал её размышления. Она встретилась с ним взглядом. Желание, страсть, полыхающие в них, потрясли её. Раджир напоминал отчаянно страдающего от жажды человека, увидевшего кувшин с водой. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что скоро он обратит эту безумную похоть против нее.