Глава 105. Скорбь. Часть восьмая

Лань Сичэнь произнёс:

— Глава Ордена Цзинь… Не могли бы вы нам всё объяснить?

Цзинь Гуанъяо ничего не ответил, костяшки на его руках побелели.

Зато заговорил Вэй Усянь:

— Похоже, Глава Ордена Цзинь не хочет рассказывать. — он поднял руку, и под ней тут же появился обнажённый труп женщины. Вэй Усянь положил ладонь ей на голову. — Но ты же не думаешь, что одно твоё нежелание говорить помешает мне найти способ всё узнать?

Едва войдя в Сопереживание, не успев и глаз открыть, Вэй Усянь ощутил окутывающий насыщенный запах румян и пудры. Из его рта вырвался кокетливый голос:

— Она-то? Она хочет замуж, конечно же. Ей было больше двадцати, когда она встретила того мужчину. В этом возрасте ещё пара лет — и прощай популярность. Вот она и решилась понести сына, хотя и понимала, что её отругают. В конце концов, ей просто не терпелось выбраться отсюда. Но ведь для этого и мужчина должен хотеть сына.

Он открыл глаза и увидел просторный зал, к которому отлично подошло бы описание «роскошный», и с десяток круглых столов, за каждым — по нескольку клиентов и красивых женщин. Что касается женщин, одни обнажили плечи, другие распустили волосы, некоторые сидели на коленях посетителей, а кто-то из них поил клиентов вином изо рта в рот. Выражения на лицах у всех были довольные и хмельные.

С первого взгляда стало ясно, что это за место.

Вэй Усянь подумал: «Так значит, сожжённая в этом храме была продажной женщиной. Неудивительно, что призраки обнажены. Наверняка все они — проститутки и их клиенты».

Клиент подле него усмехнулся:

— Сын — это ведь родная кровь, в конце концов. Неужели мужчина отказался от него?

Женщина ответила:

— Сама она сказала, что его отец — важная персона из ордена заклинателей. Значит, у него и дома много сыновей. Ничто  не ценится, если оно не редкость. С  чего бы ему заботиться о том, кто родился от какой-то посторонней девицы? Она всё ждала и ждала, но никто за ней не пришёл, поэтому ей только и оставалось, что растить сына самой. Уже четырнадцать лет прошло.

Сразу несколько клиентов спросили:

— Важная персона? Неужели правда?

Женщина сказала:

— Ох, ну зачем же мне лгать вам? Её сын сейчас служит у нас мальчиком на побегушках. Вот он, вон тот. — Женщина повернулась и махнула мальчику с подносом в руках: — Сяо (2) Мэн! Подойди!

Мальчик, как было велено, подошёл к столику.

— Сестрица Аньсинь (3), что такое?

Вэй Усянь тут же всё понял.

Клиенты рассматривали Мэн Яо с презрением. А тот снова спросил:

— Я вам для чего-то нужен?

Аньсинь усмехнулась.

— Сяо Мэн, ты последнее время ещё учишься тем вещам?

Мэн Яо замер.

— Каким вещам?

Аньсинь пояснила:

— Тем вещам, которым ты должен выучиться по велению матери. Вроде каллиграфии, этикета, владения мечом, медитации и всего прочего… Как у тебя с этим дела?

Она не успела договорить, а клиенты уже начали посмеиваться, словно услышали нечто потешное. Аньсинь обернулась к ним.

— Не смейтесь, я говорю правду. Мать растит его как молодого господина из состоятельной семьи. Она научила его читать и писать, купила множество брошюр с приёмами фехтования и даже хочет отправить его на обучение.

Один из клиентов воскликнул:

— Отправить на обучение? Я что-то не так расслышал?

Аньсинь ответила:

— Нет! Сяо Мэн, скажи этим молодым господам. Тебя ведь прежде отправляли в частную школу, не так ли?

Клиент уточнил:

— Он и сейчас туда ходит?

Аньсинь отмахнулась:

— Не-а, вернулся всего пару дней спустя. И ни под каким предлогом не соглашается идти снова. Сяо Мэн, тебе не нравится учиться или тебе не понравилось само место?

Мэн Яо не ответил. Аньсинь хихикнула и ткнула ярко-красным ногтем ему в лоб.

— Малыш, ты расстроился?

Надавила она довольно сильно. В центре лба Мэн Яо появилась тонкая красная отметина, напоминающая тень киноварной метки. Он потёр лоб.

— Нет…

Аньсинь махнула рукой.

— Ну всё, всё, можешь идти. — Мэн Яо развернулся, но не успел отойти и на пару шагов, как она подхватила что-то со стола и примирительно окликнула: — Вот, держи угощение.

Мэн Яо обернулся, и ему в грудь врезался изумрудно-зелёный фрукт, после чего упал на землю и укатился. Аньсинь недовольно пожаловалась:

— Почему ты такой медлительный? Даже фрукт поймать не можешь. Подними скорее, не растрачивай попусту.

Мэн Яо скривил уголки губ. Ему уже должно было исполниться четырнадцать, но, возможно, из-за необыкновенно маленького роста он казался младше на пару лет. И зрелище появления такой улыбки на его лице вызывало самые неуютные ощущения.

Он медленно наклонился, поднял фрукт и, улыбаясь ещё сильнее, обтёр его об одежду.

— Благодарю, сестрица Аньсинь.

Аньсинь уверила:

— Всегда пожалуйста. Пойди займись делом.

Мэн Яо:

— Позовите меня, если понадоблюсь.

