На мгновение Вэй У Сянь увидел в Сяо Син Чэне себя.

Себя, разбитого в пух и прах, с ног до головы покрытого кровью, столкнувшегося с жестокими упреками и гневными порицаниями; того, кто был уже не в состоянии исправить свое положение, и кому оставалось лишь отчаянно и безнадежно рыдать!

Бывшие когда-то белыми лоскуты ткани, обмотанной вокруг головы Сяо Син Чэня, сейчас целиком покраснели. Отсутствие глаз не позволило ему плакать, поэтому все лицо его обагрилось кровью, струящейся вместо слез. Сяо Син Чэня несколько лет обманывали, заставили принять злейшего врага за доброго приятеля, а все его благие намерения безжалостно втоптали в грязь. Он считал, что борется с тварями, но на самом деле руки его по локоть омылись в крови невинных. И этими же руками он убил своего ближайшего друга!

Сяо Син Чэнь мучительно простонал: «Прошу, пощади меня».

Сюэ Ян спросил: «А разве не ты, не далее как пару минут назад, спешил пронзить меня мечом? Почему же сейчас ты просишь пощады?»

Он прекрасно знал, что пока труп Сун Ланя защищает его, Сяо Син Чэнь не осмелится поднять свой меч.

Он вновь победил. Безоговорочно и с блеском.

Но тут вдруг Сяо Син Чэнь резко схватил Шуан Хуа, лежавший в стороне, развернул острием к себе и приставил лезвие к своей шее. Чистый, серебристый свет промелькнул перед мрачными, наполненными беспробудной тьмой, глазами Сюэ Яна. Сяо Син Чэнь разжал руки. Алая кровь крупными каплями заскользила с лезвия Шуан Хуа.

Вслед за звонким эхом меча, прокатившегося по полу, и хохот, и шаги Сюэ Яна резко оборвались. 

Простояв в тишине довольно долгое время, он медленно приблизился к неподвижному трупу Сяо Син Чэня и посмотрел на него налитым кровью взглядом. Уголки его искривленных губ постепенно опустились вниз. Вэй У Сянь не понял, показалось ему или нет, но все же он будто бы заметил легкое покраснение у краешка глаза Сюэ Яна.

В следующее мгновение тот свирепо лязгнул зубами: «Это ты меня вынудил!»

Затем Сюэ Ян холодно усмехнулся и сказал сам себе: «Ничего, труп даже лучше! Только мертвецы умеют слушаться».

Он проверил дыхание Сяо Син Чэня и сжал запястье в поисках пульса, словно полагая, что смерть еще недостаточно проникла в его тело, а трупное окоченение еще недостаточно сковало его члены. После он поднялся, принес из боковой комнатушки таз с водой и чистым полотенцем вытер с лица Сяо Син Чэня всю кровь. Сюэ Ян даже поменял его испачканную повязку на новые лоскуты и тщательно обмотал их вокруг глаз мертвеца. 

Закончив с омовением, он нарисовал на полу магическое поле, разложил необходимые для ритуала предметы и осторожно уложил тело Сяо Син Чэня внутрь круга. Лишь после всех приготовлений он, наконец, вспомнил о ране на своем животе.

Похоже, Сюэ Ян был твердо убежден, что очень скоро они с Сяо Син Чэнем встретятся вновь, поэтому настроение его становилось все лучше и лучше. Он подобрал с земли раскатившиеся по углам овощи и фрукты и стройными, аккуратными рядами поместил их обратно в корзину. Повинуясь внезапному и нечастому порыву усердия, Сюэ Ян прибрал дом и постелил в гроб А-Цин толстый слой новой соломы. Напоследок он вынул из-за пазухи конфету, которую дал ему Сяо Син Чэнь вчера вечером.

Он уже почти отправил ее в рот, но рука его вдруг замерла на середине пути, а сам Сюэ Ян задумался. Сдержав свой запал, он спрятал конфету обратно, плюхнулся за стол и, от скуки подперев щеку одной рукой, начал ждать, пока Сяо Син Чэнь примет сидячее положение. 

Но так и не дождался.

Небо за окном постепенно омрачалось тьмой, а вслед за ним и лицо Сюэ Яна. Он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.

Когда город И окончательно утонул в вечерних сумерках, Сюэ Ян пнул стол и выругался. Он встал, опустился возле тела Сяо Син Чэня на одно колено и проверил написанные им заклинания. Оказалось, что магическое поле нарисовано по всем правилам. Но все же, некоторое время похмурив брови, вероятно, размышляя над чем-то, Сюэ Ян полностью все стер и изобразил заново.

На этот раз Сюэ Ян уселся прямо на пол и, не отрываясь ни на секунду, терпеливо следил за Сяо Син Чэнем. Прошло еще некоторое время. Ноги А-Цин уже три раза успели отойти и онеметь вновь. Теперь они горели огнем и невыносимо чесались, словно тысячи муравьев вгрызались прямо в плоть. Лицо ее совсем распухло от слез, а взгляд немного затуманился.

Прождав еще с час, Сюэ Ян понял, что ситуация вышла из-под контроля.

Он положил руку на лоб Сяо Син Чэня, закрыл глаза и сосредоточился, однако уже через пару мгновений его веки резко распахнулись вновь.

Вэй У Сянь знал, в чем дело. Сюэ Ян смог ощутить лишь несколько тонких нитей – обрывки распавшейся души.

А из души, разорванной в клочья, сотворить лютого мертвеца нельзя.

Сюэ Ян явно никак не ожидал подобного исхода. На лице его, вечно растянутом в улыбке, впервые в жизни проявилась пустота.

