Глава 2. Перерождение.
Увесистый пинок заставил Вэй У Сяня открыть глаза.
Над самым его ухом прогрохотало: «Хватит притворяться мертвым!»
Пинок отбросил его назад, и он больно ударился головой об пол. Борясь с приступом тошноты, Вэй У Сянь подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить меня, Старейшину».
Он много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о таком громком и пронзительном визге. Голова его кружилась, а в ушах жужжащим эхом отдавались слова: «Задумайся вот о чем! На чьей земле ты живешь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Все равно они принадлежат мне!»
Звуки этого крякающего юношеского голоса перемежались с глухим металлическим стуком обшариваемых сундуков и со шмяканьем предметов на пол. Постепенно взгляд Вэй У Сяня прояснился.
Перед его взором возник тускло освещенный потолок, на фоне которого возвышалась перекошенная фигура юноши нездорового вида. Он быстро и с жаром говорил, забрызгивая Вэй У Сяня слюной: «Как ты смеешь рассказывать все матери и отцу? Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме послушает тебя? Думаешь, я тебя испугался?!»
Несколько мужчин, по виду слуг, подошли к юноше: «Молодой господин, по вашему приказу все разгромлено».
Молодой господин удивился: «Как вы управились так быстро?»
«В этой лачуге не так много вещей», — было ему ответом.
Юноша вполне удовлетворился этим и теперь размахивал руками и тыкал Вэй У Сяня пальцем: «Сначала ты осмелился наябедничать на меня родителям, а теперь валяешься на земле, притворяясь мертвым! Ради чего? Как будто бы кто-то захочет твое тряпье! Что ж посмотрим, как ты теперь донесешь на меня за разгром твоей хибары! Ты такой гордый только потому, что несколько лет совершенствовал тело и дух? А как тебе понравилось, когда тебя вышвырнули обратно, словно шелудивого пса?»
Вэй У Сянь устало думал: «И вовсе я не притворяюсь мертвым. Я ведь и вправду был мертв несколько лет».
«Кто это?»
«Где я?»
«Неужели я настолько опустился, что захватил чужое тело?»
Еще раз злобно пнув его напоследок, юноша с видом напыщенного индюка вышел из лачуги, громко хлопнув дверью. «Смотрите в оба и в этом месяце больше не выпускайте его на улицу! Не хватало еще ему опять блажничать!» — громко приказал он.
Шаги стихли в отдалении, и воцарилась тишина. Вэй У Сянь подумал, что неплохо было бы встать.
Но ноги отказались держать, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда он перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее, и болезненным взглядом уставился на диковинную обстановку и кучи хлама на полу.
Чуть в стороне он заметил бронзовое зеркало, вероятно, упавшее во время погрома. Вэй У Сяня дотянулся до него рукой и взглянул в свое новое, мертвенно-бледное лицо со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным. Добавить бы сюда еще высунутый кроваво-алый язык, и вышел бы отличный призрак висельника. Он отшвырнул зеркало в сторону и яростно потер лицо рукой, с облегчением обнаружив осыпающуюся белую пудру.
Что ж, к счастью, его новое тело не было таким с рождения — то были причуды его прежнего владельца. Без сомнения, это был мужчина, но, тем не менее, мужчина с макияжем, причем, очень неумелым. Угх, просто невероятно!
От удивления Вэй У Сянь смог, наконец, сесть, и заметить под собой круглое магическое поле.
Оно было алым по цвету и довольно неровным, явно нарисованным от руки и кровью, все еще влажной и испускающей характерный запах. Поле было испещрено кривыми каракулями заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не перестали быть менее зловещими.
И все же Вэй У Сянь был Верховный Глава и Магистр Дьявольского культа, так что к таким жутким магическим полям ему было не привыкать.
Выходит, он не захватывал ничье тело — оно ему было предложено.
Ритуал этот был давно забыт, и, судя по магическому полю, больше походил на проклятие. Заклинатель делал несколько надрезов на своем теле, кровью рисовал магическое поле, писал заклинания и садился в центр круга. Затем он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и просил о выполнении желания. Платой за это было физическое тело заклинателя, отданное духу, а его собственная душа возвращалась на землю.
Это была запрещенная практика, противоположная насильственному захвату тела — его пожертвование.
Из-за сложности выполнения очень немногие пытались провести этот ритуал. К тому же, едва ли найдутся желания такой силы, что заставят человека добровольно отдать все, что у него есть. За тысячи и тысячи лет было всего три или четыре достоверных и задокументированных случая. И желанием всех без исключения было одно — месть.
Вэй У Сянь отказывался это принимать.
Во-первых, с каких это пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи»?
Слава о нем, конечно, шла дурная, и умер он ужасающей смертью, но все же он никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что был самым безобидным блуждающим призраком за всю историю.
Но главная проблема была в том, что как только злой дух попадал в тело заклинателя, контракт считался заключенным автоматически. Дух был обязан выполнить желание призывающего во что бы то ни стало, иначе проклятие вступит в свою силу: он будет окончательно уничтожен без возможности перерождения.
Вэй У Сянь поднял руки и убедился, что оба его запястья были несколько раз порезаны крест-накрест. Затем он развязал пояс, распахнул свое черное одеяние и обнажил грудь и живот, сплошь покрытые рваными ранами, нанесёнными чем-то острым. И хотя кровотечение уже остановилось, Вэй У Сянь знал, что то были не обычные порезы. Если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться все хуже и хуже, пока срок контракта не истечет, и его душа и тело не будут разорваны навсегда.
Вэй У Сянь удрученно обдумал свое плачевное положение, периодически вздыхая про себя: «И как такое могло со мной случиться?». Наконец, он смог встать, облокотившись о стену.
Дом, в котором он очутился, был довольно большим, но пустым и ветхим, а его хозяина явно не баловали частой сменой постельного белья. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора. Но из-за недавнего погрома, весь сор из нее вывалился и теперь был разбросан по всему полу. Вэй У Сянь пошарил глазами по комнате и подобрал смятый лист бумаги. Он расправил его и, к своему удивлению, обнаружил, что на нем было что-то написано. Тогда он торопливо собрал оставшиеся листы.
Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который изливал свои эмоции на бумаге в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения были бессвязны и совсем не имели смысла, от пляшущих букв за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй У Сянь внимательно изучил свои находки и мало-помалу начал понимать, что что-то не так.
Он выстроил несколько предположений и более-менее докопался до сути.
Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюань Юй, а это поселение называлось деревня Мо.
Дед Мо Сюань Юя был богачом родом из этих мест. Его семья была более чем скромной по размеру, и хоть он очень старался, ему удалось произвести на свет только две дочери. Их имена не упоминались, но зато было известно, что старшая была от законной жены, и ей прочили блестящее замужество, в то время как младшая была дочерью служанки. Семья Мо планировала сбыть ее с рук первому встречному, но неожиданно ей улыбнулась удача. Когда ей было 16, глава одного известного клана заклинателей проезжал через их деревню и влюбился в нее с первого взгляда.
Заклинателями восхищаются все. В глазах обывателей они — любимчики богов, загадочные и благородные. Поначалу жители деревни Мо восприняли их связь с презрением, но глава Ордена часто оказывал материальную помощь, и постепенно презрение народа сменилось уважением, смешанным с завистью. Вскоре вторая дочь Мо подарила главе Ордена сына — Мо Сюань Юя.
Но благополучие длилось недолго: глава Ордена оказался ветреным человеком, который жаждал всего нового, и вскоре и любовница, и сын наскучили ему. Как только Мо Сюань Юю исполнилось четыре, его отец покинул их и больше никогда не возвращался.
И, конечно же, как это водится, мнение обывателей вновь поменялось. Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз вместе с надменной жалостью.
Мать Мо Сюань Юя отказывалась принимать печальную участь, она продолжала твердо верить, что отец не отвернется от своего собственного сына. И действительно, как только ему исполнилось 14, глава Ордена забрал его к себе.
Вторая леди дома Мо вновь задрала нос и начала всем рассказывать, что ее сын совершенно точно станет бессмертным и принесет славу своим предкам.
Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа, Мо Сюань Юй был отослан назад.
Более того, его выгнали с позором.
Мо Сюань Юй оказался гомосексуалом, причем весьма смелым гомосексуалом, который открыто приставал к своим товарищам по учебе. Разразился грандиозный скандал, и потому как сын Мо не проявлял способностей в совершенствования тела и духа, причин оставлять его у отца не было.
В довершение всего, когда Мо Сюань Юй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, как будто что-то до смерти напугало его.
История предыдущего хозяина тела оказалась весьма запутанной, и Вэй У Сянь нахмурил брови.
Что ж, он оказался в теле деревенского дурачка, более того, деревенского дурачка нетрадиционной сексуальной ориентации.
Стало ясно, почему на лице мужчины было столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника, и также ясно, почему никто не удивился огромного кровавому кругу посреди комнаты. Закрась Мо Сюань Юй хоть целый дом, от пола до потолка, своей кровью, никто бы все равно не удивился. Все знали — у него в голове не хватает винтиков!