Ребята помладше стали собираться в зале для тренировки. Натенеку нужно было придумать причину, по которой он оставил Савенека тут. Но если отец не рассказал ему причину, то Савенек мог потратить время лучше, чем на тренировку. Он решил устроить себе выходной.

* * *

Савенек направился к рынку Гленден. Раз его отец и ученики шли по подземным проходам, он не переживал, что его увидят. Но он не мог идти как обычные люди после лет тренировок. Он отмечал всех, кого проходил. Кто-то казался неуместным? Туфли того человека сочетались с одеждой? Его глаза что-то искали? Что-то звучало не так? Пахло не так?

Когда Савенек добрался до рынка, он направился к телеге отца Ханы. Пятая во втором ряду справа, рядом с женщиной, которая делала бусины для украшений, и мужчиной, который заваривал разный чай. Хана и ее сестра Дезерей продавали мед на рынке каждый день. Отец Ханы и четыре брата собирали и разливали мед по горшкам. Вряд ли у них были выходные.

Савенек заметил густые черные волосы Ханы и заставил себя замедлиться, чтобы не выдавать радость при виде нее. Темные волосы были редкостью в Империоне. Отец Ханы был из другого королевства, и у нее были черные волосы. А у Дезерей были светлые волосы и голубые глаза, как у многих женщин Империона. Но Хана была прекрасна. Каждый раз, когда он ее видел, она улыбалась, и от этого ее лицо сияло.

Когда Савенек подошел к телеге, Дезерей прислонялась к прилавку, где стоял их товар, уголок ее рта был приподнят в хитрой улыбке, она смотрела, как Хана продает горшок меда юноше, который выглядел чуть старше Савенека. Хана рассмеялась, звук заполнил воздух, как дождь в засуху. Она вручила горшок. Парень взял мед и ушел.

Савенек подошел к телеге.

— Мне нужен мед.

— Да ты сладкоежка, раз уже доел запас, — пошутила Хана. Она задрала рукава коричневого платья до локтей.

— О, ради всего святого, — застонала Дезерей. — Я не хочу стоять тут и слушать вас.

— Так не стой, — сказала Хана, сорвавшись, и Савенек улыбнулся. — Иди и покажи тому парню, как точить ножи. Ты сохла по нему весь день. Я удивлена, что слюна не стекает по твоему подбородку.

— Заноза в заднице, — ответила Дезерей, снимая фартук. — Придется побить тебя по пути домой за твой острый язык.

Савенек не знал, что сказать. Эти сестры спорили хуже, чем он с учениками.

— Я бы хотела посмотреть на это, — Хана замотала головой, приветствуя ее вызов.

— Может, у меня получится, — Дезерей уперла руки в бока и склонилась к Хане.

У девушек была одежда разного цвета, но тела были почти одинаковыми. С пышными формами. Савенек часто проверял, не пялится ли он. Хана, наверное, ударила бы его по лицу, если бы поймала на этом.

— Шлюха.

— Сама такая, — Дезерей легонько толкнула Хану в плечо.

Хана рассмеялась и обняла сестру.

— Люблю тебя.

— Знаю, — Дезерей обняла ее в ответ. — Я вас оставлю, — она пошла, покачивая бедрами.

— Итак, — Савенек потирал шею. Он всегда нервничал рядом с Ханой. Она была умной и саркастичной.

— Итак, — она склонилась над прилавком. — Тебе все еще нужен тот мед? — ее глаза дико блестели, словно она что-то затевала.

Он уперся локтями в стойку рядом с ее руками.

— Только если согласишься увидеться позже ночью, — дом ее семьи был на окраине Города Императора. Савенек частенько пробирался в их маленький амбар, где она проводила с ним час или два. Он умудрялся пару раз поцеловать ее, но в основном ему нравилось говорить с ней. Она могла говорить обо всем. После долгого времени с Натенеком, который говорил редко, болтовня Ханы была приятной переменой. Но им нужно было помнить об осторожности. Ее отец не одобрил бы их встречи без присмотра.

— Думаю, я справлюсь, — сказала она, вытащила горшок и поставила между своими руками на прилавок. Она сняла крышку, сунула палец в мед и провела им по губам Савенека.

Он хотел спросить, зачем, а она склонилась и поцеловала его, слизывая мед с его губ.

— Я хотела убедиться, что мед в этом горшке соответствует нашим стандартам, — сказала она с бесконечной улыбкой на лице.

Он был потрясен так, что не смог умно ответить.

— Покупатель идет, — она выпрямилась и убрала густые волосы за уши.

Савенеку все равно нужно было домой. Он хотел побыть наедине перед встречей с отцом.

— Увидимся вечером.

— Буду ждать, — она помахала ему, и он пошел прочь.

* * *

Савенек отпер дверь дома. Он разулся и схватил обувь, потом прошел внутрь. Там он прокрался по маленькой гостиной, где стоял простой диван, за комнатой была кухня. Его спальня была слева, Натенека — справа. Туалет был на заднем дворе.

Солнце еще не село, и он раздвинул шторы, впуская свет. Его комната была с узкой кроватью в углу и столом напротив. Он убрал обувь, прошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Он вытащил кусок дерева и маленький кинжал. Не желая оставаться в оковах дома, он направился наружу. Их дом был на вершине холма, с одной стороны был выступ, откуда открывался поразительный вид на Город Императора и океан.

Савенек сел возле края, ветер трепал его волосы в стороны. Он взял кусок дерева и стал обрабатывать его кинжалом. В этот раз он начал вырезать с головы коня. Он сделал ноздри, длинный нос, умные глаза и острые уши. Он не успел заметить, а голова уже обретала форму, и его недовольство отступило.

Отец любил его. Он это знал. У Натенека была причина не пускать его во дворец сегодня. Он должен был дать отцу шанс все объяснить, а не злиться. Он перешел к сильному телу и ногам лошади. Он решил сделать лошадь бегущей. Вырезать так ноги будет сложнее, но результат будет стоить усилий.

Подул ветер, и Савенек взглянул на океан вдали. Корабли выглядели как черные муравьи, покачивающиеся на воде. Когда Савенек плавал, ему нравилось быть на просторе, ритмичная качка и запах моря. Он закрыл глаза и вдохнул. Он не впервые ощутил, что в его жизни чего-то не хватает. Он не мог сказать, чего или кого, наверное, матери. Но в нем была тоска, которую он не мог объяснить. Порой это ощущалось как притяжение.

— Что ты тут делаешь? — спросил Натенек откуда-то сзади.

Савенек поднял деревянную фигурку, медленно обретающую форму.

Его отец подошел и сел рядом.

— Прости за сегодня.

Это было начало. Савенек опустил лошадь и кинжал, ждал объяснений.

— Я хотел, чтобы ты учился и стал одним из Братьев. Но теперь…

— О чем ты говоришь? — спросил Савенек. — Не хочешь, чтобы я давал клятвы? — что изменилось? И если он не будет в Братстве, что ему делать в жизни? Его сердце безумно билось в панике.

— Не мне решать, — ответил Натенек. — Твоя мама видела тебя другим.

Савенек моргнул. Его отец никогда не упоминал его мать. Никогда. Может, он ослышался.

— Я прошу тебя дать мне время разобраться кое в чем, — пробормотал Натенек. — Мне нужно во всем разобраться. Братство получило важные задания. Несколько твоих товарищей-учеников отправлены в Мелению, Ланданию и Фию. Похоже, армия Рассека собралась вдоль их границы. Мы не знаем, почему, или что они хотят сделать.

— И это прямая угроза для Империона, — сказал Савенек. Он видел карту континента, изучал политику разных королевств, так что знал, что если Рассек нападет на какое-нибудь соседнее королевство, это отразится на Империоне. — Дай мне помочь. Для этого я учился всю жизнь.

— Ты можешь понадобиться в другом месте. И… твоя мама не хотела бы, чтобы ты стал убийцей.

— Тогда зачем ты учил меня этому? Я ничего больше не знаю! И почему она против моей работы убийцей, если ты такой же?

— Если я отправлю тебя на задание, и что-то случится, я не смогу себя простить.

Так это отец проявлял излишнюю опеку и не хотел его отпускать.

— Ты все время знал, что есть такой шанс, — почему передумал сейчас? Было нечестно подавлять Савенека из-за своих страхов.

— Знаю. Поэтому я прошу дать мне время разобраться в этом.

— Если я не присоединюсь к Братству, что мне делать в жизни? — он не мог представить себя торговцем на рынке. Даже если так он сможет жениться на Хане и получить дом в городе. Этого было мало. Его учили жить в тенях и убивать незаметно, чтобы защитить королевство и корону, которые он любил. Его растили с верой, что нужно помогать чему-то большему, не только себе. Он не мог отвернуться от этого и делать что-то простое в жизни. Он сойдет с ума.

— Я не говорю, что не дам тебе произнести клятвы, — Натенек встал, сжал его плечи и посмотрел в глаза. — Я виноват, не учел возможность войны, когда тебе всего шестнадцать. Но мы столкнулись с этим, а я обещал, что уберегу тебя. Я собираюсь сдержать обещание.

Савенек не знал, что сказать, так что отклонился и вернулся к фигурке лошади. Он старался не спешить с выводами.

* * *

Савенек выбрался из кровати, тихо прошел по комнате. Он схватил сапоги, подобрался к своей закрытой двери и слушал. Он ничего не слышал. В окно вылезти было бы куда проще. Но петли в последнее время скрипели, это точно разбудило бы отца. Он надеялся, что Хана все еще ждала его в амбаре. Натенек лег спать дольше обычного.

Он открыл дверь спальни и застыл. Натенек стоял у входной двери и говорил с кем-то снаружи. Савенек не мог различить слова, звучащие слишком тихо. Через пару мгновений Натенек закрыл дверь и прислонился к ней головой.

— Что такое? — спросил Савенек. Он опустил сапоги и прошел к гостиной.

— Ничего, — Натенек скомкал что-то в руках.

— Это послание от Братства?

— Почему ты не спишь?

Теперь уже Савенеку пришлось увиливать.

— Я услышал тебя.

— И не собирался выбраться на встречу с Ханой? — Натенек повернулся и скрестил руки.

Савенек не хотел врать.

— Что на той бумаге? — спросил он, пытаясь сменить тему.

Натенек прошел на кухню и развел огонь в глиняной печи.

— Ты собираешься что-то печь? — обычно дядя Бригек давал им хлеба на неделю. Савенек почесал голову. Они редко использовали печь. Он не знал, что там есть дрова.

Огонь стал выше, и Натенек бросил туда бумагу.

— Нет, — ответил он. — Просто мне нужно хорошее освещение, чтобы наточить кинжалы. Раз ты не спишь, можешь наточить свои.