Лань Ванцзи без всякого выражения обнял его и ответил:

— Ничего особенного. Встречи наши столь редки (2), что завтра он повелел устроить семейное пиршество.

Вэй Усянь улыбнулся:

— Семейное пиршество? Прекрасно, прекрасно, я непременно покажу себя с лучшей стороны и ни за что тебя не опозорю. — Он вдруг вспомнил о Лань Сичэне. — А как твой брат?

Помолчав секунду, Лань Ванцзи ответил:

— Чуть позже я навещу его.

В последнее время Цзэу-цзюнь все дни проводил в уединённой медитации, и Лань Ванцзи наверняка собирался провести с ним долгий разговор, сидя напротив. Вэй Усянь освободил руку и обнял Лань Ванцзи, мягко похлопав его по спине.

Через какое-то время он спросил снова:

— Кстати, почему в этот визит я до сих пор не встретил Сычжуя и остальных детей?

Обыкновенно юноши должны были ещё на входе в горную обитель окружить его с радостным гомоном. При упоминании Сычжуя и остальных нахмуренные брови Лань Ванцзи немного разгладились.

— Я отведу тебя к ним.

Когда он привёл его к Лань Сычжую, Лань Цзинъи и другим, младшие адепты, кроме радостных вскриков, не сделали большие никаких движений. Вовсе не потому, что не хотели, а просто-напросто не могли.

С десяток адептов ровной шеренгой стояли вдоль веранды на руках. Каждый снял с себя верхнее одеяние и остался только в белоснежной лёгкой рубахе. Стоя вниз головой и вверх ногами, они смотрели на расстеленные на земле белые листы бумаги, которые уже были частично исписаны тушью. Левой рукой они упирались в пол, правой держали кисть и с большим трудом выводили на бумаге убористые строчки чёрных иероглифов.

И поскольку нельзя было позволить лобной  ленте коснуться пола, все адепты, обливаясь  потом, держали концы лент в зубах, поэтому даже не могли ничего произнести. А те «радостные вскрики» являлись лишь мычанием со счастливо сверкающими глазами. Вэй Усянь поглядел на их покачивающиеся фигуры, которые едва держали равновесие, и спросил:

— Почему непременно нужно делать это вверх ногами?

Лань Ванцзи ответил:

— Они принимают наказание.

— Я это понял, когда увидел, что они переписывают правила Ордена Гусу Лань, а именно — «Раздел о Надлежащем Поведении», я могу рассказать его наизусть. Но за что их наказали?

Лань Ванцзи бесстрастно ответил:

— Не вернулись в Облачные Глубины до установленного правилами часа.

— Оу.

— Отправились на ночную охоту вместе с Призрачным Генералом.

— Хэй! А вы не робкого десятка!

— Это третье подобное нарушение.

Вэй Усянь потёр подбородок и подумал, что в таком случае не стоит несправедливо сыпать злобными обвинениями в адрес Лань Цижэня за то, что он подверг их такому наказанию. Они легко отделались, раз их всего-то заставили переписывать правила, стоя вниз головой.

Он присел перед Лань Сычжуем и спросил:

— Сычжуй, а почему твоя стопка бумаги намного толще, чем у остальных? Или мне показалось?

— Нет… — промычал Лань Сычжуй.

— Он был зачинщиком, — объяснил Лань Ванцзи.

Вэй Усянь хотел похлопать Лань Сычжуя по плечу, но не нашёл для этого подходящего места, поэтому его рука застыла в воздухе, затем опустилась вниз и похлопала снизу вверх.

Он с пониманием произнёс:

— Я так и знал.

Лань Ванцзи прошёлся перед юношами, бросил взгляд на листы бумаги, мельком проверяя написанное, и указал на листок перед Лань Цзинъи:

— Иероглифы написаны ненадлежащим образом.

Лань Цзинъи закусил лобную ленту и едва не сквозь слёзы промычал:

— Слушаюсь, Ханьгуан-цзюнь. Я перепишу этот лист заново.

Те, кому замечаний не досталось, поняли, что прошли проверку, и потому все как один облегчённо выдохнули.

Двое покинули длинную веранду. Вэй Усянь вспомнил, как когда-то сам проводил время за тягостным переписыванием книг, и в его душе зародилось сочувствие юношам. Он произнёс:

— Держать равновесие в таком положении уже достаточно сложно, я и сам не уверен, что смог бы писать иероглифы, стоя вниз головой. Не думаю, что у меня вышли бы достаточно ровные иероглифы, даже если бы я просто сидел.

Лань Ванцзи бросил на него взгляд.

— Истинно так.

Вэй Усянь знал, что Лань Ванцзи тоже вспомнил те времена, когда приглядывал за ним во время переписывания книг, и поэтому спросил:

— А тебя в детстве тоже наказывали подобным образом?

— Никогда.

Если подумать, это не удивительно. Лань Ванцзи с детства являлся образцом для других учеников кланов заклинателей, каждое его слово и действие идеально отвечало критериям, будто выверенное линейкой. Разве он мог допускать ошибки? А если он не допускал ошибок, разве его могли за что-то наказать?

Вэй Усянь улыбнулся:

— А я-то думал, что твои пугающе сильные руки именно так и натренированы.

— Мне не приходилось принимать наказание, но именно так они и натренированы.

Вэй Усянь полюбопытствовал:

— Но если тебя не наказывали, зачем ты просто так стоял на руках?

Лань Ванцзи, глядя прямо перед собой, ответил:

— Это успокаивает дух.

Вэй Усянь прильнул к его уху и дразнящим тоном спросил:

— Но что же могло лишить покоя холодного как лёд и иней (3) Ханьгуан-цзюня?

Лань Ванцзи посмотрел на него, но ничего не сказал.

Вэй Усянь в душе ощутил самодовольство и добавил:

— По твоим словам выходит, что ты с детства тренировал силу рук, стоя вниз головой. В таком случае, правда ли, что в подобном положении ты можешь заниматься всем, чем угодно?

— Мгм.

Вэй Усянь заметил, что Лань Ванцзи чуть опустил веки, словно слегка смутился, и ему тут же будто развязали язык — не в силах сдержать мысли, пришедшие на ум, он выпалил:

- Ты и мной сможешь заняться, стоя на руках?

- Попробуем.

- Ха-ха-ха-ха-ха-ха… что ты сказал?

- Сегодня ночью попробуем.

- ……

Примечания:

(1) Досл. — когда мужчина и женщина что-то передают друг другу, они не должны соприкасаться.

(2) Поэт. — мы редко собираемся вместе.

(3) Обр. в знач. — нравственная чистота и целомудрие.