Он бездумно, словно не понимая, что уже слишком поздно, зажал руками порез на шее Сяо Син Чэня. Но поток крови давно иссяк, а лицо Сяо Син Чэня приняло белый, словно бумага, цвет. Два огромных темно-красных пятна подсыхали у его ключиц. Перевязывать рану сейчас не имело ни малейшего смысла.

Сяо Син Чэнь умер. Умер окончательно.

Даже душа его разбилась вдребезги.

Между ребенком из истории Сюэ Яна, громко плакавшим из-за невозможности насладиться пирожными, и нынешним Сюэ Яном пролегала бездонная пропасть. Соотнести этих двоих друг с другом было практически невозможно. Однако сейчас Вэй У Сяню, наконец, удалось поймать отражение того глупого, растерянного ребенка на лице Сюэ Яна.

Внезапно глаза Сюэ Яна в один миг налились кровью. Он резко встал, сжал обе ладони в кулаки и принялся разносить похоронный дом, швыряя, пиная и уничтожая только что наведенный им же самим порядок.

В тот момент выражение лица и звуки, издаваемые им, подходили под описание «сумасшедший» точнее, чем все его предыдущие состояния, вместе взятые.

Разрушив дом сверху донизу, он вновь успокоился, присел на корточки на прежнем месте и тихо позвал: «Сяо Син Чэнь».

«Если ты сейчас же не встанешь, я заставлю твоего дорогого друга Сун Ланя убивать людей».

«Я истреблю в городе И всех до единого и обращу их в живых мертвецов. Ты же жил здесь так долго, так неужели тебе все равно?»

«Я своими собственными руками задушу слепышку А-Цин и отдам ее труп на растерзание псам». 

А-Цин молча вздрогнула.

Не получив ответа, Сюэ Ян внезапно в бешенстве выкрикнул: «Сяо Син Чэнь!»

Он ни с того ни с сего вцепился в ворот Сяо Син Чэня и пару раз потряс, уставившись в безжизненное лицо в своих руках. Затем Сюэ Ян вдруг потянул его руку и ловко взвалил труп себе на спину. 

Он понес тело Сяо Син Чэня к двери, шепотом повторяя нараспев одну фразу, словно умалишенный: «Мешочек-ловушка для духов, мешочек-ловушка для духов. Точно-точно, ловушка для духов, мне нужен мешочек-ловушка для духов. Мешочек-ловушка для духов, мешочек-ловушка для духов…»

Лишь только когда его фигура растаяла в ночи, А-Цин осмелилась привстать.

Но ноги ее тряслись от слабости, и в следующую же секунду девушка неуклюже шлепнулась на землю. Через некоторое время она с трудом поднялась на четвереньки, медленно выпрямилась и, пошатываясь, сделала пару шагов вперед. Мускулы ее вновь наливались силой, она пошла все быстрее и быстрее, пока постепенно не пустилась во всю прыть. 

Добравшись до безлюдной пустоши и оставив город И далеко за спиной, А-Цин, наконец, дала волю душившим ее слезам: «Даоцзан! Даоцзан! О-о-о, Даоцзан!..»

Картинка неожиданно сменилась, и перед глазами Вэй У Сяня предстал совсем иной пейзаж.

Похоже, что к этому моменту А-Цин находилась в бегах уже пару-тройку дней. Она шла по улицам неизвестного города, вновь притворялась слепой, выстукивая путь перед собой, и спрашивала каждого встречного: «Простите, но нет ли здесь поблизости крупных орденов?»

«Извините, вы не знаете никого действительно могущественного? Какого-нибудь выдающегося заклинателя?»

Вэй У Сянь подумал: «Она ищет тех, кто поможет ей отомстить за смерть Сяо Син Чэня».

К сожалению, никто не воспринимал А-Цин всерьез, и порой люди просто проходили мимо, даже не дослушав ее речь. Но девушка совсем не отчаивалась и терпеливо задавала свои вопросы, пусть большинство и отмахивалось от нее. Вскоре она поняла, что здесь ответов не добиться, и покинула город, свернув на узкую тропинку.

А-Цин целый день провела на ногах, пытаясь хоть что-то разузнать, и, вконец обессиленная, доплелась до небольшого ручейка. Она сложила ладони лодочкой и сделала пару глотков воды, промочив пересохшее горло. В своем отражении А-Цин увидела тонкую, деревянную шпильку, туго сидевшую в волосах, и, протянув руку, вынула ее из прически.

Когда-то эта шпилька была совсем грубой и неотесанной, словно заготовка под палочки для еды. Но Сяо Син Чэнь ловко обстругал ее, превратив в изящное украшение, и даже вырезал на конце маленькую лисицу с острой мордочкой, большими глазами и лукавой улыбкой. А-Цин погладила крошечные лисьи уши и невольно хихикнула: «Ну надо же! А ведь и впрямь похожа на меня!»

Губы А-Цин задрожали, словно слезы вновь комом встали в ее горле.  Но тут в животе раздалось неожиданное урчание. Девушка достала из-за пазухи маленький, белый мешочек, тот самый, что она стащила у Сяо Син Чэня в их первую встречу, и, выудив оттуда маленькую конфетку, пару раз лизнула. Едва язык ее ощутил сладость, она спрятала угощение обратно в мешочек. 

Эту конфету Сяо Син Чэнь дал ей в последний раз.

А-Цин опустила голову, убирая кошелек на место. Внезапно глаза ее поймали отражение еще одного человека.

Из воды на нее глядел улыбающийся Сюэ Ян.

А-Цин заверещала пронзительным голосом и тут же, спотыкаясь и снова падая, попыталась вскочить на ноги.