— А что? Мне нужно было предложить им поужинать? А после еды поблагодарить и извиниться?

Цзинь Лин начал закипать и накинулся на него:

— Неудивительно, что он решил уйти. Это всё из-за твоего отношения! Почему ты такой невыносимый, дядя?!

На этих словах Цзян Чэн поднял руку и, яростно сверкнув глазами, забранился:

— Так-то ты разговариваешь со старшими? На порку нарываешься?!

Цзинь Лин пригнулся. Фея тоже поджала хвост. И всё же ладонь Цзян Чэна так и не опустилась на затылок Цзинь Лина. Он бессильно опустил руку.

А потом раздражённо сказал:

— Заткнись. Цзинь Лин. Просто заткнись. Мы возвращаемся. Каждый идёт своей дорогой.

Цзинь Лин удивлённо замер и после недолгих колебаний решил повиноваться и заткнуться. Повесив нос, он прошёл пару шагов рядом с Цзян Чэном, а потом снова поднял голову.

— Дядя, ты же хотел что-то сказать, да?

— Что? Нет.

— Вот только что! Я же видел. Ты хотел что-то сказать Вэй Усяню, а потом передумал.

Помолчав пару секунд, Цзян Чэн покачал головой.

— Нечего тут говорить.

Что он мог сказать?

«Тогда, в прошлом, Орден Вэнь поймал меня не потому, что мне хотелось вернуться в Пристань Лотоса и забрать тела родителей. В том городке, через который мы проходили, а ты отправился купить нам еды, нас нагнал отряд заклинателей из Ордена Вэнь. Я загодя увидел их и покинул место, где ты меня оставил, спрятавшись за углом, чтобы не попасться на глаза. Но они принялись обходить улицы и вскоре наткнулись бы на тебя».

«Именно поэтому я выбежал из укрытия и отвлёк их».

Но точно как в прошлом Вэй Усянь не смог открыть правду о золотом ядре, Цзян Чэн в настоящем тоже не смог ничего этого ему рассказать.

Примечания:

(1) По даосским поверьям, нечистая сила боится персикового дерева.

(2) Напомним: ушамао — головной убор Цзинь Гуанъяо.