Чистя зубы, я смотрю себе в глаза в зеркало и вижу в них разочарование. Замираю, как только слышу, как открывается входная дверь в дом. Спешу обратно к перилам, смотрю вниз. На пороге появляется парень в снегоступах и меховой шапке. В руках он держит пакеты с едой. Он не видит меня, поэтому направляется прямиком на кухню. Я пальцами стараюсь расчесать волосы и спускаюсь вниз. Босые ноги не издают ни единого звука, я останавливаюсь в дверях кухни и наблюдаю, как он достает из пакетов фрукты и приготовленные блюда. Он находит вилку, открывает контейнер с чем-то похожим на картофельный салат, зачерпывает вилкой и кладет себе в рот.
Бросив вилку в раковину, и хрустя салатом, он снимает пальто, бросает его на стул, потом поворачивается ко мне, чуть не выпрыгнув из штанов от ужаса.
— Ох, путана! — ругаясь произносит он.
— Прости, — тут же извиняюсь я, несколько удивленная, что он удивлен моим появлением. Он выглядит не старше меня и всего на несколько дюймов выше. У него полные щеки, и комками щетина на подбородке, которую он пытается отрастить, скорее всего, чтобы скрыть свои прыщи, но они все равно видны. Он выглядит смешно и странно одновременно, от количества комками появившейся щетины у себя на лице. Я тут же понимаю, что он мне нравится.
Стараясь вспомнить своей заржавевший французский, я представляюсь ему с улыбкой.
— Bonjour, Je m'appelle Liliana.
— Bonjour, — здоровается он, все еще прижимая руку к сердцу от испуга. — Je suis Pierre.
Мы пристально смотрим друг на друга... неловко улыбаясь, потом он смеется. Его смех выводит меня из ступора, но, как только он начинает строчить по-французски, все мое веселье тут же исчезает.
— О, простите, я не очень хорошо говорю по-французски. — Морщу лоб. — Особо не придавала значения урокам французского. Мне кажется, единственное слово, которое я все еще помню — merci.
— И bonjour и Je m’appelle, — добавляет он, подмигивая.
Я ухмыляюсь.
— И... où sont les toilettes.
— Да, это очень полезная фраза, — серьезно соглашается он.
— О, отлично. Ты прекрасно говоришь по-английски.
— Не совсем, но мой словарный запас явно намного больше, чем «спасибо», «привет» и «где находится туалет»?
— Мне этого вполне достаточно, — говорю я с улыбкой и направляюсь к кухонному прилавку, чтобы посмотреть, что он принес. Пока мы попиваем крепкий им сваренный кофе, я узнаю, что он присматривает за домом и землей.
— Мне только сказали, что приедет близкий друг хозяина этого дома, поэтому я должен все подготовить.
— Ммм, — восклицаю я, все еще держа вилку с восхитительным салатом у рта. — Как вкусно. Это ты приготовил?
— Нет. Я могу сварить только яйца. Все приготовила жена Антуана.
— Хм... твой хозяин не сообщил, как долго пробудет здесь его знакомый?
Он отрицательно качает головой, допивая свой кофе.
— Месье Эйб сказал, что сюда приедет мужчина. Вот почему я так удивился, увидев тебя.
Может, ты его дочь?
— Ах... Нет... мы просто....Ну, друзья.
Он смотрит на меня понимающим взглядом.
— А... друзья.
— Мы давно знаем друг друга.
— Конечно. — Затем он встает и направляется к раковине, чтобы вымыть посуду.
— Ты пробудешь здесь весь день? — Интересуюсь я.
— Нет, — отвечает он, — я прихожу сюда, только чтобы принести еду, немного убраться, а потом ухожу.
— Хорошо, — говорю я, предвидя еще один тоскливый день в одиночестве. Со вздохом я делаю большой глоток из стакана сока киви, в голове все мысли касаются Бренда — появится ли он здесь и когда, может в очередной раз, когда я буду спать? Я продолжаю думать о конце наших отношений. Теперь уже осталось недолго, я чувствую это, но как мы расстанемся? Умрет ли один из нас или как нормальные люди, или... я не уверена, может показалось, будто мое сердце затрепетало в груди, я не успела обратить на трепет особого внимания, чтобы все обдумать, потому что меня окликнул Пьер.
— Чем ты собираешься сегодня заняться? — Спросил он.
Я грустно качаю головой и говорю на своем лучшем французском:
— Ничего.
— Все равно слишком холодно, чтобы идти на улицу, — говорит он.
Я поворачиваю голову к окну, кругом все белое, даже живые изгороди полностью покрыты снегом. Смотрится красиво, но мне хочется, чтобы со мной рядом был Бренд.
— Пьер, — обращаюсь я к нему.
Он поворачивается ко мне, потирая нос тыльной стороной ладони, оставив на носу пену от геля для мытья посуды. Я не могу удержаться от смеха, глядя на него.
Я поднимаюсь на ноги и протягиваю ему свой пустой стакан из-под сока киви. Он забирает его, а я спрашиваю:
— Пьер, что ты делаешь, если хочешь кому-то понравиться?
Пару секунд он молчит, раздумывая, потом отвечает.
— Провожу с ней время.
Маловероятно, что такое возможно, потому что Бренд явно уклоняется от встреч со мной. Я с грустью смотрю в пол.
Его улыбка почти ослепляет меня.
— Ты влюбилась?
Я чуть не задыхаюсь от его предположения. Поэтому начинаю хмуриться, чувствуя себя слегка ошеломленной.
— Нет, конечно, нет.
Мой ответ его смущает.
— Тогда почему ты хочешь ему понравиться?
