Глава 16

– Ты только что умерла.

Агата уже не видела Тарквинию посреди круговорота звезд и теней, но эта категоричная фраза прозвучала в коммуникаторе ее шлема так, будто собеседница находилась совсем рядом.

– Извини.

– Как это произошло? – строго спросила Тарквиния. В течение полутора склянок она находилась поблизости и держала Агату под неусыпным контролем, следя за малейшими ошибками и отпуская едкие замечания, но замолчать ее не заставила бы даже дистанция, образовавшаяся между ними из-за неудачного стечения обстоятельств.

– Я не знаю! Баллон просто выскользнул у меня из рук.

– Просто выскользнул? А не догадываешься, отчего тебя так закрутило?

– Наверное, я слишком рано открыла клапан, – призналась Агата.

– В общем… не делай так больше, – раздраженно ответила Тарквиния.

– Извини, – повторила Агата.

Смысл этого упражнения состоял в том, чтобы попытаться использовать баллон ее охладительного мешка в качестве самодельного реактивного двигателя. Она прекрасно поняла, в чем состоит залог успешного рывка: нужно крепко ухватиться за баллон и направить усилие аккурат в сторону ее центра масс. Но она неправильно держала баллон, а может быть, выпустила его из рук или запаниковала.

В действительности смерть от перегрева ей не грозила; к ее поясу были пристегнуты два небольших баллона на экстренный случай. Один из них она сумела снять и подсоединить к впускному отверстию своего мешка без всяких проблем. Прилив прохладного воздуха казался незаслуженной наградой, хотя, с другой стороны, если Геодезист развалится на части посреди пути, выкинув их всех в открытый космос, для спасения собственной жизни ей вряд ли хватит пары ловких маневров с воздушным баллоном.

Агата видела человеческую фигуру, которая двигалась в ее сторону из тени горы; она оказывалась чуть ближе всякий раз, когда Агата поворачивалась к ней лицом. Тарквинии это давалось легко: на ней был надет реактивный ранец нового образца. Все шесть сопел управлялись фотоникой, и их тяга автоматически уравновешивалась, сводя крутящий момент к нулю. Несмотря на громоздкость этих приспособлений, Агата решила не снимать свой ранец в течение всей двенадцатилетней миссии, таким образом, избавив себя от необходимости в этих обескураживающих тренировках.

Тарквиния с силой ударилась о тело Агаты и схватила ее за руку. Агата почувствовала, как содрогнулись ее внутренности; теперь ее тело вращалось в совершенно другой плоскости, и внезапная перемена в движении звезд, попадавших в ее поле зрения, причиняло большие мучения, чем сам удар. Ухватившись за другое плечо Агаты, Тарквиния обняла свою спутницу, обеспечив им обеим тесный контакт со снаряжением, закрывавшим ее грудь. После этого она, судя по всему, приказала ранцу остановить их вращение: сам по себе крутящий момент был неощутим, но выглядело все так, будто кто-то ударом гигантского тормоза заблокировал вращение черной чаши звездного неба.

Когда небо перестало вертеться, Тарквиния разжала пальцы и прицепила пояс Агаты к передней части своего реактивного ранца.

– Ты в порядке? – спросила она, не таким бесцеремонным тоном, как обычно.

– Да. – Агата поняла, что вся дрожит.

– Я понимаю, что это непросто, но такие вещи ты должна научиться делать не задумываясь, на одних инстинктах.

– Я понимаю. – Агата смотрела сквозь нее на темную полусферу, в которой когда-то располагались ортогональные звезды. Они по-прежнему были там, посреди черноты, только теперь ее собственные глаза испускали свет, который она больше не получала от звезд. – Вряд ли у меня получится, – сказала она. – Мне кажется, я совершила ошибку.

Шлем Тарквинии вклинился в ее поле зрения.

– Ты же хочешь измерить все эти отклонения световых лучей, так? Мне казалась, что от этих долей углового высверка зависит судьба целого космоса.

– Ты астроном. Ты бы справилась с этим лучше меня.

– Я будут проводить только те измерения, которых необходимы для навигации корабля, – сказала Тарквиния.

Агата сомневалась в серьезности ее слов.

– Если на самом деле моя задача – не дать Рамиро слететь с катушек и протаранить Бесподобную, то почему на роль пилота не выбрали кого-нибудь из сторонников новой системы, кто смог бы держать его в узде?

– Вряд ли у них отбоя не было от кандидатов, – ответила Тарквиния. – К тому же это чистая политика; для фактического сдерживания они наверняка придумают взломонадежный способ испепелить Геодезист одним щелчком выключателя прямо из залов Совета. – Прищурившись, она посмотрела на Агату сквозь лицевые забрала их шлемов. – Я ни к чему не собираюсь тебя принуждать. Если хочешь прямо сейчас вернуться в шлюз, меня это устроит.

Идея показалась Агате привлекательной, но она успела себя одернуть. Если сейчас она откажется от тренировок, второго шанса ей уже не представится.

– Почему ты вызвалась добровольцем? – спросила она. – Ты считаешь, что без Геодезиста на Бесподобной разразится война?

Тарквиния ответила не сразу.

– Я все еще надеюсь, что наша склонность к самоуничтожению не настолько высока, но если бы мои ожидания не оправдались, я бы не стала возлагать надежды исключительно на Эсилио.

– Тогда зачем?

– Зачем лететь на другую планету? – Тарквиния нахмурилась, как если бы вопрос был лишен всякого смысла – грандиозность этой затеи сама по себе давала достаточно веский повод.

Агата на это не купилась.

– Ты была бы права, если бы цели можно было достичь легко и безо всяких рисков – кто бы не захотел отправиться в такую миссию? Но на деле все будет иначе.

– Хочешь знать, какая мне от этого выгода? – сказала Тарквиния. – Мне всегда казалось, что просто помогая поддерживать на Бесподобной порядок, я уже делаю нечто важное. И этого было достаточно, учитывая опасность, которая грозила нашей родной планете. Но если новая система передачи начнет выдавать сводки о встрече с прародителями, причина, положившая начало нашему путешествию, в каком-то смысле уйдет в далекое прошлое – она не потеряет своей важности, но как будто обесцветится, станет восприниматься как нечто само собой разумеющееся. И если я могу испытать небольшой азарт, отправившись в свое собственное путешествие – никому не причинив вреда, а может быть, даже наоборот, внеся свою лепту в общее дело – отказываться от такой возможности было бы настоящим безумием.

– Небольшой азарт? – Агата думала, что после случая с москитом мятежников Тарквиния будет сыта этим по горло. – Мы будем вне досягаемости. Если что-то пойдет не так, нам никто не поможет.

– И…? – Тарквиния развела руками.

– Думаешь, эти тренировки нас защитят?

– Они увеличат наши шансы на успех, – стояла на своем Тарквиния. – Если ты станешь относиться к ним со всей серьезностью. Но если тебе нужна определенность, то можешь сообщить Грете, что отказываешься лететь, пока Бесподобная не построит систему передачи сообщений и не подтвердит возвращениеГеодезиста.

– А разве это было бы так уж плохо? – парировала Агата. – Или если бы ты знала, что тебе не грозит опасность, то полет потерял бы для тебя всякую ценность?

– Вовсе нет, – беззлобно ответила Тарквиния. – Но мне кажется, что в плане политики это бы не сработало. Если бы мы отложили запуск и стали ждать, пока ваша сторона добьется своего, то весь миротворческий потенциал Геодезиста бы сразу улетучился.

– Это правда. – Агата бросила взгляд в сторону горы. – Мы слишком сильно удаляемся от Бесподобной.

Тарквиния отказалась от возможности напомнить ей, на сколько порядков ей нужно расширить свою зону комфорта.

– Так ты хочешь скорректировать наш дрейф и вернуть нас обеих на поверхность горы?

– Как?

Тарквиния отсоединила баллон от своего охладительного мешка.

– Шаг за шагом. Выпускаешь небольшую струю воздуха, а потом ждешь и смотришь, что произойдет.

Агата взяла баллон левой рукой, а затем свела руки вместе у себя спиной, чтобы ухватиться за него еще и правой.

– Тебе нужно схватиться за меня, – сказала она Тарквинии.

– Верно, – согласилась Тарквиния. – Сам по себе крюк на поясе дает слишком большую свободу – он так и будет напрашиваться на неприятности.

– Если бы это происходило на самом деле, – сказала Агата, – я бы просто положилась на тебя.

– Представь, что я без сознания.

– В таком случае я бы от тебя избавилась.

– И сама бы повела Геодезист обратно? Хотела бы я на это посмотреть.

Агата закрыла передние глаза, чтобы сосредоточиться на стоящей перед ней задаче. Она не торопясь оценила положение их совместного центра масс, затем расположила ось баллона так, чтобы он, с одной стороны, проходил через эту точку, а с другой – был направлен в сторону, более-менее противоположную скорости их дрейфа, насколько она ее себе представляла.

Она открыла клапан, отсчитала одну паузу и перекрыла поток воздуха.

Реактивная струя прошла не вполне по центру, придав Агате небольшое вращение – но она, по крайней мере, не выпустила баллон с воздухом из рук. Дождавшись, пока ее тело не совершит полный оборот, она выпустила вторую струю параллельно смещенной оси, скомпенсировав большую часть нежелательного крутящего момента, возникшего после предыдущей попытки.

– Вот видишь, – сказала Тарквиния, – у тебя прирожденный талант.

Агата ненадолго задумалась, пытаясь обнаружить в ее словах нотки сарказма.

– Если я смогу вернуть нас домой в целости и сохранности, то во всем этом будет только один минус.

– И какой же?

– Я не хочу, чтобы кто-то поверил, будто может доверить мне свою жизнь.

– Потому что…?

– Мне кажется, нам всем было бы намного безопаснее, – объяснила Агата, – если бы всем, кто меня окружает, перспектива положиться на меня в экстренной ситуации внушала такой ужас, что они бы прикладывали вдвое больше усилий, лишь бы дело до этого не дошло.