Она слегка пришла в себя, а мистер Перкинс до сих пор лежал на ней, прижимая к столу. Его член уменьшился в ней, став мягким. Боль внутри нее нарастала по мере того, как проходило удовольствие. Она снова зарыдала, оплакивая свою бессмертную душу, без сомнений, теперь проклятую на вечный ад. Она заслужила боль. Заслужила шрамы и увечья за свои преступления. И если сейчас полиция вломится в дверь, она не будет молить о пощаде. Она сознается в своем грехе и подчинится воле правосудия, которое справедливо накажет её за пороки.

Мистер Перкинс встал, избавив её от веса своего тела, его похотливая плоть выскользнула из нее.

Он ухмыльнулся и игриво шлепнул её по ягодицам.

— Дьявольская девчонка, это было восхитительно. У тебя невероятно сладкое сочное маленькое тело.

«Это всё моя вина. Я соблазнила его». Амелия вздрогнула. Она медленно поднялась, возвращая на место юбку и лифчик. Длинная юбка опустила вниз до самых икр, скрывая её покрасневшие колени.

Затем заправила блузку за пояс юбки.

Мистер Перкинс направился на кухню, напевая и застегивая штаны и ремень. Достал содовую из холодильника.

— Тебе лучше вернуться домой, пока любопытные соседи не задумались, что ты здесь делаешь так долго. Хорошо, что твоя мать жесткая, повернутая на религии сумасшедшая. Большинство из них подумают, что здесь ничего не произошло. — Он улыбнулся и подмигнул ей. — Но ты можешь доставлять мне почту в любое время, сладенькая. Я обязательно тебя отблагодарю.

«Никогда больше. Клянусь, боже. Я больше никогда не буду искушать его или любого другого мужчину, если ты защитишь меня от полиции».

И тем не менее, когда в следующий раз Марта Райан пригласила мистера Перкинса на ужин, Амелию ждал сюрприз.

— Я не очень-то люблю заниматься содержанием дома, — жаловался он старой женщине. — Мне бы пригодился кто-нибудь, умеющий убираться. Ваша девочка могла бы приходить раз в неделю, чтобы заработать пару долларов? Мне жаль, но вы знаете о моем плачевном положении, так что я не могу заплатить больше.

— Амелия будет рада убираться у вас раз в неделю бесплатно. — Несмотря на мрачный голос, Амелия сразу поняла, что Марта довольна этой идеей. — У нее слишком много свободного времени на летних каникулах, и это создает проблемы.

Амелия слушала всё это с чувством нереальности происходящего и нарастающего ужаса. Опустив голову, она уставилась в поцарапанную, со сколами тарелку с картофельным пюре, соусом и курицей, лишь бы только мать не догадалась о её вине.

Каждую среду, как только мать уходила на работу, Амелия шла в квартиру мистера Перкинса и подчинялась его похоти. Секс всегда был грубым, её любовник не проявлял ни капли нежности.

Сначала он обучил её всем возмутительным способам доставлять ему удовольствие, показав картинки, купленные на черном рынке. Амелия, увидев их, едва не упала в обморок. Конечно, люди не могли заниматься подобным! Тогда он, чтобы она успокоилась, напоил её вином. От дешевого приторно-сладкого пойла она опьянела, но расслабилась. Согрелась и стала апатичной. Затем он стал прикасаться к ней греховными, противозаконными, но восхитительными способами. Как только она пьянела, становилась влажной и изнывающей, он уговаривал её «просто попробовать это, малышка». И она пробовала сначала одно. Потом другое. Затем третье. Каждый раз, стоило ей засомневаться, он умолял. Если уговоры не срабатывали, угрожал. Так или иначе, он всегда получал, что хотел.

Примерно через месяц подобного «сервиса по уборке», это стало для Амелии рутиной.

Частенько ему нравилось начинать с её рта. Он приказывал ей встать на колени, вытаскивал пенис и заставлял длинными медленными движениями облизывать его сверху до низу. Он стоял над ней, удерживал за волосы и просто наблюдал, как она розовым язычком ублажает его дьявольскую плоть.

Она доставляла ему наслаждение в течение нескольких минут, ощущая шелковым язычком, как на нижней части его ствола пульсирует вена. Щелчок языком по головке часто вознаграждался капелькой соленой жидкости. Затем она омывала его языком сверху, ощущая, насколько он горячий и жесткий, осознавая, что скоро будет заполнена им. Она быстро научилась сдерживать собственное нетерпение. Если она стимулировала его слишком быстро, он унижал её, мог достаточно больно ударить по щеке.

Наконец она услышала, как он сказал:

— Соси его. — И только тогда ей разрешали взять в рот его нечестивый орган, двигать головой взад и вперед, так чтобы он скользил в её горло и обратно. И она подчинялась, стараясь обрабатывать языком пульсирующую вену на члене. Скоро он возьмет её обеими руками за голову и, удерживая, станет жестко и быстро трахать в рот. И пока делал это, хрипло бормотал мерзкие непристойные фразы типа «Соси этот член» или «Тебе нравится, когда трахают твой рот?» А она стояла на коленях и молча позволяла ему получать свое грязное удовольствие, пока возрастало её собственное желание. Почему-то извращенное желание взять в рот отвратительную мужскую плоть возбуждало её сильнее, чем что-либо из того, чем они занимались.

Обычно он, задыхаясь, вынимал член из её рта, толкал на пол на четвереньки и, словно собака, взбирался на нее сзади. Никогда он не трахал её лицом к себе, делал это только, как животное.

Он жестко брал её, вырывая крик боли и удовольствия, получал собственное освобождение.

Хотя иногда использовал её рот до конца и изливался в него. С равнодушием наблюдая, как она, мокрая и неудовлетворенная, сплевывает его сперму в раковину.

Он только подмигивал и улыбался:

— В следующий раз кончишь, малышка.

А ей, охваченной ужасом, постоянно приходилось скрывать от матери синяки и царапины.

Раз в месяц она просила у бога прощения и обещала стать хорошей девочкой, лишь бы только её менструальный цикл пришел вовремя, что и происходило. Но Амелия ничего не могла с собой поделать, когда дело касалось секса с мистером Перкинсом. Греховные ощущения, которые, несомненно, обеспечили ей место в адском пекле, стали для нее словно наркотик. Она рисковала всем, а этот мужчина эгоистично использовал её в течение шести месяцев, пока его не арестовали за изнасилование другой девушки её возраста.

И мистер Перкинс, и его жертва были приговорены к кастрации, клеймению и пожизненным работам на каторге на всю жизнь.

И Амелия не занималась блудливым грехом следующие семь лет.

* * * * *

Осматривая гостевую комнату Исрэлы, Амелия пыталась понять, как ей вернуться в свои апартаменты, сохранив при этом скромность. Обрывки её платья больше ничего не смогут прикрыть. Она вспомнила, как Фленчик разорвал его, обнажая её беззащитное тело. И вздрогнула. Как легко этот исполин уничтожил её практически невесомое платье.

Она осмотрела комнату в поисках одежды. К её облегчению, на видкоме лежала простая голубая туника.

Она моргнула, смотря на видком. На плазменном экране вспыхнул значок входящего сообщения. Нервничая, она взяла тунику и уставилась на два зловещих слова. У нее внутри всё скрутило в узел при мысли, что сейчас она может увидеть одного или даже всех троих калкорианцев, даже на заранее записанном сообщении.

Это сообщение, возможно, вообще не от них. Может быть, оно от Исрэлы или скорее от Осилла.

— Воспроизвести сообщение, — прохрипела она почти чужим голосом.

Идентификация.

— Амелия Райан.

Лицо Раджира заполнило экран, и Амелия присела на ближайший диван. Казалось, всё её тело расплавилось. Даже на предварительно записанном видео его фиолетовые кошачьи глаза, казалось, пронзали её до самой души. Мягкие черные волосы обрамляли его красивое улыбающееся лицо, которое она снова и снова целовала прошлой ночью. Она вспомнила, как он выглядел, склоняясь над ней великолепным обнаженным мускулистым телом. До сих пор слышала его голос в своем сознании.

«Я сейчас возьму её».

Её тело раскраснелось от жара, а лоно снова ожило. Она сжала бедра. Возможно, влияние вина ещё не прошло полностью. Она должна вернуться на Землю и продать его на черном рынке в качестве вспомогательного возбуждающего зелья для первой брачной ночи.

Несмотря на нежную улыбку, Раджир казался очень серьезным.

— Мы надеемся, что ты спокойно выспалась, Амелия. Приносим свои извинения, что не смогли остаться. Мы бы хотели наблюдать, как ты просыпаешься, поухаживать за тобой, но у нас есть определенные обязанности. — Он с сожалением вздохнул. — Мы продолжаем работать, даже находясь за пределами Калкора. В ближайшее время мы найдем твои апартаменты и придем. Хорошего здоровья, Амелия.

Видком потемнел. Амелия прикусила нижнюю губу и недоверчиво рассмеялась.

— Другими словами, не звони нам, мы сами позвоним. Думаю, наши культуры не так уж и отличаются. Очевидно, «бам, бам, спасибо, мэм» означает одно и тоже на разных планетах.

Её захлестнуло отвращение, облегчение, и... возможно ли это? Да, разочарование. Правильно это или нет, но секс с калкорианцами оказался потрясающим. Они подарили ей ощущения, о которых она и не подозревала. Они настаивали, чтобы она получила такое удовольствие, что они искали для себя. Ни один мужчина прежде не заботился о её сексуальном удовлетворении.

От воспоминаний о прошлой ночи, о восхитительном сексе с ним, её женственность снова запульсировала. Конечно, это всё из-за вина, напомнила она себе. Находясь под влиянием терпкого напитка, она поняла, почему раскованные пласианские женщины так жаждут внимания калкорианцев.

Удовлетворив свое любопытство к землянкам, они улизнули до того, как она проснулась. И ей не нужно беспокоиться, что они похитят её и сделают сексуальной рабыней. Они могли бы сделать это. Она ведь полностью отдалась им. И вздрогнула, вспомнив об этом. Она подчинялась калкорианцам во всем, оказывая только символическое сопротивление.