Любовь органична в том, как она развивается. Она дышит, смягчается и угасает. Она кружит и вьётся, катится и меняет направление. Она может определяться одним моментом в твоей жизни или миллионом крошечных мгновений. Она может привести твои мысли в беспорядок и изменить твоё представление о самом себе.

В какой-то момент на этом пути я с безрассудной самоотверженностью выбросила свою горечь в окно. Я устала сопротивляться. Устала от терзающей меня ненависти и обиды к единственному мужчине, которого по-настоящему любила.

Толчком послужил не алкоголь в баре, хотя он, возможно, добавил немного смазки в такую сложную ситуацию. Но это не было игрой.

На самом деле, я не понимала, что это было. Просто чувствовала, что должна что-то сделать.

Пока он нёс меня наверх в свою комнату, я держалась за него, сомкнув пальцы на его затылке так, будто от этого зависела моя жизнь.

Он уложил меня поперёк широкой, покрытой одеялом деревенской кровати, достойной королей, и взобрался на меня. Его руки закончили расстёгивать брюки, и он спустил их достаточно, чтобы обнажиться во всём своём возбуждённом великолепии. Моя рука нашла его, тепло эрегированного члена прижалось к гладкости моей ладони и послало шквал жара к моему лону, пока я ожидала его следующего движения.

Он потянулся через кровать и вытащил из ящика прикроватной тумбочки презерватив, потом схватил меня за колени и раздвинул бёдра. Секс с ним в прежние времена был неумелой мешаниной экспериментов и исследований. Сейчас это был мужчина, который знал, что делал, сексуально зрелый мужчина, способный за две секунды разжечь моё желание.

— Я ждал этого много лет, — прошептал он, когда я запустила пальцы в его тёмные волосы. Он обхватил рукой член и разместил его у моего входа, проникая в меня сантиметр за сантиметром. Бо опустил рот к моей груди, потянул вниз ткань лифчика и захватил один сосок зубами, всосал его и отпустил. Мои бёдра прижались к его, безмолвно призывая Бо продолжать, хотя, похоже, у него были другие планы.

Пока мои пальцы исследовали гладкую, как атлас, мускулистость его плеч и спускались вниз по подрагивающим мышцам стальных рук, его рот пробовал на вкус каждый квадратный сантиметр моего тела. При каждом толчке его трицепсы напрягались, в ответ с моих губ срывались тихие вздохи.

— Боже, как же хорошо, — простонал он, его движения стали интенсивнее. Рот Бо еле касался меня, а язык проникал между моих губ. — Я мог бы заниматься этим всю ночь.

Он держался за мои бёдра, используя их как рычаг и вбиваясь глубже, как будто не мог мной насытиться. Это чувство было взаимным, по крайней мере, в настоящий момент. Я раздвинула бёдра шире, принимая столько его плоти, сколько могла. Каждый мускул в моём теле таял, реагируя на мощь его грубой силы.

Мы прошли долгий путь с тех пор, как убегали тайком ночью и трахались как кролики в кузове его грузовика. Мягкий матрас под моими бёдрами был приятной переменой.

Придерживая мой затылок, он собрал своей широкой ладонью волосы в конский хвост и снова приблизил мой рот к своему. Моё лоно пульсировало и покалывало, я сжалась вокруг его члена, отчего его дыхание участилось. Меня накрыла волна чистой энергии, и мои бёдра раскрылись ещё шире, чтобы принять его последние толчки, после чего мы оба, изнемогая, рухнули переплетённой влажной бесформенной массой.

Он скатился с меня и лёг рядом на кровать, подложив под шею подушку и уставившись на меня. Мои щёки залил румянец. Близость, как правило, заставляла меня чувствовать себя болезненно уязвимой, но Бо разрушил эту баррикаду с энергией человека, который не остановится ни перед чем, чтобы вернуть то, что принадлежало ему по праву.

И я принадлежала ему.

Мне надо было либо бороться с этим, либо найти способ мирно сосуществовать рядом, надеясь, что когда-нибудь чувства отойдут на задний план, и я смогу двигаться дальше.

Все эти годы он владел мной, независимо от того, принимала я это или нет. Я растворилась в нём с того самого дня, как влюбилась, хотя в то время и не подозревала, что это будет такая любовь, на преодоление которой уйдёт целая жизнь.

Он поцеловал меня снова, и у меня не осталось ни шанса. Моя стальная решимость, моя твёрдая, как алмаз, стойкость – всё это разлетелось вдребезги в ту секунду, когда мы столкнулись.

Когда пот охладил кожу, Бо натянул одеяло, укрывая наши тела. Нырнув в его объятия, я нашла удобное местечко на его плече и спрятала лицо.

Когда-то, прежде чем я узнала что-то лучшее в жизни, чувства к Бо Мэйсону были для меня самым важным на свете. Потребовалось отдаться ему, чтобы обнаружить, что ничего не изменилось.

Я чувствовала на себе взгляд Бо, слушая ровный стук его сердца в груди, и думала о той девушке, которой посчастливилось влюбиться в самого популярного мальчика в школе и потерять его в самое неподходящее время.

Моё сердце болело за неё и за всё, через что ей пришлось пройти без него. Болело за бедную молодую женщину, которая повзрослела и стала такой сильной и выносливой, что забыла, как чувствовать.

Было приятно ощутить, наконец, что-то снова, даже если это было одновременно и прекрасным, и сбивающим с толку.