Прежде чем я смогла остановиться, протянула руку и взъерошила ему волосы. Он удивленно и вопросительно посмотрел на меня. Я улыбнулась ему. Он даже не улыбнулся в ответ. Положил вилку, пригладил своими пальчиками волосы, уложив их на место. Затем потянулся за салфеткой, лежавшей у него на коленях, вытер руки и без всяких церемоний продолжил трапезу.

Я поймала взгляд миссис Блэкмор, она пожала плечами и мрачно посмотрела на меня.

— Закари, мы сегодня пойдем играть на улицу, — сказала я ему. — Ты ждешь этого момента? Я думаю, ты прекрасно проведешь время.

— Мне нельзя играть на улице, — ответил он.

— Но вчера мы играли с тобой на улице. Разве тебе не понравилось?

— Это расстроило маму. — Он покачал головой, прежде чем взять стакан свежевыжатого органического апельсинового сока и сделать глоток. — Я больше не хочу ее расстраивать. Я испачкаюсь, и в траве ползают разные жуки.

— Мама сказала, что ты можешь поиграть на улице, — быстро уточнила я, пока он не испортил мне такой перспективный день. — Вчера вечером она зашла ко мне в комнату и сказала, что я могу пойти с тобой погулять.

То, как он смотрел на меня, было слишком сдержанно для пятилетнего ребенка.

— Она так сказала?

— Да, мистер Закари. — Я стала говорить чопорно и серьезно, как няня старушка. — Она совершенно права. А что касается жутких ползучих тварей. Знаешь, что я делала с ними, когда была в твоем возрасте?

— Что? — спросил он, широко раскрыв глаза.

— Мы ловили их в спичечные коробки и скармливали моей любимой птичке.

— А что это была за птичка? — спросил он, невольно заинтригованный.

— Маленький воробей. Он выпал из гнезда, и мы с моей подругой спасли его.

— А где он сейчас?

Конечно, он уже умер. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как я кормила Билли Фейса собранными червями и насекомыми.

— Ну, не знаю. Когда он подрос и окреп, улетел.

— Как ты думаешь, может мы тоже найдем воробушка? — с надеждой спросил он.

Я улыбнулась.

— Возможно, но мы должны для этого выйти на улицу.

— Хорошо. — Он застенчиво улыбнулся в ответ, и я почувствовала, прилив счастья. Какая же у него была красивая, но слегка осторожная улыбка! С этого момента моей целью стало как можно больше расшевелить этого мальчика, прежде чем мое время в качестве его няни подойдет к концу. Я даже не сомневаясь понимала, что у меня осталось очень мало времени в этом замке.

Он снова сосредоточился на еде, а я незаметно убрала прядь его волос, чтобы убрать блеск белокурых волос, который так раздражал меня сегодня утром.

— А куда ты собираешься его отвезти? — Поинтересовалась миссис Блэкмор.

— Сегодня мы пойдем в сад, — ответила я. — Может быть, в следующий раз мы снова посетим детскую площадку.

— Да, но в саду ничего нет, — напомнила она мне. — Вы что, оба собираетесь играть с травой?

Я усмехнулась в ответ на ее вопрос.

— Нет. Я сбегаю в магазин за кое-какими самодельными товарами, пока ему не установят настоящую игровую площадку.

— О, у него будет детская площадка, да?

— Так сказал его отец. — Я повернулась, глядя на Закари, но он снова потерял интерес и сосредоточился на еде, боясь не испачкать одежду.

— А мальчика ты с собой возьмешь? — Спросила миссис Блэкмор.

— Конечно. Он может помочь мне выбрать то, что ему захочется.

— Это хорошая идея, дорогая. Он никогда раньше не был ни в одном из таких магазинов. В нескольких минутах ходьбы открылся большой супермаркет, ну, знаешь в американском стиле.

— Да, знаю. Я погуглила сегодня утром.

Через полчаса мы уже шли по яркому залу. Я взяла огромную тележку, хотя он мог сесть в нее, но, когда я ему это предложила, он посмотрел на меня так, словно я была не в своем уме. Когда я оглянулась, то встретила тщательно отсутствующий взгляд телохранителя — шофера Генри в костюме и галстуке.

Я пожала плечами. Нельзя сказать, что я не пыталась.

По пути к отделу с разными безделушками я прошла мимо зоны игрушек, задаваясь вопросом, на что он обратит внимание, но он просто шел со мной с выражением большого презрения. Как будто игрушки были ниже его достоинства.

Пробираясь по проходам, мы натыкались на других детей, сидевших в тележках среди продуктов, которые толкали их родители, на одну маленькую девочку, корчившуюся в слезах на полу, очевидно, протестуя против отказа матери. Некоторые дети сидели тихо, некоторые громко что-то требовали, но ребенок рядом со мной шел и смотрел на них так, словно все они были не более чем нецивилизованными низшими смертными.

Наши роли почти поменялись, когда мы подошли к проходу между рядами «Сделай сам». Я нашла довольно много вещей, которые хотела проверить, Закари продолжал свое незаинтересованное отношение ко всему. Я старалась не волноваться по этому поводу. Пока выбирала то или иное, но его интерес медленно достиг пика. Когда я положила в тележку два мотка веревок, он уже не мог сдержать своего любопытства.

— А что вы собираетесь делать, мисс Конрад?