Когда он ушёл, один из клиентов отпустил комментарий:

— Если бы мой сын жил в подобном месте, я бы забрал его несмотря ни на что.

Кто-то подхватил:

— Его отец — и правда важная персона из ордена заклинателей? Разве для него не должно быть проще простого купить проститутке свободу и дать денег на воспитание сына? Да ему достаточно было бы только пальцем шевельнуть.

Аньсинь ответила:

— Да разве можно поверить всему, что говорит эта женщина? Важная персона существует только в её словах, больше половины из которых — выдумка. На мой взгляд, это мог быть просто богатый торговец, образ которого она приукрасила…

Внезапно раздался громкий крик. Со второго этажа донёсся звон попадавшей на пол посуды, а затем треск сломанного гуциня, который вылетел с лестницы и упал в центре зала. Это перепугало людей, приятно проводивших время за ближайшими столиками, так что многие разразились бранью. Аньсинь тоже едва не упала и завопила:

— Что произошло?!

Мэн Яо воскликнул:

— Мама!

Подняв голову и увидев, как рослый мужчина за волосы вытащил из комнаты женщину, Аньсинь то ли нервно, то ли возбуждённо потянула за одежду сидящего рядом клиента:

— Снова она!

Мэн Яо рванул вверх по лестнице. Прикрывая голову руками, женщина изо всех сил старалась натянуть одежду на плечи. Увидев бегущего к ней Мэн Яо, она поспешила крикнуть:

— Я говорила тебе не подниматься наверх! Ступай вниз! Сейчас же спускайся!

Мэн Яо подбежал, чтобы освободить женщину из рук мужчины, но получил пинок в живот и скатился вниз по лестнице под многочисленные вскрики.

Вэй Усянь уже третий раз видел, как этот человек кубарем летит вниз по лестнице после пинка.

Снова раздался громкий крик. Клиент потащил женщину за волосы прямо по ступеням, отобрал одежду и вышвырнул на улицу. Он плюнул на её обнажённое тело и выругался:

— Уродины только и знают, что торговаться… старая шлюха думает, будто она — свежее мясо!

Перепуганная женщина лежала ничком посреди улицы, боясь подняться. Одно движение — и окружающие увидят её наготу. Прохожие на улице были одновременно изумлены и взволнованы, они задерживали шаг и с блестящими глазами тыкали пальцами. В дверях публичного дома толпились работницы, похихикивая и подобно Аньсинь рассказывая историю о бедной увядшей красотке. Лишь одна женщина протолкалась через двери, затем сняла с себя и так тонкую газовую накидку, наполовину обнажив полные белоснежные груди, теперь затянутые лишь в ярко-красное нижнее платье. У неё была очень тонкая талия. Женщина притягивала взгляды, все уставились на неё.

Красотка сплюнула и выругалась:

— Давайте, ублюдки, смотрите! У вас вообще есть право смотреть на такую, как я? За каждый взгляд вы должны платить — так где деньги?! Эй, где деньги?!

Не прекращая ругаться, она протянула руку и потребовала от зевак денег. Когда толпа немного поредела, она набросила снятую накидку на лежавшую женщину, а потом помогла ей подняться и не без труда увела в главный зал. На ходу она ругалась:

— Я тебе давно говорила умерить гордость. Перед кем ты строишь недотрогу? Выучила урок? В следующий раз помни!

Вэй Усянь подумал: «Эта женщина кажется мне знакомой. Где же я её видел?»

Пострадавшая шептала:

— А-Яо, А-Яо…

После сильного пинка Мэн Яо долго не мог встать и всё ещё лежал на полу. Женщина подхватила его другой рукой и потащила прочь уже мать и сына.

Клиент рядом с Аньсинь спросил:

— Кто эта красотка?

Аньсинь сплюнула шелуху от семечек.

— Знаменитая стерва. Страшна в гневе.

А кто-то рядом разочарованно вздохнул.

— И это талантливая в прошлом Мэн Ши (4)? И  как она до такого докатилась?

Аньсинь усмехнулась.

— Докатилась, это уж точно. Она наперекор всем выносила ребёнка. Разве может рожавшая женщина сохранить внешность? Если бы не её прежнее звание «талантливой», к ней бы и вовсе никто не приходил, даже из милости. Говорю же, все из-за мало-мальского образования, которое она получила.

Клиент выразил глубокое понимание:

— Из-за чего же ещё! Все, кто прикоснулся к чернилам, навсегда обзаводятся невероятной гордостью и не желают поступаться принципами.

Аньсинь продолжила:

— Если бы она смогла прокормить себя прочитанными книгами, тогда я бы ни слова не сказала, но ведь это всего лишь уловка для привлечения мужчин. Скажу напрямую: мы тут все шлюхи. И что же, ты лучше нас лишь потому, что прочитала пару книжонок? К чему эта гордость? Не только простые горожане смотрят на неё сверху вниз, думаете, другим сестричкам здесь она нравится? Клиенты иногда выбирают молоденьких девушек, которые должны изображать скромность и благочестие ради ощущения новизны. Но кто же будет платить за такое старой пожелтевшей жемчужине? Её слава давно угасла. Все это знают, и лишь одна она не понимает…

В этот момент кто-то похлопал Аньсинь по спине. Развернувшись, она увидела ту самую женщину — та стояла с занесенной для пощёчины рукой. Аньсинь приняла удар с негромким вскриком, какое-то время стояла оторопело, а потом взъярилась:

— Ах ты мерзавка!

Женщина закричала в ответ: