– Продезинфицировать? – переспросил Дугал. Похоже, он не понимал значения этого слова, хотя и казался образованным человеком. Или его образование весьма однобоко, или… Или что?

– Нужно удалить из раны всю грязь. Для этого нужно лекарство, которое убьет микробов и ускорит выздоровление. – Я говорила, как с маленькими детьми.

– Какое лекарство?

– Йод, борная кислота, перекись водорода. – Я видела непонимание на лицах. – Ну хотя бы спирт?

Слово «спирт» звучит по-английски так же, как и «алкоголь». Вероятно, поэтому они с возгласами облегчения предложили мне все ту же флягу с виски. Невероятно! Или они просто олигофрены, или… У меня подкосились ноги, и я на всякий случай села.

– Почему бы вам просто не отвезти его в город к врачу? – спросила я наудачу.

– Какой город? Здесь нет города, – ответила мне женщина. Остальные только молча переглянулись.

Я чувствовала, как бьется мое сердце и делаются ватными руки и ноги. Я в Шотландии, неподалеку от Инвернесса, и мне говорят, что здесь нет города, хотя Инвернесс стоит на своем месте уже шесть веков. Я встречаю капитана Джона Рэндалла, очень похожего на Андрея, шотландцев, не знающих, что такое дезинфекция, и воюющих, с англичанами. Всего этого не может быть в двадцатом веке. Чтобы поверить в это, нужно нагромоздить цепь фантастических совпадений, да и то не все сойдется. Но если допустить одну-единственную фантастическую мысль, то все сразу становится на свои места. Я каким-то непостижимым образом оказалась в прошлом, и то, что со мной происходит сейчас, вполне закономерно.

В комнату вошел с улицы приземистый коренастый человечек с черной бородой. Он обменялся с Дугалом несколькими фразами на гэльском и вышел. На вопросительные взгляды он покачал головой.

– Близко никого. Отправляемся сейчас, пока все спокойно. Посмотрев в мою сторону, добавил: – Она едет с нами.

– Почему ты не оставишь ее здесь? – спросил усатый человек с багровым шрамом, пересекающим левую щеку. Похоже, он не был заинтересован в попутчиках.

– Она может сообщить англичанам, куда мы поехали. К тому же нам пригодится ее умение врачевать. Но не сейчас. Нет времени. Так что тебе, Джейми, придется обойтись без дезинфекции, – сказал он, хлопая Джейми по спине. – Ты сможешь ехать верхом с одной рукой?

– Да.

– Хорошо. Перевяжите его, и побыстрее. – Дугал бросил мне все те же серые тряпки.

– Но я не могу… – заикнулась я.

– Придется, – оборвал меня Дугал на полуслове, сжав мое плечо и подтолкнув в сторону Джейми. Я поняла, что действительно придется сделать так, как он хочет.

Одно утешало: быть более напуганной, чем сейчас, я уже не могла. И я продолжила осматривать раненого. Нужно было перевязать рану, используя скудные подручные материалы. Прикоснуться к замусоленному тряпью без содрогания я не могла. И я, не долго думая, оторвала широкую полосу от моей и без того драной блузки. Это было самое чистое, чем я располагала, чтобы забинтовать плечо Джейми. Нижняя рубашка моего пациента была довольно поношенной, но ткань оставалась на удивление грубой. С усилием я разорвала рукав до конца и сделала из него подобие косынки, поддерживающей больную руку. Получилась вполне приличная перевязка, особенно если учесть, в каких условиях пришлось работать. На слегка обнажившейся спине Джейми я увидела бесформенный широкий рубец, видимо, от старой раны. Он уродовал чистую гладкую кожу плеча и явно продолжался на спине. Чем можно было нанести такую рану? Я терялась в догадках.

– Хорошая работа, – одобрил Дугал мои усилия, прерывая уже не в первый раз мои мысли. – Пойдемте. Мы отправляемся.

Он сунул женщине монету и вышел из домика, сопровождаемый все еще бледным Джейми. Тот, встав с табуретки, оказался высоким и стройным. Он был на несколько сантиметров выше Дугала, мужчины немаленького роста. Оба они были похожи на викингов: хорошо сложенные, широкоплечие, рыжие, всклокоченные, с глубокими синими глазами и широкими скулами. Мой знакомый Руперт и человек с черной бородой – кажется, его называли Муртаг – держали лошадей, тихо разговаривая с ними по-гэльски.

– Садись. Девица поедет с тобой, – сказал Дугал, обращаясь к Джейми. Он взял меня за локоть. – Вы будете держать поводья, если он не справится одной рукой. И постарайтесь держаться поближе к остальным. Иначе я перережу вам горло. Понятно?

Я кивнула. Как сказал Толстой о Леониде Андрееве: он пугает, а мне не страшно. Вот и мне уже не было страшно. Мои эмоции притупились. Слишком много острых ощущений я испытала за сегодняшний день и уже успела к ним привыкнуть. Если постоянно есть на ужин ананасы, через некоторое время будешь относиться к ним так же, как к картошке. Люди, которые каждый день подвергают свою жизнь опасности, не обращают на это внимания. Иначе они не смогли бы делать свое дело. Теперь я поняла, как это бывает. Со мной происходили странные вещи, моей жизни угрожала серьезная опасность, но я была в состоянии размышлять и действовать.

На этот раз я уже легко села верхом на лошадь. Чувствовать спиной тепло Джейми почему-то было несравненно приятнее, чем прислоняться к словно из камня выточенной фигуре Дугала. Ночь была холодной, и я вспоминала о своей куртке, брошенной где-то на Грэт-на-Дан, и о теплом шерстяном платке в шотландскую клетку – тартане, который мне подарили в первый день семинара. Семинар, Андрей… Как все это было далеко. Словно осталось в другой жизни. Но я должна туда вернуться.

Молча всадники отправились в озаренную звездным светом ночь. Никто не разговаривал, шотландцы держались настороженно, видимо, опасаясь чего-то. Мой спутник не испытывал никаких затруднений в управлении лошадью, даже и с одной рукой. Время от времени я чувствовала, как он ногами направляет коня. Превосходный наездник, насколько я могла судить.

Джейми завозился у меня за спиной, и я не могла понять, что он хочет сделать.

– Осторожнее, вы сдвинете повязку! Что вы делаете?

– Вы дрожите от холода. Ваша одежда слишком легкая для ночной прохлады. Я хочу укрыть вас моим пледом, но мне никак не расстегнуть застежку одной рукой. Если бы вы мне помогли…

Некоторое время мы неловко возились вместе. Наконец плед укутал нас обоих и я перестала трястись от холода, но внутри меня все колотилось и не могло успокоиться.

– Теперь вы не замерзнете, пока мы не прибудем на место.

– Очень мило, – сказала я, – но куда мы едем?

– Сказать по правде, я и сам не знаю, – хмыкнул он. – Посмотрим, когда доберемся.

Глава третья

ЗАМОК ТИБЕРВЕЛЛ

Звезды светили над моей головой необыкновенно ярко, как никогда раньше. Казалось, они близко-близко, стоит только протянуть руку. Небо было похоже на южное. Черное, бездонное, усеянное крупными созвездиями. Будь поблизости город со своими бесчисленными электрическими огнями, небо было бы привычно тусклым, не таким величественным и пугающим.

Каким-то немыслимым образом из века людских толп, массового промышленного производства и телевизионных новостей я перенеслась во времена более примитивные, более жестокие, но и более понятные. Прикоснувшись к стоящему камню, я попала во власть неведомых сил, лишилась воли и разума. Я отчетливо вспомнила, как вдруг время сгустилось вокруг меня и стало плотной неподатливой средой, сквозь которую я шла, борясь изо всех сил за каждый шаг. Как будто спрессованные, боль, жестокость и страдание окружали меня, не давая дышать и двигаться. Теперь я вспоминаю, что среди первобытного губительного ужаса я сама выбрала свой путь. Я шагнула туда, где почувствовала возможность избавления. И еще мне почудилось, будто кто-то спрашивал меня тогда, и я дала ответ. Но о чем меня спросили? И что я сказала? Или это лишь призрак воспоминания?

Тихое цоканье коня Джейми прервало мои мысли. Лошади перешли на шаг. По знаку Дугала, который скакал впереди, всадники рассредоточились. Двое повернули в сторону холма, высившегося примерно в полукилометре от нас, остальные спешились и бесшумно исчезли среди деревьев, будто растворились. Джейми резко остановил лошадь перед каким-то кустом, сгреб меня одной рукой и бесцеремонно швырнул в чуть ли не в самую гущу веток, а сам умчался, не оставив мне времени возмущаться. Я заработала несколько новых ссадин в добавление к уже имеющимся, а на свою одежду старалась не смотреть. Она превратилась в лохмотья.