Я подняла подбородок, отчаянно борясь с желанием скрутиться в защитный комок, пока он кружил вокруг меня. Его движения были мягкими, еле слышными. Солнечный свет бликами разливался по комнате, отражаясь от его брони, закрывающей его левое плечо, предплечье и небольшой участок груди. На тех участках тела, которые не были покрыты тканью или броней — а это практически всё туловище и правая рука — были видны его мускулы.

Он остановился позади меня, и паника вновь накрыла меня с головой.

«Ты согласился защитить меня. Так что ты должен…», — начала я говорить.

«Ты не пояснила, что именно значит «защитить»». Он поймал пальцами мои волосы и слегка потянул. «Так что я сам решу, что значит защищать.»

Этот ответ был значительно хуже, чем я себе представляла.

Он отпустил локон, а затем неожиданно запустил обе руки в мои волосы: «Почему ты такая мягкая?»

Я резко дёрнулась, вырвав волосы из его хватки и повернулась к нему: «Убери от меня свои руки!»

«Na? Но payilas», — он подошёл ближе, и я отошла назад и упёрлась спиной в шкаф. «Защищать не значит подчиняться!»

Он ещё ниже склонился надо мной, и я впечаталась спиной в шкаф. Он был ростом среднестатистического мужчины — где-то чуть выше 175 см., а, значит на 15 см. выше меня. С насмешливой улыбкой он снова запустил свои руки в мои волосы и обхватил мою голову. Он впечатался в меня — его тело было тяжелым, сильным и горячим. Пугающе сильным. Доминирующим.

Я подавила в себе желание отпихнуть его — мои руки безжизненно висели по бокам. Вот чем было это его представление. Доминированием. Он был сильнее, он мог сделать всё, что захочет, и он это сейчас мне доказывает.

«Должен ли я защищать тебя от всей боли?», — издевательски вопрошал он: «или же только сохранять тебе жизнь?»

Между двумя эти предположения была очень большая, тревожная для меня, разница.

На его губах снова заиграла ядовитая ухмылка: «Ты также не разъяснила свою часть сделки.»

Мою? Я же ему ничего не обещала! «Ты не получишь мою душу. На это я не соглашалась!»

Его улыбка углубилась, в ней промелькнула злость. По моей спине волнами пробежал страх, но демон не атаковал меня. И хотя он показывал мне свою супер силу, мне казалось, — а точнее я очень сильно надеялась — , что в его понимании «защищать» также означало, что он не причинит мне вреда.

Но на что же я согласилась? Я только помню, как отказывалась отдать ему мою душу. И поскольку я не обещала ему вытащить его из круга, значит, он имеет в виду не это, и я не помню, чтобы я что-то обещала ему в обмен на…

Мои глаза расширились в понимании, когда в памяти всплыли расплывчатые обрывки.

«Выпечка?», — пробубнела я. «Ты согласился на выпечку?»

Тогда, в состоянии ужаса, это было единственное, что пришло мне на ум. Если бы я не была на пол пути к смерти, то я ни за что бы в жизни не предложила такой глупый обмен.

«Но почему ты согласился на это?», — спросила я его прежде, чем успела задуматься над вопросом.

Его губы оголили клыки, а в глазах заплясали гневные огоньки. Да, он был очень зол из-за нашего дешёвого обмена.

Может мне и досталась лучшая часть сделки, но и он не остался ни с чем. Он сбежал из круга и при этом не попал в рабство. И хотя он не был полностью свободен — он был связан с инферно — он сохранил свободную волю и разум.

Потому что, как он сам сказал, защищать не значит подчиняться.

На первом этаже послышался голос Амалии — она что-то спросила у Кэти. Голова Зуиласа повернулась на звук. Его пальцы слегка сжались, а потом он начал отпускать мою голову. Я схватила его за запястья.

«Ты пообещал защищать меня», — начала я быстро говорить «так что тебе следует знать: если кто-то — и я имею в виду хоть кто-нибудь — узнает, что мы заключили контракт, то меня убьют. Ты понимаешь? ОМП — организация, регулирующая деятельность магов — убьёт меня. Они убьют и тебя тоже. Нас обоих казнят. Ты не сможешь защитить меня от них. Ни один демон — каким бы сильным он не был — этого не сможет.»

Он слушал меня с непроницаемым лицом.

«Единственный способ защититься — это нам с тобой вести себя тихо. Никто не должен видеть или слышать тебя — или хоть что-то о тебе. Никто не должен обнаружить инферно. Мы не можем привлекать к себе внимание, а иначе нам грозит смерть!»

Его взгляд слегка напрягся: «Внимание?»

«Это означает, что мы…»

«Я знаю, что это означает.»

Он снова придвинулся ко мне поближе, и я опять врезалась в шкаф. Я никогда ещё не чувствовала себя такой маленькой и беззащитной — и это как раз то, чего он хотел. Я впилась ногтями в его кожу, но она была слишком упругой, и я не смогла её пробить. Он даже не признал мою попытку ранить его.

«Не привлекать внимание», — размышлял он. «Это проблема.»

«Что? Почему? Кто-то тебя видел?»

«Не hh’ainun.» Он резко отошёл от меня. «Нам нужно уходить отсюда.»

«Ты что-то натворил», — дошло наконец до меня. «Что ты сделал?»

Он открыл рот, чтобы ответить — и в этот момент за моим окном раздался магический взрыв, от которого сотряслись стены.