— Не я. А мы сделаем воздушного змея, — ответила я.

16

Шарлотта

Все, что я купила, было погружено в багажник, и по дороге домой я прошла ускоренный курс по интернету на телефоне по созданию воздушного змея самим.

Когда мы вошли в дом, я вывали все на пол большого зала и начала открывать пакеты. Я держала палки в руках и была готова приступить, встретив взгляд Закари, который просто наблюдал за мной, нахмурившись. Тогда я почувствовала себя немного виноватой, будто все это накупила для себя, будто я была ребенком, а не он должен был получить несказанное удовольствие.

— Ты должен мне помочь сделать змея, — сказала я ему.

— На полу грязно, — заявил он.

— Не правда. Фрэнсис сегодня утром его вымыла.

Он с сомнением посмотрел на меня, я подумала, сколько же мне придется потратить сил и времени, прежде чем он начнет вести себя как обычный ребенок, которого меньше всего волнует грязь, чем игра.

— Вот что я тебе скажу. Если мы немного испачкаем руки и одежду, то быстро поднимемся наверх и примем ванну перед обедом.

— А если мама увидит?

— Ее нет дома. Она прислала мне сообщение, что вернется после обеда.

Прежде чем он слишком сильно задумался об этом, я вскочила и потянула его вниз на пол. И мы начали наш первый совместный проект. Закари помогал мне, делая все, что я просила, и минуты пролетели незаметно. Через какое-то время наш воздушный змей был готов и стоял, прислоненный боком к древней стене замка.

Но Закари нисколько не стыдился той перекошенной штуковины, которую мы соорудили. Его улыбка превратилась в широкую, а глаза сияли гордостью и признательностью. На мгновение он снова стал похож на маленького мальчика. Я молилась про себя, чтобы наш змей пролетел, пусть даже всего несколько секунд.

Закари взволнованно повернулся ко мне.

— А сейчас мы запустим его?

— Э-э, пока нет, — ответила я, подтягивая к себе оставшийся пакет с покупками. Я достала коробки с красками и кисти, разложив их перед ним.

— Сначала нужно сделать его красивым.

— Зачем? — спросил он. Теперь он все больше походил на маленького мальчика.

— Мы должны разукрасить змея, сфотографировать его и показать твоим родителям. Такой простой воздушный змей мало кого впечатлит.

Я перемешала краски на палитре и протянула ему кисть.

— И что же мне нарисовать? — спросил он, наморщив лоб с тревогой.

— Эй! — Сказала я, дотронувшись до его руки. — Ты нервничаешь?

Он кивнул.

— Почему?

Он повернулся и посмотрел на белого змея.

— Я хочу, чтобы он понравился маме.

— А-а, — поняла я.

— Это твой воздушный змей, так что рисуй все, что пожелаешь.

От чего он нахмурился и застыл еще больше. Я поняла, что для него было просто необходимо, вплоть до отчаянья, получить одобрение матери.

Я поняла, что должна что-то предпринять, чтобы выйти из этого тупика. Может мне стоит стимулировать и дальше, вернув его к тому, как ведут себя все дети его возраста. Поэтому я подалась к нему и прошептала на ухо:

— Может, нам просто стоит забрызгать его краской? Окунуть руки в краску и разрисовать его своими разноцветными отпечатками ладоней…

— Рисовать пальцами — это для младенцев, — презрительно заявил он.

Я подняла обе руки вверх, признавая свое поражение.

— Да, сэр.

Положила змея на пол, а потом увидела, как он наклонил голову и принялся за работу. Я внимательно наблюдала за ним, как он начал рисовать с угла. Сначала появилось солнце. Ярко-желтый круг с точными лучами-палочками вокруг, затем зеленая трава, травинки, которыми он тщательно нарисовал на половине воздушного змея. На второй половине белого пространства он нарисовал маленькое круглое лицо с туловищем тростинкой.

Он нарисовал прядь желтых волос, завитки, видно это он рисовал себя, потом стал рисовать мать. Она тоже вышла с фигурой палочкой, в последний момент он нарисовал на ее ногах, таких же палочках, красную жирную точку, представляющую ее туфли. Он проделал то же самое с ее губами, в то время как ее светлые волосы стали с такими же желтыми завитками, как и у него.

Мне казалось, что он на этом остановится, но тут он начал рисовать более высокую фигуру. Мое сердце медленно забилось, пока я молча наблюдала за происходящим. Он нарисовал две черные точки своих ботинок, но потом снова взялся за кисть и выкрасил лицо отца в черный цвет.

— Почему ты так делаешь? — Я повернулась к нему. — Зачем ты выкрасил его лицо в черный цвет? Я даже не вижу его губ.

— Это маска, — тихо сказал он, обмакивая кисть в белую краску, изобразив улыбку на черном лице. Он испуганно вскрикнул, когда краска размазалась, и в замешательстве посмотрел на меня.

— Это легко исправить, — сказала я и забрала у него кисточку. Смыла белую краску и покрасила в том месте черной, вернув ему кисточку. От старания высунув язык, он осторожно нарисовал повторно белую улыбку на черной маске своего отца. Затем, к моему удивлению, он с помощью кисточки соединил свою крошечную ручку-палочку с рукой отца. И улыбнулся мне, объявляя о завершении своей задачи.