— Я перед ним в долгу... — говорю я.
— Тогда выплати долг, — легко отвечает он, словно это самая очевидная вещь в мире.
— От тебя никакой помощи, — говорю я, возвращаясь на свое место за кухонным островком.
Он вытирает руку об полотенце и садиться со мной рядом.
— Ладно, хорошо... возможно, твои отношения более... сложные, — говорит он. — Проводи с ним больше времени.
— Он не хочет, — объясняю я. — Проводить со мной время.
Он серьезно смотрит на меня, и я понимаю, что мне не понравится его ответ. Пьер наклоняется ко мне и все равно произносит:
— Так заставь его влюбиться в тебя. — Он сцепляет пальцы вместе. — Ты красивая женщина. Это же очень просто.
— Как можно заставить кого-то влюбиться в себя? — Спрашиваю я.
Он откидывается на спинку стула и поднимает вверх два пальца.
— Есть два пути. Стать совсем беспомощной или коварной.
Оперевшись локтем в стол, я кладу голову на руку, раздумывая над его странным советом.
— Беспомощной? Что ты имеешь в виду?
— Сделай что-нибудь, что заставит его все время находиться рядом с тобой. Например, сломай ногу или руку.
«Или ослепнуть, — добавляю я про себя. — Это будет беспроигрышный вариант».
Но Пьер продолжает:
— И еще... покажи ему, что ты хороша... возбуждающая. Тогда, возможно, он влюбится в тебя.
— Значит, если я сломаю ногу, это не гарантирует, что он в меня влюбится?
К моему удивлению, он всерьез воспринимает мой вопрос.
— Нет. Влюбиться и полюбить — это две разные вещи.
Я начинаю ругаться сама на себя за то, что вообще спросила у него совета.
«Если он ждет, что я сломаю что-то себе, то скорее сломаю ногу ему», — говорю я себе.
— Используй женскую хитрость или заставь ревновать.
Я моргаю, не уверенная, что правильно расслышала.
— Прошу прощения?
— Шучу, — отвечает он, от души смеясь, явно вне себя от своей шутки.
Но мне не смешно.
— Заставь его ревновать, — говорит он. — И он тогда начнет замечать тебя.
Я на мгновение задумываюсь об этом.
— Или по-женски спровоцируй его.
— Что?
— Это не шутка.
— Спровоцировать?! — Повторяю я, сожалея, что вообще начала этот разговор.
Он многозначительно пожимает плечами и опускает взгляд на мою грудь. Я поднимаюсь со стула, полностью измученная этим разговором.
— Хорошего дня, — говорю я ему и выхожу из кухни.
Глава тридцать вторая
Лилиана
Я располагаюсь перед телевизором с ведром попкорна, полная желания дождаться Бренда сегодня вечером. Надев джинсовые шорты, которые вытащила из своего чемодана и объемную рубашку, которую нашла в чемодане Бренда, я чувствую себя довольно по-домашнему и вполне расслабленно.
Вечер сменяется ночью, и я засыпаю. Но я резко просыпаюсь. Свет все еще горит в комнате, я оглядываюсь, слегка дезориентированная, смотрю на часы. Два часа ночи.
Но я слышу шаги наверху и быстро поднимаюсь по лестнице. Стучу костяшками пальцев в деревянную дверь, не получаю ответа, и проявив смелость, толкаю дверь вперед и вхожу. В его комнате есть двуспальная кровать.
Она выглядит очень удобной и напоминает мне о нашем первом разе на кровати. Чувствуя зарождавшуюся панику, смешанную с горячим желанием, которая пытается меня заставить убежать из комнаты, но я все же перебарываю себя и вхожу внутрь.
— Бренд? — Зову я.
И слышу звук льющейся воды. Глубоко вздохнув, открываю дверь в ванную комнату. Его одежда, которую он носил весь день, сброшена на кафельный пол.
Сквозь матовое стекло душевой кабины я вижу очертания его обнаженного тела, у меня учащается пульс. Что я делаю? Это же Бренд маньяк, которого я собираюсь спровоцировать. Неужели я окончательно сошла с ума? Отчего я стала такой бесстрашной с мужчиной, который угрожает жизни моего отца и моей? Потом я вспоминаю, как Линди говорила, что, когда я лежала в больнице, он был похож на мать-медведицу, защищая своего детеныша. Он заботится обо мне, при этом ненавидя себя за это. И прежде чем уйти, я должна дать ему понять, что не отвергаю его. Что я сожалею обо всем и, если бы могла повернуть время вспять, то все бы изменила. Чем скорее я исправлю создавшуюся ситуацию, тем скорее вернусь домой.
«Ты все делаешь правильно, — напоминаю я себе. Пытаешься искупить прошлые грехи. Ты делаешь это для себя и для него».
Но уговаривая себя, я все равно не испытываю мужества, чтобы открыть дверь душевой кабины, поэтому струсив, разворачиваюсь, готовая побыстрее убраться отсюда. Но я успеваю сделать всего два шага, дверь душевой кабины позади меня открывается. Я замираю на месте.
Его голос холоден как сталь.
— Что ты здесь делаешь?
Я боюсь обернуться, но собрав все свое мужество, вскидываю голову вверх и поворачиваюсь к нему лицом.
Глава тридцать третья
Лилиана
https://www.youtube.com/watch?v=crAgnI9BF6M
Просто самое лучшее
Бренд стоит голый в проеме душевой кабины, и капли воды скатываются по его телу. У меня глаза чуть ли не вылезают из орбит, когда я вижу татуировки у него на бицепсах, плечах, груди и животе. Впервые, я могу их полностью разглядеть.